Книга От золота до биткойна - Антон Попов

Судя по всему, древнейшие сложноорганизованные общества (различные царства бронзового века) были построены на прямом и непосредственном распределении благ центральной властью. Центром общества был дворец, куда и стекались запасы и где происходило их распределение. Древнейшие дошедшие до нас письменные источники — это по большей части всевозможные списки, сметы и ведомости, посвященные учету накопленных богатств. И приказы вроде «выдать вельможе А три пары расшитых штанов, два котелка и одного коня».

Почему, за какие заслуги, зачем — в приказах никогда не объясняется, там вообще нет никакой лирики. Видимо, достойный был человек. Древнее общество предстает нам огромным складом в состоянии перманентного переучета, и мы понимаем, что распределение материальных благ (прямое, по ведомости) было его стержнем и смыслом. Система наверняка казалась страшно несправедливой многим из тех, кто видел ее своими глазами, коррупция наверняка процветала, и поэтому конец ее был, видимо, неизбежен. Думается, очень не случайно историки, рассуждая о внезапном коллапсе всех этих древних царств (а он почти всегда был внезапным, скоропостижным и катастрофическим), часто выделяют социальный фактор как одну из основных причин их гибели. Нет, там могли быть и стихийные бедствия, и вторжения соседей, но очень похоже, что к этому всегда добавлялся бунт голодных и недовольных.

Так жить явно было нельзя. Общество опытным путем убедилось в том, что не может позволить одному из своих членов (или даже некой их группе) напрямую распределять накопленные обществом богатства по своему усмотрению (по крайней мере, это не должно быть единственным или даже основным способом их распределения). Требовалось найти другие способы. Систему распределения необходимо было сделать более объективной и безличной, менее зависящей от воли и предпочтений некоего централизованного «распорядителя благ». И решение было найдено.

Существуют различные теории происхождения денег. Одни ученые считают, что изначально в основе системы лежал некий товар, обладающий стабильной собственной внутренней стоимостью (то есть сам по себе зачем-то нужный участникам рынка). Другие отстаивают ту точку зрения, что деньги изначально были в значительной степени абстракцией, символом стоимости. И те и другие приводят в подтверждение своих теорий массу примеров из истории и этнографии. Мы здесь не будем вдаваться в подробности этого, безусловно, интересного спора — для наших целей выбор того или иного решения не является существенным. Возможно, были примеры как того, так и другого — почему нет? Нам важен результат. Сразу или в итоге непродолжительной эволюции человечество пришло к одному из самых гениальных своих изобретений — использованию стандартизированных символов стоимости для облегчения обмена товаров. Чтобы успешно выполнять функцию обмена, упрощая, а не усложняя жизнь пользователям, деньги должны обладать рядом чисто физических свойств. Во-первых, они должны быть серийными и однотипными, чтобы стоимость каждой единицы не нужно было оценивать каждый раз индивидуально, а можно было принимать как данность. Во-вторых, стоимость одной единицы должна быть такой, чтобы через нее можно было без особых проблем оценить наиболее ходовые товары — без использования сложных расчетов с дробями, но и без необходимости ворочать неподъемные мешки и сундуки с деньгами ради совершения рядовой сделки. В-третьих, деньги должны быть просто удобны в обращении и транспортировке. Ну и наконец, деньги не должны быть легко доступны в любом количестве любому желающему, иначе это подорвет всякие претензии на их стабильную стоимость — их должно быть в обороте всегда ограниченное количество, пополнение которого возможно, но требует немалых усилий и трудозатрат, недоступных большинству людей. Именно поэтому на том раннем этапе монеты из различных драгоценных металлов быстро зарекомендовали себя как наиболее удобная форма денег (хотя вообще в разных местах и в разное время в этом качестве использовались самые различные предметы — от ракушек определенного вида до звериных шкурок). В самом деле, драгоценный металл потому и драгоценный, что доступен в ограниченных количествах и добыча его требует серьезных трудозатрат. Кроме того, данная форма денег обладает рядом дополнительных бонусов: путем отливки и чеканки металлу можно придать любую необходимую форму, в том числе и неоднократно, что облегчает (и продлевает) как оборот, так и хранение. Металлические деньги гораздо удобнее копить, чем, например, те же шкурки, которые могут и испортиться. Кроме того, драгоценный металл обладает ценностью и сам по себе, не только в форме монет, и при необходимости он вполне может и перестать быть монетой, превратившись во что-то еще, — это просто дело техники.

Это прямо связано с важнейшим аспектом института денег. Итак, мы согласились, что деньги — это абстрактно-символическое отражение стоимости. Но чем определяется эта стоимость? С чего мы решили, что на эту монету (ракушку, шкурку) можно купить вот именно столько товаров? Японцы, например, поступали просто — у них роль денег одно время выполнял просто рис. Отвесил-отмерил, сколько тебе надо, — вот такая и стоимость. Счетной единицей был коку — количество риса, достаточное для прокорма одного человека на год (то есть предполагалось, что самурай свое жалованье в буквальном смысле этого слова съедает). На практике, однако, коку довольно быстро превратился в счетную единицу для бухгалтерии, а реальные расчеты велись все равно в монетах, потому что так было удобнее (ну не будешь же ты за покупками на рынок отправляться с тележкой риса и весами!). Таким образом, мы все равно рано или поздно (и довольно быстро) оказываемся лицом к лицу с вопросом: а с чего мы взяли, что данная денежная единица стоит именно столько?

В конечном счете здесь было не обойтись без посредника, который должен был (по крайней мере, теоретически) стоять над оборотом и смотреть на все происходящее со стороны. В древнем обществе таковым могло быть только государство. В случае с металлическими деньгами дело, конечно, несколько упрощалось тем, что они вообще-то имели некую внутреннюю стоимость — их можно было в любой момент переплавить. Однако тут же возникал другой вопрос: если стоимость монеты была обусловлена содержащимся в ней драгоценным металлом, кто-то должен был гарантировать, что в ней содержится ровно столько драгоценного металла, сколько заявлено, потому что вполне возможно было напихать в монету каких-то посторонних веществ, сохранив при этом ее внешний вид и даже примерный вес. Следовательно, в случае с металлическими деньгами функции государства как посредника и гаранта сводились, во-первых, к эмиссии (выпуску, то есть чеканке монеты), а во-вторых, к общему надзору за рынком (чтобы махинации не происходили где-то на одном из дальнейших этапов). Проблема, однако, была в том, что само государство при этом имело неограниченную возможность делать с монетой все, что пожелает, и никто по-настоящему не мог ему в этом помешать. Да, стоимость «порченной» монеты неминуемо упала бы, но не сразу, пока там на рынке еще разберутся, что за металл в монете, не будешь же ты ее переплавлять при каждой транзакции. В условиях, когда государств много и все чеканят свои деньги, у пользователей почти всегда был выбор, какими именно деньгами пользоваться, и ключевую роль тут играл вопрос доверия к тому или иному эмитенту. Именно доверие является основой денежной системы — без него она просто не сможет функционировать. Именно поэтому традиционные валюты (в какой бы физической форме они ни были представлены, даже если просто записью на счете) часто называют фиатными деньгами (от латинского слова «доверие»).