Книга 1612. Рождение Великой России - Андрей Богданов

Россией (вначале слово писалось с одним «о)[2] издревле, с IX в., называли Русь греки в Византии, имея в виду нашу страну (сё народ они называли «рос»). Из греческих православных книг слово постепенно утвердилось на Руси. В XVI в. им нередко торжественно обозначали Русь в пределах Московского государства, в ведении Московского митрополита, а затем патриарха.

Русь, начиная с Древнейшего сказания конца X в., отражённого в летописях XI—начала XII вв., обозначала население и земли восточных славян, подвластные великим князьям Киевским, а затем их потомкам. Хотя первоначальная Древняя Русь была с XII в. разделена между великими князьями Владимирскими, Черниговскими, Киевскими, Полоцкими, Галицко-Волынскими и пр., в русском самосознании это была одна страна, один народ. Его неотъемлемую часть (сохраняя свою веру, языки и обычаи) составляли финно-угорские, балтские и иные племена, как создававшие вместе со славянами, по словам русских летописей, первоначальное Русское государство, так и присоединившиеся в Руси позже.

Великой Россией северо-восточную Русь, великое княжество Владимирское и затем Московское государство, тоже начали называть греки. Им уже в эпоху раздробленности Руси надо было отличать митрополитов «Киевских и всея Руси» в северо-восточных и юго-западных русских землях, во Владимире и Галиче. Так с XII в. у книжников Константинопольской патриархии, которой подчинялись оба митрополита, появились термины Великая и Малая Россия. При этом слово «Малая» не звучало пренебрежительно — оно появилось для отличия отдельной русской митрополии и региона от ранее известной Великой России, в смысле: «не та, но тоже Россия».

В Московской Руси о самодержце «Великой России», «Российского царствия», о «державе Великой России» и «государстве Великой России» писали с конца XV в., со времён Василия III, отмечая, прежде всего, обширность, а не величие государства. Так, Иван Грозный в 1654 г. адресовал своё публицистическое письмо князю Курбскому «во всё его Великия Росии государство». Великодержавный статус в те времена утверждался вовсе не внутренним единством, на которое указывал термин «Великая Россия», а владением московским государем разными статусными «престолами». Иван Грозный именовал себя «великий государь царь и великий князь Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, государь Псковский и великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных государств, и великий князь Новгорода Низовской земли, Черниговский» и пр. Лжедмитрий I писал: «Мы, пресветлейший и непобедимейший монарх Дмитрий Иванович, Божисю милостию цесарь и великий князь всея Росии, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покоренных областей государь и царь». Новые государства под своим скипетром русские цари продолжали прибавлять весь XVII в. После присоединения Украины Алексей Михайлович в 1654 г. писал «всея Великия и Малыя России самодержец», не забывая перечислять остальные свои «престолы». После Андрусовского перемирия 1667 г. в его титул вошла Белая Россия, Белоруссия. Пётр I именовался: «Прссветлейший и державнейший великий государь и великий князь Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский и царь Сибирский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новгорода, Низовской земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея северныя страны повелитель, и государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских царей, и Кабардинские земли, Черкасских и Горских князей и иных многих государств и земель Восточных и Западных и Северных отчичь и дедичь и наследник и государь и обладатель».

Выборным представителям «всей земли», собравшимся в 1612 г. в Ярославле, это титульное разделение областей, народов и старинных престолов не подходило. Оно не устраивало выборных ни в принципе, т.к. отражало результат в основном побед и завоеваний, а не добровольного объединения, ни конкретно, раз завоевателем выступала Москва, предавшаяся ныне иноземному и иноверному неприятелю.

Словом «Россия» выборные люди обозначали именно единство всех народов страны, а термином «Великая» подчёркивали, что выражают волеизъявление равных поданных всего обширного государства, представителей всех его 50 уездов, без различия социального статуса, национальности, языка и вероисповедания. Это общее государство было православным. Само Всенародное ополчение собиралось, чтобы спасать православную веру и избрать «всею землёю» православного царя. Но — обязательно в интересах всех народов страны. Не даром в числе первых к Ополчению и «Совету всей земли» присоединились татары, мордва и коми-пермяки.

Здесь кроется ещё одна интереснейшая особенность «Великой России» как термина, обозначившего воссоздание Русского государства всем народом, людьми всех земель державы, на исконных русских демократических началах. В Древней Руси, как я уже показал в книге «Александр Невский», изначально было принято не навязывать русскую веру и законы иноязычным, например, финно-угорским народам, вместе с которыми славяне создали единое государство. В XIII в., перед нашествием Батыя, даже исконно входившие в состав Руси нерусские племена, вроде ижорян, всё ещё сохраняли собственную веру, законы и самоуправление. Православие, Русская Правда и княжеская администрация им ни в коей мере не навязывались. Подданные Московского государства и Великой России, невзирая на их различия, считались равными. И в XVII в., после Смуты и значительного укрепления государства Земскими соборами, «обиды» со стороны русского воеводы, например, тунгусам, и вмешательство в их дела карались весьма сурово, «Титульный народ» и официальная вера с X в. были — а вот национальное и религиозное угнетение русской народной и государственной культурой исключались принципиально.

В этом состояло радикальное отличие Великой России от стран Запада, где подавление и истребление чужой веры и культуры, часто вместе с чужими народами, считалось нормой. Эта внутренняя культурная слабость, страх перед всем «чужим», понимание отношений с «чужаками» только в рамках господства и подчинения, породили столько злодеяний, что Западу не замолить их до конца времён. Сейчас, когда власти в нашей стране приняли западную парадигму и полагают очевидный приоритет русского народа и русской культуры в стране залогом национальной розни, полезно вспомнить пример добровольного участия представителей разных народов и конфессий в спасении русского православного государства и создании Великой России.

ЗЕМСКИЙ СОБОР

Но может ли быть Великая Россия без Москвы? На этот вопрос многие отвечали положительно, предлагая избрать царя «всею землей» в Ярославле, а затем уже «очищать» столицу. Пожарский говорил — нет. После освобождения Москвы он добился того, чтобы московское духовенство и знать вместе с восьмьюстами делегатами от сословий всех 50 уездов России приняли участие в выборах царя. Собрать народных представителей со всех уголков страны, где ещё шли боевые действия, было не просто. Лишь 21 февраля 1613 г., после долгих прений, на престол был избран Михаил Романов.