Книга Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция - Леонид Млечин

16 августа после разговора с Крючковым маршал Язов распорядился выделить военные вертолеты для скорейшей доставки председателя Верховного Совета СССР Анатолия Ивановича Лукьянова, находившегося в отпуске, в Москву.

Будущие члены ГКЧП постоянно беседовали с Лукьяновым, от позиции которого многое зависело. Все контакты зафиксированы, потому что беседы велись через оператора спецкоммутатора — это система телефонной связи, пользоваться которой могли всего несколько десятков высших руководителей государства. Спецкоммутатор очень удобен: достаточно назвать оператору имя человека, с которым хочешь поговорить, и его отыщут, где бы он ни находился — дома, на даче, в машине или даже в самолете, — по закрытой космической связи. Но о каждом разговоре операторы делают пометку в журнале с точным указанием времени разговора и его продолжительности.

8 августа Крючков разговаривал с Лукьяновым двадцать с лишним минут. Через день опять позвонил Лукьянову. Потом с председателем Верховного Совета связался премьер-министр Павлов. 12 августа Лукьянову звонил еще один будущий член ГКЧП — секретарь ЦК Шенин. Он же попросил соединить его с Анатолием Ивановичем 16 августа. Тот был занят и перезвонил позже.

Для Лукьянова военные летчики подготовили два вертолета, оборудованные салонами для перевозки пассажиров литера «А». Но когда они прилетели на Валдай и сели на аэродроме Хотилово, выяснилось, что заторопившийся в столицу Лукьянов уже улетел вертолетом спецподразделения гражданской авиации. При этом Анатолий Иванович тщательно скрывал свое намерение неожиданно вернуться в Москву от самых близких сотрудников.

Тогдашний председатель Совета Союза Иван Дмитриевич Лаптев вспоминал, как 17 августа ему позвонил Лукьянов с Валдая:

— К подписанию Союзного договора все готово?

— Да, я только что заходил в Большой Кремлевский дворец, по-моему, все очень здорово.

— А сценарий Михаилу Сергеевичу послали?

— Еще вчера вечером.

— Ну, тогда, значит, так: я прилечу вертолетом в понедельник вечером, Михаил Сергеевич — утром во вторник. В двенадцать часов подпишем договор, мы с Горбачевым будем доотдыхать. Ты тоже можешь собираться в отпуск.

Лукьянов говорил все это Лаптеву, зная, что никакого подписания не будет. На языке спецслужб это называется «операцией прикрытия».

17 августа Крючков велел начальнику 7-го управления КГБ (наружное наблюдение, обыски, аресты) вместе с министерством обороны спланировать операцию по задержанию президента России Ельцина.

Председатель КГБ РСФСР (недолго существовавшего) генерал-майор Виктор Валентинович Иваненко вспоминал, как в мае 1991 года наивно спросил Ельцина:

— Почему нельзя договориться с Крючковым? Страна одна, дело общее, все заинтересованы найти выход.

Ельцин объяснил:

— Они же меня врагом считают. Борис Николаевич был прав.

Фактически путч начался 17 августа 1991 года, в субботу.

У Крючкова на все том же объекте АБЦ собрались министр обороны Язов, глава кабинета министров Павлов, секретарь ЦК Шенин, заместитель председателя Совета обороны Бакланов, руководитель президентского аппарата Болдин, заместитель председателя КГБ Грушко, замминистра обороны Ачалов и еще один заместитель министра обороны — главнокомандующий сухопутными войсками генерал армии Валентин Иванович Варенников.

Валентин Павлов в этот субботний день проводил заседание президиума правительства. Вернувшись в свой кабинет, распорядился вызвать машину, чтобы ехать на дачу. Вдруг позвонил Крючков. Это было около четырех дня. Председатель КГБ настойчиво попросил главу правительства заглянуть к нему, чтобы обсудить некоторые важные вопросы.

На объекте АБЦ собравшиеся расположились в беседке.

Премьер-министр Павлов начал разговор, сказав, что положение с уборкой урожая тяжелое, нет топлива, стране угрожают голод и холод. Пора принимать самые жесткие меры. Причем это надо сделать до подписания Союзного договора. Если документ подпишут, будет уже поздно.

Крючков вытащил из папки документы, подготовленные его подчиненными Егоровым и Жижиным. Ознакомил с ними будущих членов ГКЧП. Говорили сбивчиво, перебивали друг друга, хотя на самом деле основные шаги обсудили заранее. Генерал Варенников скажет потом на допросе:

— ГКЧП был создан до моего участия в беседе 17 августа. Сговорились лететь в Форос, чтобы заставить Горбачева ввести чрезвычайное положение. Если откажется — пусть подает в отставку и передает свои полномочия другим. В крайнем случае — объявить больным и изолировать в Форосе. Его обязанности примет на себя по конституции вице-президент Геннадий Янаев. Для руководства страной сформировать государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР.

Крючков многозначительно сказал, что относительно охраны Горбачева беспокоиться не надо. Генерал Плеханов обо всем позаботится, связь у Горбачева отключит и вообще примет меры. Какие именно меры — никто не поинтересовался.

На следующий день утром Язов провел совещание в министерстве со своими заместителями и начальниками главных управлений. Приказал командующему Московским военным округом генералу Николаю Васильевичу Калинину быть готовым ввести в Москву 2-ю мотострелковую и 4-ю танковую дивизии. Грачеву — привести в повышенную боевую готовность 106-ю (Тульскую) воздушно-десантную дивизию.

А Крючков поручил своему заместителю генерал-майору Валерию Федоровичу Лебедеву (выходец из 5-го управления, он руководил аналитической службой) установить наружное наблюдение за группой «сомнительных» депутатов. После введения чрезвычайного положения их предполагалось подвергнуть административному аресту и изолировать на территории воинской части, расположенной в поселке Медвежьи Озера.

Первый заместитель председателя КГБ Грушко позвонил начальнику разведки Шебаршину и от имени Крючкова приказал привести в боевую готовность две группы сотрудников отдельного учебного центра — по пятьдесят человек каждая.

— Какое задание? — поинтересовался Шебаршин.

— Не знаю, — коротко ответил Грушко. — Владимир Александрович звонил из машины. Велел передать приказ.

Еще недавно Шебаршин и Грушко были на равном положении. Но теперь Грушко стал не только первым зампредом, но и пользовался особыми правами внутри комитета как близкий к Крючкову человек. Он дал указание начальнику политической разведки, не считая нужным ничего объяснять, хотя прекрасно знал, зачем понадобится спецназ. Генералу Шебаршину, которого ни во что не посвятили, пришлось проглотить пилюлю. Впрочем, после провала путча это его спасет…

Отдельный учебный центр был создан после штурма в Кабуле дворца президента Афганистана Хафизуллы Амина, когда выяснилось, что у комитета госбезопасности нет своего спецназа. 19 августа 1981 года политбюро приняло решение создать внутри КГБ отряд специального назначения для проведения операций за пределами Советского Союза «в особый период». Отряд базировался в Балашихе, где еще со времен НКВД находился учебно-тренировочный комплекс диверсионных групп.