Книга Дань кровью - Виктор Юнак

Рыцари дружными возгласами и поднятием массивных медных кубков приветствовали появление Брюкнера и Хойзера.

— Где ты ходишь, Брюкнер? Мы уж думали, ты нас покинул и переметнулся к Пальману.

— Говорят, он в Дубровник собрался.

— Как же, покинешь вас, — довольно проворчал Брюкнер. — Вы же без меня ни одному великашу не будете нужны. Они же все от одного только вашего вида разбегаются, и лишь я своим кротким выражением лица успокаиваю всех этих толстосумов.

Раздался дружный хохот, и рыцари, сомкнув на миг наполненные кубки, уже забыв о Брюкнере, продолжали трапезу за длинными столами, составленными буквой «п».

Хозяин замка, жупан Вукашин, в настоящий момент находился в Скопле, при дворе молодого императора. Мечтая упрочить свое положение в государстве, он не мог упустить шанс и не присутствовать в первые дни правления Уроша в столице Сербии. Уезжая, он приказал своим людям хорошенько угостить рыцарей Брюкнера; возможно, он надеялся привлечь на свою сторону наемников. Ведь наемникам было все равно кому служить: царю или простому жупану. Искатели приключений, они не могут сидеть сложа руки. Они хотят всегда быть там, где пахнет кровью. Они признают власть только одного лица: того, кто смотрит на них с круглой золотой или серебряной монеты. «У кого есть деньги, у того есть и наемники» — так звучал основной девиз средневековых рыцарей-наемников. Деньги у жупана Вукашина Мрнявчевича водились, потому он и хотел задержать наемников у себя, потому и предложил им попировать в своем стольном граде Призрене. А рыцари отказаться от пира не могли: кроме денег и подвигов, они обожали также вино и застолье.

Однако во все времена действовал такой закон: ежели хочешь поймать свое будущее, нужно ловить его в настоящем. И побеждал в подобной ловле (хотя бы на короткое время) тот, кому удавалось быстрее поймать свою птицу счастья. Этим и руководствовался Синиша, появившись в Вукашиновом замке в самый разгар веселья, когда некоторые рыцари, упившись, мирно похрапывали, свалившись под стол, а другие, которые еще могли держаться на ногах, гонялись за девками, прислуживающими в замке, третьи же, не имея сил подняться, но еще и не совсем одуревшие, стучали кулачищами по столу и требовали себе еще вина.

Синиша, окруженный свитой и личной дружиной, приблизился к торцу стола, где сидели Брюкнер с Хойзером. Они, хоть и были уже в достаточном подпитии, еще довольно уверенно владели и своим телом, и, главное, своим языком.

— Все веселишься, рыцарь? — бросил Синиша, оглядываясь кругом и ища места, где можно было бы присесть.

— Ба, к нам пожаловал сам брат великого Душана! — Брюкнер от удивления даже встал. — Эй ты, уступи-ка принцу место! — Брюкнер схватил за шиворот ближайшего к себе рыцаря и, поскольку тот уже был не в состоянии подняться, столкнул его наземь, смахнув со скамьи крошки. — Прошу садиться, принц. Выпей с нами кубок вина. Вукашин угощает.

— Не время мне сейчас кубки распивать. — Синиша сел на предложенное место.

— Спешишь куда?

— Со дня на день может вернуться жупан, а я не хочу, чтобы он меня здесь видел.

— Неужто свернул сюда ради нас? — догадываясь, спросил Брюкнер.

— Скажи мне, Брюкнер, — Синиша осмотрелся, не подслушивает ли его кто из дворовых Вукашина, — как ты относишься к Урошу?

Брюкнер пытался поймать взгляд Синиши, чтобы прочесть в них нужный ответ, но глаза принца так быстро бегали из стороны в сторону, что Брюкнеру надоело за ними охотиться.

— Я могу сказать лишь то, что Душана из него не получится.

— А из меня? — Тут уж глаза Синиши впились в рыцаря так, что тот не выдержал и отвел взгляд в сторону.

Слишком уж прямой и резкий вопрос выбил Брюкнера из колеи. Он умел блестяще драться мечом и булавой, но к блестящим ораторам и мыслителям его нельзя было отнести.

— Не темни, принц, говори, чего хочешь? — выпутываясь из словесных сетей, вопросом на вопрос ответил Брюкнер.

Синиша понял, что Брюкнер готов согласиться на любое его предложение, и поэтому не стал больше скрывать цели своего визита.

— Я не хочу, чтобы этот дурачок Урош восседал на святом престоле Стефана Немани. Я имею прав на этот престол не меньше, чем Урош. А если здраво рассудить, то даже больше, ибо по отцовской линии я — прямой потомок Немани, а по материнской — принадлежу к святейшей и царствующей семье Палеологов. А разве не мечтал Душан заменить собою цареградских императоров? Словом, для этой роли лучше всех подхожу я.

— А что ты от меня хочешь?

— Чтобы твои рыцари стали моей личной гвардией, а ты, лично ты, Брюкнер, чтобы стал во главе ее.

— Это на место Пальмана, что ли? — вступил в разговор Хойзер.

— Пальман никогда не стоял во главе моей гвардии. Первым это место займет Брюкнер.

— Если я соглашусь, конечно, — не решался на этот шаг Брюкнер, все еще в чем-то сомневаясь.

— Я знаю, Брюкнер, ты согласишься. — Синиша махнул рукой, и один из его слуг положил перед рыцарем толстый кожаный кошелек, набитый золотыми перперами. — Иначе я не стал бы и тратить время на разговор с тобой.

Синиша встал, давая понять, что разговор окончен. Но уходить он все же не торопился, желая услышать ответ Брюкнера. А тот взвесил на ладони кошелек, поскреб рукой затылок, довольно улыбнулся Хойзеру и бросил деньги на стол. Стукнув кулаком по столу, Брюкнер тяжело поднялся.

— Я согласен, принц, на твои условия.

— Прекрасно. Через семь дней жду тебя у себя.

Синиша в сопровождении свиты быстрым шагом направился к коням, которых держали под уздцы слуги.

— А как же Вукашин? — неуверенно спросил Хойзер.

— А разве он тебе что-нибудь обещал? — глядя вслед удалявшейся конной процессии, бросил Брюкнер.

— Мне нет.

— И мне тоже. А я люблю к тому же, чтобы были не просто словесные обещания, но обещания, приправленные золотом.

Брюкнер взял кошелек и несколько раз подбросил его на ладони.

— А золота у Синиши хватает, — засмеялся своим богатырским смехом Брюкнер. — Вот, правда, не знаю еще, как с умишком.

5

Впервые о возможных наследниках Стефан Душан заговорил во время тяжелой болезни в 1342 году. В качестве таковых он назвал двоих: своего сына Уроша и своего брата Синишу. Первым, однако, стоял Урош. Это подтверждает и тот факт, что, когда в 1346 году на Державном соборе в Скопле Душан впервые в сербской истории взял в руки императорский скипетр, королем сербским был провозглашен именно Урош. Ему же досталась в управление и вся собственно сербская земля. Но Душан, не желая обижать и своего единственного брата, дал Синише титул деспота, что в европейской табели о рангах равнялось титулу герцога, и вручил в вечное управление область Янины в Эпире, а затем сделал наместником всего Эпира. Двоюродный брат византийского императора Иоанна V Палеолога, сын Марии Палеолог, внучки императора Андроника II, и сербского короля Стефана Дечанского, Синиша при Душане смирил свою гордыню. Но, умирая, Душан не зря думал об опасности, которая угрожает Урошу со стороны Синиши. Сей полусерб-полугрек с хитрыми глазками и черными, ниспадающими до самых плеч волосами тотчас начал самые решительные действия. Он колесил по стране, ища себе сторонников среди великашей, убеждая всех, что у него гораздо больше прав на трон Неманичей, нежели у неразумного и безвольного Уроша.