Книга Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон

– Он возвращается? – спросил я, не скрывая радости. Он стал немного странным с тех пор, как умер отец Тарика, как будто, увидев наше проклятие в действии, пожалел, что связал с нами свою судьбу и судьбу Сауда. После этого он стал намного чаще уезжать, но всегда возвращался – во всяком случае, до сих пор.

– Нет, – ответила мама. – Он слишком занят, чтобы вернуться. Но он передал мне важные вести, и тебе нужно их услышать.

– Тогда рассказывай, – сказал я, усаживаясь у ее ног, как делал когда-то, чтобы послушать истории про Маленькую Розу.

– Харуф умирает, – начала она. – Люди голодают, денег нет. Даже король и королева бедствуют. Маленькой Розе нельзя прясть, а значит, и всем остальным тоже.

Я хотел сказать, что Харуф умирает уже много лет и что страдания Касима и Расимы ничего для меня не значат, но мама подняла руку, и я промолчал.

– В прошлом сезоне испортилась шерсть, – продолжала она, – и они мало что продали, а значит, у них не было денег, чтобы купить ткани.

А ведь когда-то они пряли свою пряжу и ткали свои ткани, подумал я. Но говорить этого не стал. Только воздух попусту сотрясать, а у мамы нет сил на пустые споры.

– Касим заключил сделку с Царетворцем, – сказала мама. – Маленькой Розе уже семнадцать. Когда ей исполнится восемнадцать, она выйдет за принца Марама, и этот союз вновь объединит Камих и Харуф, и король получит любое имя, какое выберет его народ.

– И какое это имеет отношение ко мне? – спросил я. – Мы уехали из Харуфа, а в Камихе нам никогда не были рады.

– Если королевства объединятся, появится соглашение для прях. Должно появиться, – сказала мама. – Ты отправишься ко двору Царетворца, в столицу на берегу моря. Ты должен будешь выяснить, кто занимается составлением соглашения, и добиться, чтобы тебя включили. Возьмешь с собой Тарика и Арву.

– Нет, – возразил я.

Я не мог уехать. Мы и так еле сводили концы с концами, деля работу на всех, кто был способен хоть что-то делать. Если мы уедем, если я заберу с собой Тарика и Арву, за мамой некому будет присматривать, кроме чужаков, которые едва выносили наше присутствие. Я покачал головой.

– А Сауд? – спросил я, медленно проговаривая слова, хотя мои мысли неслись вскачь.

– Он останется здесь, – сказала мама. Она никогда не любила Сауда, так что я не понимал, почему она хочет, чтобы он остался, особенно в отсутствие его отца. Может, она хочет иметь гарантию его преданности? Хотя, как по мне, ни сам Сауд, ни его отец никогда не давали повода в них усомниться. – Скоро он будет уже достаточно взрослым, чтобы работать охранником.

– А как же ты? – спросил я. – Я мог бы остаться, из меня получится охранник даже лучше Сауда. Мы могли бы все остаться здесь.

– Нет, Йашаа. – Она закашлялась. Я ждал. Теперь, когда она начинала кашлять, казалось, что это длится часами. Наконец ей удалось прочистить горло. – Ты поедешь. И возьми с собой остальных. Если все пойдет хорошо, ты наконец обретешь настоящий дом.

– Нет у меня никакого дома, – сказал я со злостью в голосе. Я не смотрел ей в лицо, говоря это, потому что знал, что это ее обидит. – Маленькая Роза об этом позаботилась.

– Йашаа, – сказала мама, – эта магия – ужасная вещь. Маленькая Роза страдает не меньше остальных.

Но страдания Маленькой Розы меня нисколько не волновали, разве что приносили гадкое удовлетворение. Мне хотелось поскорее закончить этот разговор.

– Арве нужно упаковать свое веретено, раз ты ее прогоняешь, – как можно холоднее сказал я.

– Я сложу его в корзину с остальными инструментами для рукоделия, – сказала она. Ее дыхание снова сбилось.

Я заставил себя взглянуть ей в глаза. Они были полны слез, будто ей было грустно от предстоящего расставания. Будто она не отреклась так легко от юноши, которого я в душе считал своим братом.

Во мне закипала злость, сдавливая мне легкие, как проклятие Маленькой Розы сдавливало мамины.

Я не понимал. Не понимал, как у такой слабой женщины может быть такая железная воля. Не понимал, почему она обладала такой властью над отцом Сауда, над всем нашим лагерем. Надо мной. Я совсем не понимал свою мать. Но я любил ее, и потому отправился собирать вещи.

Глава 3

На дороге мы с Тариком и Арвой представляли собой странную группу. Мама с трудом поднялась на ноги, чтобы проводить нас, стоя у входа в свою палатку. Дальше этого она уже давно не ходила. Я старался не думать о том, что она может умереть до нашего возвращения. Сауд нас не провожал – его отправили на охоту с утра пораньше, пока мы прощались с мамой. Я был в ярости и видел, что Тарик с Арвой расстроены не меньше моего. Но он хотя бы был с нами, пока мы собирали вещи и обсуждали свои нехитрые планы. О разлуке с ним я тоже старался не думать.

Мы решили не брать телегу. Даже если бы у нас был вол, чтобы ее тащить, нам нечем было бы его кормить. В долинах Камиха хорошие пастбища, но на нашем пути будут и дремучие леса, и бескрайние глинистые равнины. Так что мы отправились в путь пешком, взвалив на себя все, что могли унести, и молились, чтобы выдалась хорошая погода. Молился в основном Тарик. Арва с готовностью произносила нужные слова и вполне искренне верила, что их кто-то услышит, но моя вера давно иссякла. Тарик же верил с убежденностью человека, который повидал мир, но предпочитает верить вопреки увиденному.

На подступах к Железным горам дорога была легкой. Шли мы в основном под гору, и вокруг было полно дичи, которую Тарик ловил в наскоро сооруженные капканы. Отец Сауда показывал, как это делается, еще до того, как стал учить нас боевым приемам.

– Прежде, чем учиться защищаться, надо научиться прокормить себя, – говорил он.

В то время это казалось мне нелепым: какой прок добывать пищу в диких условиях, когда ты сам служишь добычей для любого, кому попадешься на пути? Но теперь я был рад, что хотя бы Тарик усвоил его уроки.

Сосновые шишки, из которых получается лучшая растопка, в это время года еще не падали с деревьев, но с нами была Арва. Взбираться на деревья для нее было легче, чем шишкам – падать. К тому же ей нравилось кидаться шишками в нас с Тариком, когда по вечерам мы разбивали лагерь. Изгнание из лагеря далось ей тяжелее, чем нам, так что мы почти не бранили ее. Поскольку совсем недавно умерла ее мать, Арва очень болезненно восприняла потерю людей, заменивших ей семью, в особенности Сауда.

Я тоже по ним скучал. Я велел Тарику идти первым, Арву ставил в середину, а сам шел позади, прикрывая их со спины. В горных лесах водились крупные животные с большими когтями и зубами, а безопасность на дороге не мог бы обеспечить и самый могущественный король. Если бы с нами был Сауд, он мог бы прикрывать нас сзади, а я бы вел всех за собой. Тарик неплохо ориентировался в лесу, да и дорога была несложная, но он часто отвлекался.

Так что, когда на следующее утро я проснулся и обнаружил, что Сауд терпеливо подбрасывает оставшиеся шишки в угасающий костер, я только рассмеялся и сказал, что он мог бы начать варить кашу, раз уж все равно не спит. Он подошел к мешку с провизией, отогнав вившихся вокруг него пчел.