Книга Доказательства вины - Джим Батчер

— Я как раз хотел поговорить с тобой, — громко произнес Эбинизер явно в расчете на посторонние уши. — Хотел удостовериться, что Морган и другие Стражи относятся к тебе с уважением.

Я подхватил намек.

— Когда они со мной вообще разговаривают, — ответил я. — Едва ли не единственный Страж, с которым я общаюсь, — это Рамирес. Неплохой парень, он мне нравится.

— Что ж, очко в его пользу.

— То, что заложенная в Совет бомба с часовым механизмом хорошо о нем отзывается? — Я замолчал, пропуская Мерлина с Морганом, ноте, не прекращая вполголоса переговариваться, остановились неподалеку от нас. Некоторое время я смотрел на гравий у моих башмаков, потом заговорил еще тише. — На месте этого паренька запросто мог оказаться я.

— Это было давно, — возразил Эбинизер. — Ты был совсем еще сопливым мальчишкой.

— Как и он.

Лицо Эбинизера застыло.

— Мне жаль, что тебе пришлось наблюдать все это.

— Уж не затем ли всё провели здесь? — поинтересовался я. — Почему казнь устроили именно в Чикаго?

Он устало вздохнул.

— Это ведь один из главных мировых перекрестков, Гарри. Через Чикаго проходит больше транзитных авиалиний, чем через любой другой аэропорт. Добавь сюда порт, железные дороги, грузовики. Уйма людей прибывает в город и покидает его — здесь Красной Коллегии труднее отслеживать наши перемещения. — Он едва заметно улыбнулся. — Ну и потом, Чикаго, похоже, вредно для здоровья любого прибывающего сюда вампира.

— В качестве легенды очень убедительно, — хмыкнул я. — А на самом деле?

Эбинизер вздохнул и сделал рукой примирительный жест.

— Не я назначал это здесь.

Мгновение я молча смотрел на него, потом кивнул.

— Мерлин.

Эбинизер кивнул в ответ и повел кустистой седой бровью.

— И что из этого?

Я пожевал губу, сдвинув брови в умственном усилии. Не то чтобы от этого лучше думалось, но попробовать все равно стоило.

— Он послал мне весточку. Так сказать, убил разом двух зайцев.

Эбинизер кивнул.

— Он с удовольствием сместил бы тебя с должности Стража, но, хотя оперативное руководство осуществляет Морган, общее командование корпусом остается за Люччо. Она на твоей стороне, и большинством голосов Совет Старейшин поддержал ее.

— Бьюсь об заклад, это ему понравилось, — заметил я.

Эбинизер коротко хохотнул.

— Я боялся, его удар хватит.

— Класс, — восхитился я. — Особенно если учесть, что я открещивался от этой работы, как только мог.

— Знаю, — кивнул он. — На твою долю достались самые буераки.

— Выходит, Мерлин решил, что, посмотрев на казнь, я напугаюсь до усеру и стану паинькой. — Я нахмурился, размышляя. — Насколько я понимаю, по поводу прошлогоднего нападения никакой ясности? Никаких безумных переводов на банковские счета, которые могли бы навести на предателя?

— Пока нет, — признался Эбинизер.

— Значит, пока предатель разгуливает на свободе, все, что достаточно сделать Мерлину, — дождаться, пока я облажаюсь с чем-нибудь. Тогда он сможет обозвать это изменой и растереть меня в труху.

Эбинизер кивнул, и я прочел в его взгляде предостережение — что ж, неплохой повод взяться за предложенную работу.

— Он искренне верит, что ты представляешь собой угрозу Совету. И если твое поведение это подтвердит, он сделает все, что считает необходимым, чтобы тебе помешать.

— В истории уже был один такой тип, — фыркнул я. — По имени Маккарти. Если Мерлину так не терпится найти предателя, он его найдет — вне зависимости от того, есть он на самом деле или нет.

Эбинизер нахмурился, и в голосе его зазвучал шотландский акцент, как бывало всегда, когда он злился. Он покосился на Мерлина.

— Ну, мне казалось, тебе стоит знать.

Я по-прежнему избегал смотреть ему в лицо. Терпеть не могу, когда меня вовлекают во что-то. Впрочем, у меня не возникало впечатления, будто Эбинизер пытается загнать меня в угол. Он просто просил об услуге. Я мог согласиться, а мог отказать, но и во втором случае с его стороны мне ничего не грозило. Не в его это духе.

Я поднял глаза и кивнул.

— Ладно.

Эбинизер медленно выдохнул и благодарно кивнул в ответ.

— Да, еще одно. — Он протянул мне конверт.

— Что это?

— Не знаю, — ответил он. — Привратник просил передать тебе.

Привратник. Самый немногословный из Старейшин, но Даже Мерлин выказывал ему особое уважение. Ростом он превосходил меня, а это кое-что да значит, и держался он, как правило, в стороне от закулисных дрязг Совета, а это значит еще больше. Он знал такое, чего ему вроде бы и не полагалось знать — в смысле, больше, чем многие другие чародеи. — и, насколько я могу судить, со мной он всегда был откровенным.

Я вскрыл конверт. Внутри лежал один-единственный листок бумаги. Ровным, округлым почерком на нем было написано:

Дрезден,

последние дни в Чикаго отмечено несколько случаев применения черной магии. В твои обязанности как уполномоченного по региону входит расследование и выявление виновных. С моей точки зрения, это необходимо сделать безотлагательно. Насколько мне известно, никто пока не в курсе этой ситуации.

Рашид.

Я устало потер глаза. Класс! Опять черная магия в Чикаго. И если только это не какой-нибудь съехавший с катушек тип в черной шляпе, то, скорее всего, еще один мальчишка вроде того, которого только что убили у меня на глазах. Собственно, других вариантов не так и много.

Лично я очень надеялся на первое — на психа... извините, политкорректнее сказать «психически неуравновешенную личность». С таким я худо-бедно справлюсь. Кое-какой опыт имеется.

А вот со вторым — не думаю.

Я убрал письмо в конверт и задумался. Похоже, это лучше оставить между нами с Привратником. Он не стал просить меня прилюдно, он даже Эбинизеру не сказал, что происходит, а значит, я свободен решать, как мне со всем этим справляться. Если бы Мерлин об этом знал и поручил бы мне официально, уж он расстарался бы, чтобы у меня не оставалось ни малейшего выбора в средствах, да и то мне пришлось бы работать под микроскопом.

Привратник доверил мне справиться с тем, что считал неправильным. Тот еще подарочек.

Блин!

Как-то надоедает иногда быть тем парнем, которому положено разрешать неразрешимые ситуации.

Я поднял взгляд и увидел, что Эбинизер, хмурясь, смотрит на меня. Количество морщин на его лице разом удвоилось.

— Что? — спросил я.

— У тебя прическа новая, Хосс? Или еще что-то?