Книга Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта - Андрей Иванов

Теперь, в Тулоне, он обращается к армии с новой, тщательно продуманной речью. Он не говорит, куда направятся суда. «Солдаты армии Средиземноморья» — так он называет героев кампаний в Европе, и это оставляет пространство для различных толкований. Они — «крыло Английской армии».

Бонапарт напоминает воинам о том, что они сражались в горах, на равнинах и брали крепости. Их ждет новое испытание — кампания, которая начнется плаванием но морю. Римские легионы сражались с Карфагеном на этом самом море!

На них смотрит Европа. От них зависит будущее процветание Франции и благо человечества. Идеал свободы, сделавший республику арбитром Европы, сделает ее арбитром дальних стран и морей.

Солдаты, построившиеся на пристани, внимательно слушают своего вождя. Они воодушевлены, но хорошо понимают, что это только прелюдия.

Бонапарт удачно использует знакомые образы. В январе 1798 года один из парижских театров начал показывать пьесу «Сципион Африканский», в которой проводилась явная параллель между Бонапартом и римским полководцем. Публика с восторгом приняла пьесу. Из зала неслись приветственные крики, когда актер декламировал: «И в свои двадцать восемь лет он почти затмил наших величайших завоевателей!»

Генерал переходит от идеологии к делам насущным. Наполеон напоминает воинам о том, что война в Альпах была сопряжена с трудностями и недостатками снабжения. Солдаты напряженно внимают: сейчас он скажет главное.

«Он обещает эквивалент шести акров земли каждому солдату по возвращении на родину как результат экспедиции, — вспоминает журналист Марк-Антуан Жюльен, участник похода. — Он говорит о выгоде, чести... Люди страстно желают отправиться в путешествие, прося ветра, их волнение и подозрения исчезли. Все бегут на корабли».

Не все правильно поняли Бонапарта, некоторые подумали, что он говорил о шести акрах земли, расположенной где-то далеко, за морями. Но это было не столь важно — ведь генерал обещал не землю в натуральном выражении, а денежную сумму, на которую можно приобрести шесть акров. В любом случае обещание земли для солдат, большинство из которых были крестьянскими детьми, звучало очень заманчиво.

12 мая погрузка на суда была полностью завершена. Адмирал Брюэйс доложил Наполеону о том, что флот готов поднять якоря и на следующий день выйти в открытое море.

Если бы Брюэйс и Бонапарт могли заглянуть за горизонт, то увидели бы корабли адмирала Нельсона, которые расположились в нескольких милях от Тулона. Один из английских фрегатов перехватил французский корвет, неосмотрительно оторвавшийся от своей эскадры.

Пленников подвергай допросу, и Нельсон узнал о том, что в Тулоне «пятнадцать линейных кораблей, по-видимому, готовы к выходу в морс».

На самом деле линейных кораблей было тринадцать. А еще фрегаты, корветы и более сотни транспортных и посыльных судов.

И это только в Тулоне. По плану Бонапарта к большой армаде должны были присоединиться флотилии, стоявшие в портах Марселя, Генуи, Чивита-Веккии и Корсики. Общее число членов экспедиции, в которое входили солдаты пехотных, артиллерийских и кавалерийских частей, моряки, гражданские лица, достигало пятидесяти тысяч человек.

В ночь перед предполагаемым отплытием французских кораблей подул сильный ветер-мистраль. К утру 13-го начался неистовый шторм, и Брюэйс был вынужден отложить начало экспедиции. Это была та же самая буря, что разметала корабли Нельсона.

Холодный мистраль, пришедший с гор, дул еще семь дней. Он начал утихать лишь 18 мая. Вечером этого дня Наполеон приказал трубить сбор и дать залп из шести орудий. Это был общий призыв к тому, чтобы вернуться на корабли.

В шесть часов утра 19 мая все корабли эскадры наконец-то получили долгожданный сигнал с «Ориента», означавший приказ к отплытию, и начали поднимать якоря. Каждое судно проходило мимо «Ориента», приспуская флаги в знак приветствия.

«Ориент» был одним из самых крупных и самых мощных в мире кораблей. Он имел три палубы и сто двадцать боевых орудий.

Наполеон долго стоял на палубе, наблюдая за проходом кораблей. Играли полковые оркестры. Стреляли пушки, размещенные в фортах, построенных на близлежащих холмах.

Зрители, собравшиеся на набережной, махали платками и кричали в знак приветствия участников экспедиции.

Там же стояла Жозефина Бонапарт. Она не присоединилась к Наполеону из-за недомогания. Было решено, что она должна понравиться, а затем поедет в Неаполь, куда за ней будет послан корабль.

Прошло более восьми часов. Последние корабли покидали порт Тулона. Оркестры затихали один за другим.

Солдаты, моряки, ученые, студенты, врачи, деятели культуры и другие участники экспедиции смотрели на удалявшийся берег. Многие из них впервые в жизни стали пассажирами морского судна.

«Несмотря на то что корабли несли военное снаряжение, наши чувства были таковы, будто это приятое путешествие», — вспоминал Тибодо.

Все оживленно беседовали между собой, обсуждая цели экспедиции. Снова говорили об Англии, Ирландии, Сицилии, Мальте, Сардинии, Неаполе. И все же — более всего о Египте.

Офицеры, проезжавшие через Авиньон по пути в Тулон, скупили почти все книги Вольнся о его путешествии в Египет. Когда армейский поставщик но имени Гранжан захотел купить эту книгу, то продавец предложил ему последний оставшийся экземпляр.

В день отплытия Бонапарт написал Директории:

«Четыре испанских фрегата прибыли вчера с Менорки... Выяснилось, что несколько английских военных кораблей находятся в нижнем Средиземноморье, но непохоже, что они потревожат нас».

Очевидно, что Наполеон недооценивал опасность. Позднее он скажет: «Если англичане в самом деле хотели атаковать нас во время пути, мы бы легко их побили».

Между тем Нельсон уже успел отремонтировать «Вэнгвард» (он сделал это у юго-западной оконечности острова Сардиния) и вновь соединился со своими фрегатами, которые после шторма уходили в Гибралтар.

27 мая он вернулся к Тулону, а 28-го англичанам удалось перехватить торговое судно из Марселя. Нельсон узнал о том, что девять дней назад флот Наполеона уплыл в неизвестном направлении.

Вскоре тулонская эскадра соединилась с марсельским конвоем и флотилией, вышедшей из Генуи. Корабли двигались вдоль берегов Корсики, где встретили конвой из Аяччо, а затем в южном направлении — вдоль берегов Сардинии.

«Эскадра двигалась в отличнейшем порядке, тремя колоннами: две состояли из четырех кораблей, а центральная — из пяти... Декрэ был послан в дозор с легкой эскадрой, состоявшей из фрегатов и быстроходных корветов, — рассказывает Наполеон. — Конвой, охраняемый двумя венецианскими 64-пушечными кораблями, четырьмя фрегатами и большим количеством мелких судов, со своей стороны высылал дозоры во все концы. Он имел приказ в случае нападения на флот вражеской эскадры укрыться в дружественном порту.

По всем линейным кораблям были распределены отборные войска. Три раза в день они проводили артиллерийские учения. Наполеон командовал как сухопутными, так и военно-морскими силами. Ничего не делалось иначе, как по его приказу. Он направлял движение флота. Он часто жаловался на то, что линейные корабли держатся слишком далеко друг от друга, но никогда не вмешивался ни в какие детали, требовавшие знаний и опыта в морском деле. 3 июня на высоте мыса Карбонара адмирал Брюэйс представил ему на утверждение приказ, предусматривающий посылку четырех линейных кораблей и трех фрегатов навстречу конвою, вышедшему из Чивита-Веккии. Наполеон написал на полях: "Если через 24 часа после выделения этих кораблей будут замечены десять английских, у меня окажется только девять кораблей вместо тринадцати". Адмирал ничего не смог возразить».