Книга Великая война. Как погибала русская армия - Сергей Базанов

А.И. Деникина дополнил бывший тогда министром юстиции Временного правительства А.Ф. Керенский: «Расположения русских войск были засыпаны листовками с призывом к русским солдатам «замиряться с германскими братьями по другую сторону окопов…». Далее Керенский признавал, что четко организованная германская пропаганда давала хороший результат. Расчет противника был прост: «уставшие от войны русские солдаты, в большинстве своем крестьянская молодежь, наспех обученная и недавно надевшая форму, становилась легкой добычей таких махинаций, многие из них искренне верили, что немцы хотят мира, в то время как их собственные офицеры, представители высшего российского сословия, выступают против него». Касаясь непосредственно вопроса братания, Керенский писал: «Немецкие солдаты стали выбираться из своих окопов, переползать к русским «товарищам» и брататься с ними».

А как реагировали на эти действия противника русские солдаты? «Сначала разбегались от окрика своего офицера, — вспоминал командующий 5-й армией Северного фронта генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, — затем приходилось пускать в направлении братающихся один-два выстрела с соседней батареи, а под конец стало уже так, что хозяином положения на фронте оказалась пехотная масса; сохранившая же дисциплину артиллерия должна была во избежание нападения отгораживаться даже проволокой от своей же пехоты».

Австро-германское командование выражало удовлетворение ходом братания, так как оно мало задевало солдат их армий, на что наивно рассчитывали большевики, но наносило непоправимый ущерб русским войскам на Восточном фронте. Так, за один лишь май 1917 г. только австро-венгерская разведка осуществила через братание с русскими солдатами 285 разведывательных контактов. И все это происходило на глазах эсеро-меньшевистских солдатских комитетов, фронтовых и армейских комиссаров Временного правительства и, конечно, командования. Безответственными выглядят на этом фоне заверения большевистской газеты «Правда», лидеров большевиков, например прапорщика Н.В. Крыленко, занимавшего в то время пост председателя армейского комитета 11-й армии Юго-Западного фронта, в том, что их партия не допустит использования братания для «выведывания военных тайн».

Здесь уместно привести цитату А.И. Деникина: «Позволю себе не согласиться с мнением, что большевизм явился решительной причиной развала армии: он нашел лишь благодатную почву в систематически разлагаемом и разлагающемся организме». Можно уточнить сказанное генералом: разлагаемом именно правящими партиями в лице Временного правительства и его комиссаров в действующей армии.

Вместо того чтобы укрепить пошатнувшуюся после Февральской революции дисциплину в армии, покончить с братанием и усилившимся дезертирством, Временное правительство по настоянию входивших в его состав лидеров партий эсеров и меньшевиков приняло в мае 1917 г. «Декларацию прав военнослужащих». Эта декларация, вслед за знаменитым Приказом № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, продолжила дело разложения Русской армии. Значительная часть ее положений вполне справедливо была направлена на защиту прав солдат: это и уравнение военнослужащих в правах с гражданским населением, и закрепление за солдатами права свободно высказывать свои политические, религиозные и социальные взгляды. Однако положение о том, что военнослужащим разрешалось быть членом любой политической партии, прямо вовлекало солдатские массы в разгоравшуюся политическую борьбу в самой армии (разжигаемую большевиками), что, конечно же, не делало ее более сплоченной. Естественно, «Декларация прав военнослужащих» была отрицательно встречена командованием. По его мнению, она явилась «последним гвоздем, заколоченным в гроб русской армии». Но к голосу командования ни Временное правительство, ни его комиссары в действующей армии не прислушивались.

Единственным русским фронтом, которого в значительно меньшей степени коснулись «революционные вихри», был Кавказский. Братания здесь вообще не было (русские солдаты не хотели брататься с турецкими офицерами в солдатской форме, хотя последние с подачи их германских хозяев, пытались предпринять такие попытки), а дезертиров было гораздо меньше, чем на других фронтах. После того как великий князь Николай Николаевич (Младший) отбыл в Ставку в Могилев, вместо него главнокомандующим войсками Кавказского фронта был назначен генерал от инфантерии Н.Н. Юденич. Официально он продолжал оставаться на должности командующего Кавказской армией до 4 апреля.

Напомним, что на весну 1917 г. Юденичем были подготовлены две наступательные операции. Первая на Мосульском направлении, вторая — на левом фланге армии. На остальных направлениях он предложил Ставке Верховного главнокомандующего вести активную оборону. Этот план был одобрен. В конце января 1917 г. в Тифлис, где располагался штаб Кавказского фронта, прибыл представитель английского командования. Он высказал руководству фронта пожелания своего командования в ближайшее время оказать давление на фланг и тыл 6-й турецкой армии, находившейся в Персии. Идя навстречу просьбам союзников, русские войска в феврале перешли в наступление на багдадском и пенджвинском направлениях. 1-й Кавказский армейский корпус вышел к границам Месопотамии (Ирак), а 7-й Кавказский армейский — к Пенджвину. Используя успех русских войск, англичане уже в конце февраля заняли Багдад.

На следующий день после назначения на пост главнокомандующего войсками Кавказского фронта (3 марта) Юденичу пришлось принимать срочные меры по просьбе командира 1-го Кавказского кавалерийского корпуса генерала от кавалерии Н.Н. Баратова, находившегося в Персии. Дело заключалось в том, что части корпуса, выдвинувшиеся в долину реки Дияла, испытывали острые затруднения в продовольствии. Английские союзники отказались помочь нашим войскам. Тогда по постановлению солдатского комитета корпуса был арестован прикомандированный к корпусу Баратова представитель английского военного атташе. К тому же и настроение в частях корпуса становилось все более неустойчивым, а также приближался сезон тропической жары. Юденич принял решение прекратить наступление и с 6 марта перейти к позиционной обороне. Одновременно с корпусом Баратова приказом Юденича прекращали наступление находившиеся в Персии 1-й и 7-й Кавказские армейские корпуса. Они отводились в районы с лучшим базированием.

Такие действия главнокомандующего войсками Кавказского фронта негативно встретило Временное правительство. Из Петрограда последовало несколько телеграмм с требованием возобновить наступление в Персии. Глубоко убежденный в обоснованности принятого решения, Юденич отправил Временному правительству аргументированный доклад о положении дел на Кавказском фронте и возможных перспективах вверенных ему войск. Реакция правительства была незамедлительной. Генерала обвинили в том, что он «игнорировал требования момента» и ничего не предпринял для «решительного наступления революционной армии». 25 апреля Юденич был отстранен от должности главнокомандующего войсками Кавказского фронта, как «сопротивляющийся указаниям Временного правительства», и вызван в Петроград, а на его место назначен генерал от инфантерии М.А. Пржевальский. Однако и он уже не мог ничего поделать — волна антивоенных настроений достигла Кавказского фронта. В сложившейся ситуации новый главком также решил перейти к обороне и не вести активных боевых действий.