Книга Попытка контакта - Михаил Иванов

– На лекциях не говорилось, но водная стихия может быть по своей природе враждебна негополю. Между прочим, в моей монографии это упоминалось.

Камень в огород Тифора был весьма тяжел: любой нормальный научный руководитель предполагает, что подопечный просто обязан прочесть все научные труды наставника.

Магистр оставил этот выпад без внимания, но спросил:

– Так что, высокопочтенный, будем пробовать еще раз?

– Да, но с подзаряженным алмазом.

Разумеется, подзарядка прошла куда быстрее, чем зарядка: всего-то шесть часов работы.

На этот раз захват частицы другого мира дал иное: тяжеленный кусок камня. Одна из поверхностей сияла полированным срезом – явный след того, что полученное было частью чего-то большего. На одной из поверхностей имелись пятна красного лишайника. Негополе также отсутствовало.

– Известняк, – со знанием дела констатировал высокопочтенный, который в свое время хорошо усвоил уроки Професа. – Это мы в горы попали, Тифор. Попробуйте изменить настройку так, чтобы попасть посередине между этим двумя точками. Но на всякий случай…

И кандидат в академики точным заклинанием навел «Черное пятно» на полученный образец, ибо кое-что знал о магии жизни. В частности, опасность внесения чужеродных видов чего-то живого он вполне представлял. То же самое было уже проделано с предыдущим образцом. Разумеется, «пятно» тут же затерли.

Третья попытка дала большой кусок почти сухой глины, но на одной стороне росли желтые полузасохшие травинки. И снова индикатор негополя не сработал.

– Маэроподобный мир, – пробормотал Тифор, – интересно, а такая трава у нас есть?

– Могу разузнать через факультет целителей. Имею там очень хорошее знакомство. Декан меня давно знает.

Это было правдой. Госпожа декан Ирина-ма хорошо и давно знала как самого Сарата, так и его супругу, бывшую наставницу глубокочтимой.

Вердикт специалистки был однозначен:

– Очень похоже на встречающийся у нас злак, именуемый «пырей».

За этой фразой последовал взгляд, наполненный стервозной подозрительностью (не иначе, от Моаны научилась), и слова:

– Надеюсь, после вы мне все расскажете?

Вопрос был риторическим.

Оба исследователя сошлись во мнениях, что планета маэроподобная, пригодная для жизни, а негополе само по себе отсутствует.

Кроме того, кандидат в академики уведомил младшего коллегу, что с алмазами ситуация далеко не так радужна, как можно было бы предположить. В наличии были аж девять алмазов подходящих для открытия и защиты портала диаметром от фута до трех[1]↩, что по-любому мало для человека. Алмазы большего размера достать было можно, но лишь под солидное обоснование.

Но относительно дальнейших действий мнения разошлись. Тифор предлагал отправиться самому в «мир Т», открыть портал и посмотреть «а что там внутри». Или обнюхать.

Научный руководитель решительно возразил против этой идеи, указав (справедливо), что сам по себе портал в мир «Т» размером с человека потребует очень приличного алмаза, а открытие одного большого портала наряду с маленьким – нетривиальная задача, которую даже не рассматривали. Куда проще открыть небольшой портал и протолкнуть туда клетку с подопытным животным. А потом вытянуть ее обратно.

Магистр задумался, но потом предложил:

– Можно норку. А потом считать ее память, тогда узнаем, что она видела и слышала.

– Я против опытов на норках!

Надобно заметить, что уже с давних пор высокопочтенный питал некоторую слабость к этим животным. В одном доме у него жил классический серый экземпляр, в другом – красотка редкостного темно-коричневого окраса. Мышей они, правда, не ловили за отсутствием таковых, но пользовались искренней любовью хозяина.

– Тогда крысу приобрести.

Разумеется, организовать клетку вместе с животным предстояло младшему по рангу. Молодая крыска была куплена в университетском виварии за вполне скромную цену. Зверюшка выглядела здоровой и охотно сгрызла предложенную морковку.

И тут оба ученых задумались об одном и том же. Вслух не прозвучало ни слова, но и тот, и другой совершенно не рвались считывать память крысы. Во-первых, весь их опыт исчерпывался соответствующим университетским курсом; во-вторых, такая работа, предложенная преподавателем в качестве лабораторной, почиталась среди студентов за наказание.

– Мне совестно взваливать такое на жену, – откровенно объяснил кандидат в академики.

– А моя и вовсе не по этой специальности.

Воцарилась тишина. Не было слышно, как мысли крутятся, но они это делали.

– Помнится, Моана обещала мне магистра магии разума…

В тот же вечером госпоже академику было напомнено об этом обещании. Ответ был логически безупречен:

– Да, обещала. И магистр будет. Но я ничего не говорила о том, как скоро будет.

Через неделю Моана представила нашим теоретикам свою подопечную – мага жизни и разума по имени Мариэла-руа. На вид этой молодой даме было около двадцати двух лет, она была улыбчивой, вежливой и (по словам наставницы) весьма способной. Последнее было сформулировано так: «Каких-нибудь пять-семь лет – и защитит докторскую». В устах глубокочтимой это была высокая похвала.

По требованию Сарата Мариэле ничего не сказали о других мирах и порталах. Задача была поставлена строго локальная: вот крыса, над ней проводится эксперимент, надо считать память. Гонорар в пятьдесят сребреников Сарат собирался уплатить из собственного кошелька, оговорив, что если подопытное создание погибнет, то и весьма почтенная ничего не получит.

Портал открылся без затруднений. Простой телемагией клетку двинули в другой мир, выждали примерно десяток секунд и убрали.

Бедное животное было явно напугано. Минут пять маг разума потратила на то, чтобы успокоить зверюшку и снять стресс. Затем Сарат предложил не мешать работе, и оба теоретика удалились.

Через час весьма почтенная объявила, что готова огласить результаты.

– Мы вас внимательно слушаем.

– Кхм. Зрительные образы включают в себя море, безоблачное небо, солнце невысоко над горизонтом. Тени длинные. Делаю вывод: или восход, или закат. Воздух скорее холодный, чем теплый; животное даже чуть мерзло. Запахи не в счет, разница в восприятии слишком велика, тут мне ловить нечего. И еще звуки человеческой речи, но или говорили неразборчиво, или этот язык мне незнаком. Второе вернее.

– Что же запомнила крыска?

– Вот.

И госпожа Мариэла воспроизвела обрывок человеческой речи.