Книга Кавказская война - Ростислав Фадеев

Несомненно, удачным был выбор командующего на направлении главного удара — генерала Н.И. Евдокимова, вышедшего из простых казаков в графы и генерал-адъютанты, военного самородка, какими всегда была богата Россия. Подбор других командующих оказался менее удачен, их приходилось сменять в ходе операции, но сам факт наличия полномочий для смены корпусных командиров (обычно в империи такие полномочия командующему не предоставлялись) показывает факт оптимального решения проблемы подбора частных начальников (отметим, что такое право Барятинский получил благодаря своей дружбе с императором с юношеских времен, но это не умаляет значения принципа).

Наконец, планирование операции, отличавшееся высокой степенью детализации и полным соответствием сложившимся условиям. Все изложенные принципы характерны, повторим, для современного уровня развития военного искусства. Не случайно мы употребляем по отношению к заключительному этапу Кавказской войны термин «операция», в современном понимании означающий совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, месту и времени сражений, боев и ударов, проводимых на театре военных действий или операционном (стратегическом) направлении по единому замыслу и плану. Это понимание термина «операция» сложилось только в 30-е годы XX века, как и само оперативное искусство. Но в 1856–1859 годах на Кавказе мы видим настоящую операцию в ее современном понимании, проведенную по всем правилам оперативного искусства.

Конечно, в этом прежде всего заслуга командующего, генерала Барятинского. Но и роль его ближайших помощников, прежде всего генерала Милютина и полковника Фадеева, умалить нельзя. Оперативное искусство как раз тем и характеризуется, что это — искусство не личностей, а управленческих коллективов. Поэтому не стоит ограничивать роль Ростислава Андреевича только верным пониманием вопроса (хотя и это уже очень много).

Собственно стратегия Барятинского в изложении (и при участии Фадеева) состояла в нанесении главного удара по слабым местам — в первую очередь по чеченской плоскости, достаточно хорошо подготовленной к действиям войск трудами Воронцова. Существенный момент — непрерывность действий, срывающая полевые работы и заготовку продовольствия противником. При этом изнурение русских войск устранялось периодической сменой соединений и частей на переднем крае и отводом их на отдых и тыловые работы (по закреплению успехов — прежде всего прокладка дорог). Далее Барятинский применял принцип переноса направления главного удара и маневр войск вдоль фронта, с одного направления на другое — в Ичкерию. На третьем этапе операции предусматривалось новое перенесение направления главного удара — в Дагестан. При этом Барятинский сочетал нанесение главного и вспомогательных, отвлекающих ударов на других направлениях.

В этой операции можно видеть сознательное применение и таких принципов военного искусства, как внезапность, введение противника в заблуждение, всестороннее обеспечение действий войск — все это вроде бы азбучные прописи, но вспомним, что и в наши дни на том же самом Кавказе не раз проводились операции различного масштаба с явным забвением этих прописей — это поможет нам еще раз верно оценить степень полководческого искусства командующего и оперативного искусства штаба, а равно и высокий уровень квалификации Кавказской армии того времени, далеко опередившей по своему профессионализму другие войска империи.

Наконец, высокий моральный дух войск Кавказской армии, о котором наш автор так много пишет. Этот элемент стратегии, узнав его на опыте, Фадеев приучился ставить выше любого другого (что не означает пренебрежения другими элементами).

И еще один существенный элемент противопартизанской стратегии, сейчас опять-таки являющийся общим местом, — опора на местные вооруженные формирования. Они были налицо в двух видах — казачьи войска и туземные дружины («в горах слишком много людей, привыкших кормиться одним оружием, чтобы оставить их голодать без занятия» — сказано, словно о сегодняшней Чечне!). Кстати, именно так и было сделано в 1914 году — все беспокойные элементы гор были собраны в добровольческую конную Туземную дивизию («Дикая дивизия»). Это соединение отлично сражалось на фронтах Первой мировой войны и, в полном соответствии с законами жанра, после революции стало основой для всех и всяческих разбойных банд, терроризировавших Кавказ. Что ж, Фадеев абсолютно был прав, когда писал: «Надо только дать правильный исход их воинственности».

О казачестве генерал-писатель говорит много. Он справедливо видит в этой чисто народной военной организации огромные потенциальные возможности, предполагая употреблять казачьи военные формирования для осуществления таких сторон военного дела, «о которых не слыхали прежде — блокировать неприятельскую армию в ее собственной стране, разъединить ее и обхватить с тыла и флангов, разорвать сообщение между отдельными колоннами». Он выступает за всемерное развитие казачьих войск и не раз с восторгом описывает, как быстро становились боеспособными казаками поселенцы на Кавказской линии при наличии староказачьего кадра. В современной ситуации нищеты и слабости Вооруженных сил России рано или поздно придется взять на вооружение и этот опыт. Стоит обратить внимание и на многозначительное высказывание Фадеева: «На Кавказе было бы невозможно управиться с горцами без заселения казаками передовых линий». И далее, в «Кавказских письмах»: « прибегли к системе заселения передовых линий, скромные результаты которой скоро оказались гораздо более положительными, чем шумные и бесплодные походы предыдущего периода». По Фадееву, гораздо более важный результат существования казачьих войск, нежели участие казачьих частей в войнах России и в охране границ, дает защита пределов страны массой вооруженного населения. «На полевой ли работе, дома ли, все население всегда стоит на часах у опасной границы. Если бы захотели заменить ее действительную силу соответственной силой регулярной кавалерии, то государственные финансы рухнули бы под несоразмерной тяжестью». Что ж, они и рухнули. То правительство Российской Федерации, которое решит реально покончить с современной Кавказской войной, сможет сделать это только по смыслу данных замечаний.

Все это есть уже в первом серьезном труде Фадеева. Но кавказская тема так или иначе сопровождает его всю жизнь. Он сам понимал, насколько эта тема сложна и многозначна для России, и неоднократно возвращался к ней, углублял, разрабатывал вопросы, поставленные в первом своем большом труде, приходил к новым выводам и начинал видеть новые проблемы. Чувство неудовлетворенности возникло у него, по-видимому, сразу же после выхода «Кавказской войны» — неудивительно, если учесть обстоятельства написания, с пылу, с жару, сразу после победных реляций. Ясно, что время на работу было ограничено. Поэтому в 1864 году он начинает писать продолжение исследования о Кавказе — «Письма с Кавказа». Благо и повод был — окончательное установление контроля над Западным Кавказом и тем самым над Кавказом вообще.

Фадеев сразу отмечает применение на Западном Кавказе тех же стратегических принципов, что и в 1856–1859 годах на Восточном Кавказе, т. е. опять-таки, выражаясь современными терминами, планомерное проведение единой по цели, месту и времени операции. Та предварительная работа по созданию базы операции, которая проводилась на Восточном Кавказе в 1845–1854 годах под руководством князя Воронцова, была сделана здесь небольшими силами в 1856–1859 годах.