Книга Воины Бури - Стэн Николс

Элфрей в рукопашной предпочитал пользоваться не копьем, а топориком. По правде сказать, ничего другого, чем бы он мог сдержать надвигающуюся кровавую бурю, у него не было. Хотя ему тоже была свойственна присущая оркам кровожадность, тем не менее годы сделали его нрав мягче. Впрочем, несмотря на свой возраст, в кровавой схватке он не уступал остальным. Пока.

Окинув взглядом поле битвы, Элфрей обнаружил, что он далеко не один сражается с превосходящими силами противника. Особенно жестокие схватки разгорелись на флангах, враги пытались зажать дружину в клещи. Может, у Росомах и в самом деле не было другого выбора, кроме как схватиться с людьми, однако развитие событий начинало показывать, что это решение не было мудрым. Появились раненые, и хотя до сих пор ни одной тяжелой раны не было, долго это длиться не могло.

Элфрей забыл о субординации и уже готов был отдать приказ, но его опередил Джап, прокричав слова, которые бы у орка в горле застряли:

— Отступаем! Отступаем!

Приказ распространился вдоль изломанной линии Росомах. Рядовые быстро перестали сражаться и начали отходить. При отступлении приходилось все время следить за тылом. Однако хранители, опасаясь подвоха, не очень торопились бросаться в погоню. Впрочем, дружина понимала, что эта неторопливость — явление временное.

Коилла отступила вместе со всеми. Руки ее ныли от напряжения. Теперь противники вновь были на расстоянии друг от друга. Росомахи сдвинулись теснее.

Коилла нагнала Джапа:

— Что теперь? Опять бежать?

— Нет выхода. — Дворф тяжело дышал. Коилла провела рукой по щеке, стирая кровь.

— Я тоже так думаю.

Их противники собирались с силами для последней решающей атаки.

— Мы — лучшие воины, — произнес Элфрей.

— Но нас слишком мало, — угрюмо отозвался Хаскер.

Некоторые рядовые Росомахи вполголоса призывали богов, чтобы те направили их клинки. Или чтобы подарили смерть быструю и героическую. Коилла полагала, что люди взывают к своему богу в том же духе.

Хранители начали наступать.

С неба донесся пронзительный звук. Быстро движущаяся тень на мгновение накрыла Росомах. Подняв глаза, они увидели что-то вроде роя продолговатых насекомых, несущихся по небу. Темное облако уже достигло зенита и теперь заворачивало в сторону врага.

Оно обрушилось на людей безжалостно. Передовая линия хранителей стала мишенью для смертоносных стрел. Благодаря бешеной скорости, остроконечные снаряды легко преодолевали хрупкую защиту шлемов. От мечей в такой ситуации вообще нет толку. Все истыканные стрелами, люди и лошади варились в общей кровавой каше.

Со стороны леса приближалось множество всадников. Уже на виду у орков они выпустили новое смертоносное облако. Стрелы летели по дуге высоко над Росомахами, и все же те инстинктивно пригибались. На людей снова пролился смертоносный дождь, усиливая хаос и неразбериху.

Когда союзники приблизились, орки узнали их.

Прикрыв ладонью глаза и прищурившись, Элфрей произнес:

— Клан Кеппатона!

Джап кивнул:

— И очень своевременно.

Отряд кентавров по численности равнялся людскому. Не пройдет и нескольких минут, как они достигнут места стычки.

— Кто у них главный? — поинтересовался Элфрей.

Росомахи, зная о хромоте Кеппатона, не ожидали, что он сам возглавит атаку.

— Похоже, Гелорак, — сообщил Джап. Теперь уже можно было хорошо разглядеть мускулистое тело и прекрасную каштановую гриву молодого кентавра.

Хаскер закончил перевязывать рану клочком материи.

— Чего языком чесать, когда еще не всех убили? — пробурчал он.

— Это верно, — согласилась Коилла. — На ублюдков!

Росомахи не замедлили последовать за ней.

Хранители пребывали в полной сумятице. Дождь стрел не прекращался, мертвые тела усеивали равнину. Свой вклад в беспорядок вносили оставшиеся без седоков лошади и потерявшие соображение раненые. Те же из хранителей, кто все еще оставался на конях, скакали куда глаза глядят и были легкой добычей для жаждущей отмщения дружины.

Не успели орки вклиниться в толпу людей и начать бойню, как к ним присоединился отряд кентавров. Те расчищали себе дорогу с помощью дубинок, копий, луков и изогнутых клинков.

Вскоре остатки человеческого войска бросились прочь, преследуемые группой быстроногих кентавров.

Изнуренная, с посеревшим лицом, Коилла окинула взглядом поле боя. Помощник главы Дроганского клана притрусил к ней и вложил меч в ножны. Пару раз взрыл копытом землю.

— Спасибо, Гелорак, — сказала Коилла.

— Не за что. Нам такие незваные гости не нужны. — Он хвостом убил муху. — Кто они такие?

— Так, банда людей, служащая своему богу любви.

Он недоверчиво улыбнулся, потом произнес:

— Как прошло ваше путешествие в Скаррок?

— И хорошо и… не очень хорошо. Гелорак окинул взглядом Росомах:

— Я не вижу Страйка.

— Да, — тихо отвечала Коилла. — Не видишь. Глядя в быстро темнеющее небо, она постаралась не выдать отчаяния.

2

Он находился в бесконечном туннеле.

Голова почти касалась потолка, а, раскинув руки, он мог коснуться обеих стен, на ощупь холодных и слегка липких. Потолок, стены и пол были каменными, тем не менее создавалось впечатление, что они не построены, а вырублены в скале: не было даже намека хоть на какую-либо щель между блоками. Освещение также отсутствовало, однако он все равно видел, и довольно хорошо. Единственным звуком были хрипы, выходящие у него из горла; дышать ему было трудно.

Он не знал ни где находится, ни как сюда попал.

Некоторое время он стоял неподвижно, пытаясь разобраться в обстановке и не зная, что делать. Затем далеко впереди появился белый свет. За спиной света не было, из чего он заключил, что впереди, должно быть, выход. Он двинулся туда. В отличие от стен и потолка, пол оказался грубой фактуры, что облегчало ходьбу.

Ход времени оценить было трудно. Однако, по его предположению, он шагал уже минут десять, а свет не приблизился ни на йоту. Туннель нисколько не изменился, молчание нарушалось лишь звуком его шагов. Он шел и шел, двигаясь настолько быстро, насколько позволяло ограниченное пространство.

Отсутствие ощущения времени рождало мысль, что времени не существует совсем. Его покинуло всякое представление о проходящих минутах и часах. Осталось лишь безграничное сейчас да вселенная, состоящая из бесконечного похода к свету, которого он, может статься, никогда не достигнет. Тело превратилось в шагающий механизм.

В некий неопределимый момент этого монотонного путешествия ему почудилось, что свет приблизился. Вскоре смотреть на него дольше нескольких секунд стало невозможно.