Книга Тигр на завтрак - М. Писель

В центре долины располагается Катманду, окруженный девятью городами с общим числом городского населения около 0,5 млн. человек. Это самая богатая и самая широкая долина страны. Здесь свыше двух тысяч лет процветали одаренные удивительным художественным талантом ньюары — мастера резьбы по дереву, ювелиры и архитекторы.

Вскоре мне предстояло узнать, что в настоящее время вся долина изобилует шедеврами архитектурного и художественного творчества, начиная от прямоугольных кирпичных домиков крестьян и заканчивая самыми впечатляющими из двухтысячелетних пагод, чьи позолоченные кровли поднимаются над аккуратными рядами домиков. Каждый дом, каждый храм, каждая святыня украшены тщательной резьбой по дереву с изображением богов и богинь или животных, как реальных, так и фантастических. Резные работы по темному дереву выделяются на фоне бледно-розовых кирпичей. Не менее поразительны вырезанные из дерева эротические сцены, украшающие многие храмы. Примечательно, что в этих сценах над похотью доминирует остроумие, хотя назойливому западному наблюдателю с ханжеским викторианским складом ума эти реалистические сценки могут показаться чистой порнографией.

Каждая дверная ручка, окно, замóк, деталь в Катманду является произведением искусства, как и сотни тысяч каменных Будд, индуистских богов и святынь с фаллическими узорами, которые изобилуют у дорог, а подчас и в центре дороги, у каждого колодца и моста, запечатлены в каждом доме и десятками встречаются во дворцах и на прилегающих к ним территориях.

Такое изобилие произведений искусства служит напоминанием о том, что большая часть медных и серебряных предметов материальной культуры Тибета, а также крупных скульптур осталась от ньюаров, живших большими землячествами в Лхасе и многих городах древнего Китая и даже Индии.

Через посредство буддизма непальская архитектура оказала влияние на Китай, Индокитай, Японию и Бирму. Помимо этого, в Азии нет ни одной страны, которая не ощутила влияния Непала и в других областях искусства.

После того, как наш Дакота осуществил ряд акробатических пируэтов, из-за которых я был весь в поту, мы приземлились. Я не мог поверить, что нахожусь в этом легендарном, неведомом и таинственном королевстве.

Однако мое возбуждение омрачалось озабоченностью, ибо, имея одну единственную рекомендацию, я возлагал все свои надежды лишь на одного человека, от которого целиком зависел успех моего проекта. И теперь, когда меня ожидала близкая встреча с ним, я был убежден, что вся моя затея была ошибкой. Несмотря на то, что Бориса мне описали, как занимательного и обаятельного человека, я не мог поверить, что он приложит все усилия для того, чтобы совершить пусть даже небольшое чудо ради какого-то чужеземца. Казалось, что изолированная от мира долина Катманду больше подходит для деятельности западного мизантропа типа Сомерсета Моэма, нежели добросердечной отзывчивой души.

В аэропорту после долгой торговли я взял напрокат небольшой потрепанный джип, оказавшийся одной из каких-то пятидесяти автомашин, крейсирующих по мощеным кирпичом улицам Катманду. Тот факт, что в Непал не вела ни одна дорога из внешнего мира, вызывал необходимость переносить машины в страну на плечах людей, причем в не разобранном виде. Для этого их привязывали к большим бамбуковым платформам, которые тащили на плечах пятьдесят носильщиков, карабкавшихся по крутым склонам. Обряженный в потрепанные белые галифе, мой водитель обращался с джипом, как с гужевым тяглом, покрикивая на него каждый раз, когда переключал рычаг скорости.

Мы успели переехать полдюжины собак и заставили окаменеть не одного непальского крестьянина на обочине, когда наш джип, наконец, подъехал к импозантным воротам в большой кирпичной стене, которая внезапно выросла перед нами рядом с пыльной дорогой. Вдоль дороги неровными рядами рысцой бежали носильщики и сотни миниатюрных непальских женщин, плотно обернутых по талии в длинные розовые, красные и черные юбки. У входа стояли два сонных стража, одетых в белое. Проехав через портал, джип повернул на просторный двор, в котором находился, по моему разумению, какой-то гигантский королевский дворец или административное здание. Я решил, что мы проедем через двор и проследуем дальше по своему маршруту, но был в шоке, когда мой водитель, махнув рукой на просторный дворец, возвышавшийся над пышным оазисом зеленых лужаек, объявил: отель Ройэл.

Территория, затененная гигантскими соснами и кедрами, напоминала британский парк в промежуток между дождями. К парадному подъезду в виде портика с колоннами вела мощеная розовым кирпичом дорожка, закруглявшаяся широкой петлей вокруг лужайки. Само здание, отделанное белой штукатуркой, было весьма впечатляющим. Его фасад был представлен в виде двухэтажной галереи, протянувшейся на сотню метров между двумя боковыми крыльями здания. По всему двору и на ступеньках крыльца в полупоклоне расположились десятки непальцев, одетых так же, как те, которых я видел на улицах, в узкие белые галифе с длинными белыми рубахами навыпуск и прямыми застегнутыми на пуговицы воротниками, как у хирургов.

Некоторые из них курили, другие грелись на солнышке с характерной восточной беззаботностью. У подножия стены расположились трое рикшей. Карканье стаи ворон, перелетавших с дерева на дерево у меня над головой, перекрывалось велосипедными звонками. От всего этого исходило ощущение покоя и благодушия, и лишь присутствие непальцев добавляло таинственную нотку экзотики.

Джип остановился, взметнув вихрь пыли, и тут же куча слуг бросилась к моему багажу. Соскользнув с переднего сиденья, я направился к подъезду, за большой парадной дверью которого виднелась лестница, ведущая наверх.

В нескольких шагах от меня, на лестнице, по бокам которой висели чучела двух огромных голов носорогов, взиравших друг на друга симпатичными маленькими глазками-бусинками, стоял красивый коренастый мужчина. Вокруг него теснились четверо слуг, кто с конвертами, а кто робко кланялся, стараясь привлечь его внимание. Когда я вошел в залу, мужчина спустился вниз, чтобы поздороваться со мной. Это был Борис.

Мы заговорили по-французски, и уже после нескольких фраз я сообразил, что отель Ройэл не столько гостиница, сколько декор для ощущения своей элегантности его хозяином, и у меня было такое чувство, словно меня приветствует не управляющий отелем, а какой-то отправленный в ссылку европейский лорд.

Когда я нервно справился о стоимости номеров и наличии мест, Борис успокоил меня.

— Ну, конечно, оставайтесь здесь и не волнуйтесь насчет расценок. Пусть об этом волнуются туристы.

Я тут же оказался в кругу тех лиц, на которых изливалась щедрость этого человека, а в отеле Ройэл было немало таких экстравагантных персон, бедных или богатых, которых занесло в Гималаи и которые пользовались его щедростью.

Затем он повел меня в отведенный мне номер.

— Вы очень скоро убедитесь в том, что это совершенно необычное место, — пояснил он, когда мы пошли по широкому коридору, в который открывались большие зеленые двери. У каждой двери на корточках сидел слуга, встававший по стойке смирно, едва увидев Бориса.

— Это, конечно, не отель Карлтон в Каннах, — заметил он, — но не забывайте, что на протяжении 720 км отсюда до самой Калькутты нет других отелей.