Книга Греческие богини. Архетипы женственности - Галина Бедненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1904
Богиня Деметра научила Триптолема, старшего сына Келея, засевать поля пшеницей и обрабатывать их. Аполлодор рассказывает, что Деметра «изготовила колесницу, в которую запрягла крылатых драконов, и дала зерна пшеницы, которыми Триптолем, поднявшись по небу, засеял всю землю» ( I, V, 2)[11]. Гигин же уверяет, что Деметра нянчила именно Триптолема, а когда его отец вмешался, то убила последнего. Своему же воспитаннику богиня подарила колесницу, запряженную драконами, с которой тот засеял всю землю.
Так или иначе, мы видим богиню, которая выбрала культурного героя, продолжающего ее дело. Схожим образом и участники мистерий становились плодородной почвой для принятия особого посвящения либо семенами особого знания, превращающими обыденную реальность в новую, окультуренную и благодатную действительность.
Деметру почитали как устроительницу разумного порядка земледельческой общины. С ее участием был определен календарный год, в котором есть время и посеву, и жатве, и отдыху земли от злаков. Она и хранительница закона. Эрисихтона богиня Деметра наказала неутолимым чувством голода за то, что он попытался валить деревья в ее священной роще. Вначале она его предупредила в образе жрицы, но он не внял. Тогда она явилась пред ним в своем божественном облике и прокляла. Эрисихтон стал испытывать вечные муки голода, он съел все, что у него было, все, что сумел купить на свои средства, а потом стал жадно пожирать даже отбросы.
Существовал культ Деметры Эринии (Гневной). Это с ней, превратившейся в кобылицу, насильно сочетался Посейдон в образе жеребца. От этого соития родились нимфа Деспойна («госпожа, владычица» — это же эпитет мстящей Деметры) и дикий конь Арейон. После этого богиня омылась в реке и вновь стала «собой прежней», благостной и миролюбивой. Подробности этого культа нам мало известны. Возможно, что и здесь существовали какие-то таинства, повторяющие миф и ведущие к освобождению от разрушающих человека эмоций.
Богиня плодородия, богиня-мать Деметра у классиков — К.-Г. Юнга и Э. Ноймана — была одним из олицетворений архетипа Великой Матери, ужасной как в своей щедрости, так и в своей смертоносности. Они видели этот архетип глазами мужчины, я бы сказала, испуганными глазами. У первых классиков символического (юнгианского) психоанализа, Великая Богиня — это та сила, которая затягивает зарождающееся или юное Эго-сознание мужчины обратно, в свое гибельное лоно, к смерти[12]. Это владычица инстинктов и желаний, в противоположность сознанию, Эроса — в противоположность Логосу. Однако подобные взгляды, подобно представлению о зависти женщин к мужскому пенису, изрядно устарели.
В пересказе «элевсинского мифа» у Аполлодора Демофоонт погибает в огне, когда его мать Метанира вмешивается в ритуал Деметры. Однако тут «силой регресса» оказывается именно Метанира, в то время как Деметра выступает в роли божественной силы, посвящающей в таинства бессмертных. Позже она во всех вариантах мифа обучает Триптолема и наделяет его своими дарами. Это представление далеко от буквального восприятия Деметры как смертоносной Великой Матери, несущей гибель мужчинам или их сознанию.
Архетип Деметры есть в каждом человеке. Это «Внутренняя мать», материнская сторона души. Она может позаботиться о нашем «Внутреннем ребенке» (см. об архетипе Коры) и она же обеспечивает генеративность (производительность) в реальной женской жизни. Она — та, что дает нечто этому миру. Ее проявления разнообразны. Это могут быть дети и «все-для-детей», это может быть человеческая щедрость и доброта к родным и знакомым, это может быть воспитательская функция во взращивании нового поколения. При этом Деметра ничего не просит и не требует для себя лично. Ей нужна лишь возможность родить и растить.
Требования «внутренней Деметры» в жизни женщины зачастую категоричны («ты должна иметь детей») и связаны как с естественными ограничениями репродуктивного цикла, так и с бытовыми реалиями. Однако с ней можно договориться («я буду рожать тогда, когда буду готова», «я рожу ребенка только от подходящего мне мужчины, который сможет позаботиться о наших детях» или «я подарю миру нечто другое, у меня есть ученики»).
Характер этой «внутренней матери» во многом зависит от поведения матери реальной. Вот что пишет об этом Е. Михайлова в своем произведении «Я у себя одна, или Веретено Василисы»:
«...Центральная тема женских групп — отношения с матерью, но не только как с биографической фигурой, а прежде всего как с собственным началом, с “матерью в себе”. Раны, нанесенные женской душе искажением материнской роли на протяжении нескольких поколений, — это одна из неоплаканных потерь нашей культуры»[13].
Потому и «материнские ценности», тип поведения, избранные приоритеты в отношениях с близкими различны. Отсюда — совершенно разные внутренние принципы: «главное, чтоб был сыт, обут, одет» или «бедность не порок, главное — любовь», а также послания своим собственным детям: «луплю, чтоб человеком вырос», «ты вот сейчас обижаешься, а потом мне спасибо скажешь», «станешь матерью — поймешь, что я права». Эти «наказы» практически не подвергаются сомнению, становясь незыблемыми правилами семьи — до тех пор, пока семья и род не начинают разрушаться, не перестают давать потомков или с ними не начинают постоянно происходить несчастья. Потому воистину «семья на матери держится».
Если же возвратиться к архетипу Деметры, то он дает женщине способность быть щедрой и доброй к окружающим, заботливость, милосердие, бескорыстность в ипостаси Всеблагой Деметры. А кроме того — властность, склонность к сверхопеке детей и окружающих, снисходительность к детям и чрезмерную требовательность к мужчинам (это уже Деметра, брошенная Зевсом). И даже пассивную агрессию, деление мира на «женский» (хороший) и «мужской» (плохой), на семью («своих») и все остальное («чужих»). Этот архетип мешает осознанию и осуществлению своих личных целей, удовлетворению своих индивидуальных потребностей. И с такой точки зрения «материнская фигура» — это надличностная интрапсихическая фигура, которая имеет как хорошие, так и дурные стороны, проявляется по-разному. При этом данный архетип может быть связан с такой же интрапсихическои фигурой матери реальной, но все же они различны. Архетип богини — это всегда «большая фигура»[14] нашего внутреннего мира, она всегда является огромным ресурсом и поистине может быть «божественной».
