Книга На улице, где ты живёшь - Мэри Хиггинс Кларк

Кернаны, у которых она покупала дом, владели им всего три года и все это время потратили на его тщательную реставрацию. Работа уже шла к концу, когда Уэйну Кернану предложили престижное и выгодное место, требовавшее постоянного проживания в Лондоне. Эмили видела, что решение расстаться с домом далось им нелегко.

В свой краткий приезд в январе Эмили обошла с Кернанами все комнаты и дала согласие приобрести и всю викторианскую мебель, ковры и разные вещицы, которые они с любовью приобретали и с которыми теперь были вынуждены расстаться.

Участок был обширный. Строители только что закончили кабину для переодевания и начали копать бассейн.

— Единственное, что мне ни к чему, так это бассейн, — говорила Эмили Стаффорду, пока официантка отправилась выполнять их заказ. — Купаться я буду только в океане. Но раз уж кабина построена, было бы глупо отказаться от бассейна. В любом случае детям моего брата он понравится, когда они приедут в гости.

Уилл Стаффорд умел слушать, и Эмили сама не заметила, как вдруг заговорила с ним о своем детстве в Чикаго.

— Братья называют меня «запоздалая идея», — сказала она, улыбаясь. — Они старше меня — один на десять, другой на двенадцать лет. Моя бабушка по матери — в Олбэни. Я училась в Скидмор-колледже в Саратога-Спрингс, в двух шагах оттуда, и все свои каникулы я проводила у нее. А ее бабушка была младшей сестрой Маделайн, исчезнувшей в 1891 году.

Уилл Стаффорд заметил пробежавшую по ее лицу тень. Вздохнув, она продолжала:

— Ну что ж, ведь это было так давно, правда?

— Очень давно, — согласился он. — Вы не говорили мне, сколько времени вы собираетесь здесь проводить. Вы намерены переехать сразу же или будете наезжать по уик-эндам?

Эмили улыбнулась:

— Я собираюсь переехать, как только сделка будет оформлена. Все самое необходимое у меня здесь: кастрюли, сковородки, постельное белье. Завтра придет фургон из Олбэни с кое-какими вещами, которые я перевожу сюда.

— Вы по-прежнему живете в Олбэни?

— До вчерашнего дня жила. Я еще не окончательно привела в порядок мою квартиру на Манхэттене, так что буду ездить туда-сюда до первого мая. Но отпуск и уик-энды я теперь буду проводить здесь.

— В городке вами очень интересуются, — сказал Уилл. — Я хочу, чтобы вы знали, что это не я рассказал всем, что вы — потомок Шепли.

Официантка расставляла на столе тарелки. Не дожидаясь, пока она отойдет, Эмили сказала:

— Я и не собираюсь ничего скрывать. Я сказала об этом Кернанам и Джоан Скотти, агенту по недвижимости. Она говорила мне, что в городе еще живут семьи, чьи предки жили здесь, когда исчезла моя прапрабабушка. Я бы хотела знать, не слышал ли кто чего-нибудь о ней — помимо, разумеется, того факта, что она бесследно исчезла. Им также известно, что я разведена и что я работаю в Нью-Йорке, так что никаких компрометирующих тайн у меня нет.

Его это позабавило.

— А я и не предполагал, что они у вас имеются.

Эмили надеялась, что ее улыбка не выглядела вымученной. Она была твердо намерена сохранить в тайне тот факт, что большую часть последнего года провела в суде, и не по работе. Она была ответчицей по делу, возбужденному ее бывшим мужем, требовавшим от нее половину денег, вырученных ею от продажи акций, а также выступала свидетельницей еще в одном процессе...

— Что касается меня, — продолжал Стаффорд, — вы меня ни о чем не спрашивали, но я вам все равно расскажу. Я родился и вырос в Принстоне, примерно в часе езды отсюда. Мой отец был председателем совета директоров компании «Лайонел фармасьютиклз» в Манхэттене. Они с матерью разошлись, когда мне было шестнадцать лет, и, поскольку мой отец много разъезжал, мы с матерью переехали в Денвер, и там я окончил школу и колледж.

Он с удовольствием доел сосиску.

— Каждое утро я говорю себе, что буду есть только фрукты и овсянку, но три дня в неделю я срываюсь. У вас, очевидно, воля сильнее.

— Вот уж нет! Но я твердо решила, что в следующий раз, когда я буду здесь завтракать, я закажу то же, что сегодня взяли вы.

Уилл взглянул на часы и сделал знак официантке.

— Не хочу вас торопить, Эмили, но сейчас половина десятого. Я никогда не видел более незаинтересованных продавцов, чем Кернаны. Не будем заставлять их ждать, чтобы не дать им возможности изменить свои намерения.

Пока они ждали счет, Уилл продолжал свой рассказ:

— В завершение не слишком увлекательной истории моей жизни: я женился сразу после окончания колледжа. Через год мы оба поняли, что ошиблись.

— Вам повезло, — отозвалась Эмили. — Мне жилось бы куда легче, будь я такая же понятливая.

— Я вернулся на Восток и поступил в фирму «Кэнон и Роудз». Вы, может быть, знаете эту очень солидную компанию по реализации недвижимости. Это была отличная работа, но она требовала большой отдачи. Мне нужно было какое-то местечко для уик-эндов, и я приехал сюда и купил старый дом, сильно нуждающийся в ремонте. Я люблю работать руками.

— А почему именно сюда?

— Когда я был мальчишкой, мы жили здесь в отеле «Эссекс» пару недель каждое лето. Счастливое это было время!

Официантка принесла счет.

Взглянув на него, Уилл достал бумажник.

— А потом, лет двадцать назад, я понял, что жизнь здесь мне по душе и не по душе работа в Нью-Йорке. Вот я и открыл здесь свою юридическую контору. Работы с недвижимостью здесь полно. Кстати о работе, нам пора к Кернанам.

Но Кернаны, оказалось, уже уехали. Их поверенный объяснил, что имеет право завершить сделку. Вместе с ним Эмили обошла вновь каждую комнату, наслаждаясь архитектурными деталями, ранее ею не оцененными по достоинству.

— Да, я абсолютно удовлетворена всеми своими приобретениями. Да, дом в отличном состоянии, — сказала она поверенному.

Эмили старалась скрыть растущее нетерпение — ей хотелось поскорее покончить с делами и остаться в доме одной, побродить по комнатам, переставить мебель в гостиной, чтобы кушетки стояли одна напротив Другой, под прямым углом к камину.

Эмили не терпелось хотя бы немного изменить облик дома, сделать его по-настоящему своим. Она всегда считала дом в Олбэни временным жильем, хотя и прожила в нем три года. Эмили сняла в аренду этот дом после того, как, вернувшись от родителей из Чикаго, она застала мужа со своей лучшей подругой Барбарой Лайонэ. Эмили вытащила чемодан, побросала в него первые попавшиеся вещи, села в машину и поехала в ближайший отель. Неделю спустя она и арендовала дом.

Дом, в котором они жили вместе с Гэри, принадлежал его богатой семье. В нем она никогда не чувствовала себя хозяйкой. Но сейчас, обходя свое новое жилище, она сказала Уиллу Стаффорду:

— У меня такое чувство, будто дом мне рад.