Книга По прозвищу Адмирал - Владимир Поселягин

Я весьма приличный молодой блондин, Я снимаю комнату совсем один. Надо бы в столице отыскать друзей — Я решил сходить в музей.

Там висят картины, статуи стоят, Голые мужчины девушек пленят. А на самом верхнем, пятом этаже Я увидел яйца — яйца Фаберже…

Я вышел в коридор, где курил главный редактор. Слегка покачивая головой, чуть прикрыв глаза, он слушал песню. А певцы выкладывались. Почти полная копия исполнения её группой «Ногу свело», разве что музыкальные инструменты не дотягивали до того уровня в будущем. Ну и текст я немного доработал.

Пройдя в комнату для отдыха, сам налил себе чаю и сел на старую софу, делая маленькие глотки. Руки чуть подрагивали. Это не нервы, это я мышцы рук перетрудил — мы сегодня с дедом днём устроили ходовые испытания моему буксиру, и сейчас тот стоял пришвартованным к нашему мостику.

Чуть позже и мои все здесь собрались. Где что лежит, все знали: не в первый раз тут, так что доставали печенья и разливали чай. Все были в радостном возбуждении после выступления. Всё, сезон отработали, теперь они сами, без меня будут выступать хотя бы пару раз в неделю в госпиталях, чтобы навык не терять, пока я буду отсутствовать. Мама — за старшую. Через два месяца учёба у неё закончится, и, надеюсь, времени у неё станет чуть больше, чтобы заняться нашей музыкальной командой, которую я собрал с бору по сосенке. Но коллектив действительно получился отличный, такая сыгранность… и мама это хорошо понимала, держалась за каждого. Хотя с Таней было немного сложнее: она и училась, и работала медсестрой, её повысили из санитарок, всё же на второй курс перешла.

Я провернул-таки задуманную аферу, хотя как раз аферы и не получилось. Сами всё дали. Зимой, когда немцы были близко от Москвы, мы с Таней пришли к главврачу больницы, где она трудилась вот уже больше полугода санитаркой, и попросили его написать ей характеристику для выделения жилплощади. Тот кочевряжиться не стал, Таня у него была на хорошем счету, все сделал и взял грампластинку с подписью, которую я вручил ему в качестве благодарности. Потом мы пошли в соответствующую организацию. Там я уже вручал пластинки сознательно, четыре ушло, и — вуаля: Тане выделили комнату в коммунальной квартире. Понимая, что отдельную квартиру ей не получить, я всё равно постарался выжать максимум из возможного, и результат был таков: Таня получила две комнаты в небольшой коммунальной квартире с тремя семьями, что там ещё жили. Вернее, одна жила, вторая была в эвакуации, третья выписана и пока новые не заселились. В общем, одна небольшая комната в восемь квадратных метров с узким окном стала Тане спальней, а вторая, двадцать два квадратных метра, — залой, из которой и был выход в общий коридор. Так что в конце января сестра уже сменила временную прописку на постоянную и переехала в свои комнаты, причём с подружками, с которыми у меня в доме жила. Если первое время небольшое производство их не особо беспокоило, то когда оно перешло на круглосуточную работу с пополнением рабочими и станковым парком, уже стало мешать.

Производство сейчас налажено как надо. Дед, готовясь к навигации, а одного он меня отпускать не хотел, тоже собирался на мир посмотреть, передавал все дела фронтовику-танкисту, который неплохо справлялся с обязанностями управляющего.

Готовили баркас мы всю весну, выделяя для этого время. Установили с помощью самодельного крана двигатель, погоняли его. Вернули всю оснастку. Установили винты. Ну и когда прошёл ледоход, спустили судно, провели испытания — ход был хорош.

А вчера прибегал посыльный от начальника порта: пора и нас пускать в дело, текучка по доставкам груза начала наваливаться, и тот вспомнил о резервном буксире. Нужно утащить порожнюю баржу к Горькому, забрать груз и вернуться. Что за груз, не знаю. И поэтому мы назначили сегодняшнее выступление на радио последним перед наступающим летом.

То, что меня вот так просто отпустили, это не мои интриги, а слово главного редактора. Когда он меня в прошлом году уговаривал вернуться, я поставил условие: летом я не выступаю, так как работаю. Тот возмущаться не стал, и мы ударили по рукам. Как ни странно, хотя я ожидал обратного, своё слово он сдержал, поговорил с кем нужно, и мне дали долгий летний отдых.

В остальном в принципе всё без изменений. Батя воюет. Три месяца он провёл в тылу, в Москве, на курсах командиров — вот мама рада была! — и выпустился младшим лейтенантом, после чего, вернувшись в свою дивизию, снова принял взвод снайперов, который комдив всё же сформировал. Сейчас у отца, насколько я в курсе из его писем, уже тридцать шесть подтверждённых немцев, хотя он занимается во взводе больше организаторскими вопросами, включая снабжение. Редко удаётся выбраться на передовую. К ордену представили за немцев, но пока не получил.

Его дивизия уже была далеко от Москвы, не навестить, но батя оценил ценность писем и стал писать чаще. Кстати, через эту переписку я дал ему совет. Взять пару пристрелянных ПТР с хорошей кучностью, установить самые лучшие прицелы и сделать из этих противотанковых ружей противоснайперские. Одного выстрела, даже по касательной, хватит, чтобы вывести врага из строя, находясь при этом за пределами прицельной дальности выстрела немецких карабинов. Отец сразу же оценил эту идею и, пока учился в Москве, развил в свободное время бурную деятельность. Я ему помогал, поэтому уехал он обратно в часть с двумя ящиками, где находилось четыре пристрелянных ПТР с прицелами. Правда, через месяц отписал, что в дивизии такое ружьё осталось одно. Начальник снайперской школы фронта, узнав об этой инновации, приехал и, изучив ружья, два забрал, а третье ушло снайперам в корпус. Причём этот начальник школы дошёл до комфронта, который прочитал рапорт и дал добро, чтобы во всех частях его фронта были такие ружья. За ним и остальные командующие заинтересовались. Хотя ПТР ещё линейные части до конца не насытили, но тонкой струйкой уже заводские противоснайперские ружья стали поступать в войска. Вчера от отца пришло очередное письмо, в котором он сообщал, что получил одно на свой взвод. Правда, выделку не сравнить с теми нашими четырьмя штучной работы лучших мастеров оружейного завода, но тоже вполне на уровне, уже успели испробовать, расстреляли противотанковую пушку, проредив расчёт. Щит тех не спас.

В общем, оценили противоснайперки быстро, успехи уже имеются, и немалые. Причём двое снайперов, которые и получили эту здоровенную длинную дуру первыми, несколько танков успели подбить и даже мессер свалить во время атаки ротных позиций. Правда, успехи в уничтожении вражеских снайперов у них куда как скромнее, всего один был, но подтверждённый. Бойцы ползали к нему, принесли изувеченную винтовку. Говорили, немца пулей на части разорвало. Так что отзывы из дивизии, а потом и из корпуса шли только положительные. Некоторые ушлые бойцы из пехоты свои противотанковые ружья модернизировали. Например, сняли уцелевший прицел с изувеченного немецкого карабина, хотя по инструкции их нужно было сдавать, и поставили на своё ружьё, увеличив точность выстрела.

Вот такие дела. Всё готово, завтра отплываем, а сейчас у нас прощальная вечеринка, в буфете уже всё накрыто.