Книга Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945 - Хью Тревор-Роупер

Для иллюстрации я приведу небольшой пример. Охранник Карнау все время утверждал, что трупы Гитлера и Евы Браун вспыхнули мгновенно, словно от случайной искры. Шофер Гитлера Кемпка, напротив, утверждал, что трупы поджег Гюнше. Эти две версии кажутся несовместимыми, но перекрестный допрос и анализ показывают, что это всего лишь два взгляда на один и тот же факт. Гюнше поджег трупы, бросив на них горящую тряпку. Но он бросил ее с нижних ступеней входа в бункер, и Карнау, стоявший на вышке, не мог его видеть. Истина здесь выявляется рациональным анализом несовпадения показаний. Если бы Карнау и Кемпка твердили заранее заученный текст, то никакого несовпадения в их показаниях мы бы не увидели с самого начала.

В докладе от 1 ноября содержалась просьба к русским о предоставлении дополнительной информации. Эту информацию мы так и не получили, но данные из других источников продолжали поступать, обогащая общую картину, но не меняя, впрочем, главных выводов и заключений. Правда, к 1 ноября расследование продолжалось всего полгода, а это очень короткий срок для того, чтобы идентифицировать, отследить, найти и допросить всех возможных свидетелей. Среди важных дополнительных свидетелей, арестованных и допрошенных после 1 ноября, был, например, Артур Аксман, сменивший Бальдура фон Шираха на посту главы гитлерюгенда, задержанный в декабре 1945 года в Баварских Альпах в результате сложной англо-американской разведывательной операции. Однако самым важным источником информации стали обнаруженные зимой 1945/46 года документы, подтвердившие выводы моего ноябрьского доклада: личное и политическое завещание Гитлера, а также свидетельство о его браке с Евой Браун.

В конце ноября 1945 года, когда уехал в отпуск и вернулся в Оксфорд, я получил из штаб-квартиры британской администрации в Бад-Эйнхаузене сообщение о том, что обнаружен документ, предположительно являющийся завещанием Гитлера, хотя аутентичность его вызывает сомнения. К тому времени я уже располагал некоторой информацией о завещании Гитлера, так как в телеграмме, которой Геббельс извещал Дёница о смерти Гитлера, упомянуто и о завещании фюрера, составленном 29 апреля и содержащем указания политического характера. Этот документ был якобы послан Дёницу. Сам Дёниц, в свою очередь, утверждал, что отправил специальный самолет для встречи нарочного с документами, но пилот, который должен был встретиться с курьером в Хафеле, разминулся с ним и вернулся без документов. Так как обнаруженный документ был датирован 29 апреля и содержал несколько указаний политического характера, включая упомянутые в телеграмме Геббельса, можно было предположить, что документ является подлинным. Однако в той же телеграмме Геббельса, которая, казалось бы, свидетельствовала об аутентичности завещания, было сказано, что существует не менее трех таких документов, направленных соответственно Дёницу, фельдмаршалу Шернеру (командовавшему тогда группой армий в Чехии) и в партийный архив в Мюнхене. Таким образом, стала очевидной необходимость исследовать обстоятельства обнаружения документа.

Летом 1945 года к британским военным властям в Ганновере обратился люксембургский журналист Жорж Тьер. Этот Тьер искал работу и утверждал, что хорошо осведомлен о многих вещах и располагает интересной информацией о жизни Гитлера в берлинском бункере, но, так как он не смог привести какие-либо доказательства своей причастности к этим высоким политическим сферам, его заявление было оставлено британцами без внимания. Позже, однако, этот человек был задержан по подозрению в использовании подложных документов. После ареста выяснилось, что он не люксембуржец, а немец, и что его настоящее имя не Жорж Тьер, а Хайнц Лоренц. Он был интернирован, а в ноябре 1945 года, во время рутинного обыска, в подкладке его пиджака были найдены какие-то бумаги. Это оказалось личное и политическое завещание Гитлера, а также документ, подписанный Геббельсом и озаглавленный: «Дополнение к политическому завещанию фюрера». На допросе Лоренц признался, что был в бункере Гитлера до конца и получил задание доставить найденные у него документы в Мюнхен. Лоренц подтвердил утверждение Геббельса о том, что всего было три копии этих документов. Лоренц также показал, что во время бегства из Берлина его сопровождали еще два человека – майор Вилли Иоганмайер, который должен был доставить политическое завещание Гитлера фельдмаршалу Шернеру, и штандартенфюрер СС Вильгельм Цандер, который должен был доставить адмиралу Дёницу оба завещания и свидетельство о браке Гитлера с Евой Браун. Таким образом, для того, чтобы окончательно убедиться в подлинности представленных документов, надо было найти Иоганмайера и Цандера.

Отыскать Иоганмайера оказалось легко, так как он, не прячась, жил с родителями в Изерлоне. Этот простой и мужественный служака, безусловно преданный Гитлеру, поначалу отрицал, что вообще был в бункере, но потом, поняв, что запирательство бесполезно, стал утверждать, что был лишь сопровождающим Цандера и Лоренца, – он должен был провести их через русские позиции. О порученной этим офицерам миссии он ничего не знал и ни о чем их не спрашивал. Мы не смогли ничего больше от него добиться, и, несмотря на явное противоречие между его показаниями и показаниями Лоренца, Иоганмайер почти убедил следователей. Как бы то ни было, вести расследование дальше было невозможно без показаний Цандера.

Дом Цандера находился в Мюнхене, но все указывало на то, что в Мюнхене он – после поражения Германии – не появлялся. Жена Цандера жила со своими родителями в Ганновере и утверждала, что не видела мужа с конца войны. Женщина сказала, что надеется узнать какие-либо новости о муже, и даже дала следователям фотографии Цандера вместе с адресом его матери и братьев в надежде получить хоть какие-то сведения о нем. Однако эти следы завели розыск в тупик. В конце концов стало ясно, что все это была хорошо спланированная игра, имевшая целью замести следы и запутать следователей. Посетив Мюнхен в декабре 1945 года, я вскоре убедился в том, что Цандер жив и скрывается, а фрау Цандер, стремясь выгородить мужа, сумела убедить его мать и братьев в том, что он мертв. Опросив нескольких местных жителей, я установил, что Цандер – под именем Фридриха-Вильгель ма Паустина – жил и работал садовником в одной деревне на берегу Тегернзе.

С этого момента арест Цандера стал лишь вопросом времени. В комендатуре Тегернзе мы проверили все перемещения Цандера и выяснили, что он проживает в деревушке Айденбах близ Пассау – недалеко от австрийской границы. Я прибыл туда в сопровождении офицеров американской разведки, и там, в 3 часа ночи 28 декабря, Цандер был арестован. Он жил в этой деревне вместе с секретарем Бормана. Во время допроса он показал себя разочаровавшимся в нацизме идеалистом. Поняв, что его прежний мир безвозвратно погиб, он не стал ничего скрывать. Его показания полностью соответствовали показаниям Лоренца. Цандер с документами добрался до Ганновера, а оттуда, осознав, что доставить документы Дёницу физически невозможно, отправился пешком в Мюнхен и спрятал документы в шкатулку. Эта шкатулка находилась у его друга в Тегернзе, однако возвращаться туда за ней нам не пришлось. Встревоженный ночным арестом, друг Цандера предпочел добровольно сдать шкатулку оккупационным властям. В ней действительно были обнаружены те документы, о которых говорил Лоренц, – два завещания Гитлера и свидетельство о браке.