Книга Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - Александр Костин

И вдруг такая резкая перемена в отношении к Сталину, с чего бы это? Совершенно очевидно, что давая своему новому «любимчику» столь убийственную характеристику, Ленин руководствовался не государственными интересами, в нем возобладал простой обыватель, смертельно обидевшийся на человека, оскорбившего его супругу — Надежду Константиновну Крупскую.

Здесь требуется несколько отступить назад и напомнить о разыгравшейся интриге, связанной с отношением членов Политбюро к проблеме внешнеэкономической деятельности России, вошедшей в историю под названием «монополия внешней торговли».

А дело происходило следующим образом. На Пленуме ЦК, проходившем б октября 1922 года в отсутствие В.И. Ленина, было принято решение о некоторых послаблениях в отношении монополии внешней торговли путем поручения СТО (Совет Труда и Обороны, возглавляемый Л.Б. Каменевым) «…провести ряд отдельных постановлений…о временном разрешении ввоза и вывоза по отдельным категориям товаров или в применении к отдельным границам… Для наблюдения за выработкой в СТО в течение ближайших двух недель списка портов, границ и товаров, как для ввоза, так и для вывоза, создать комиссию в составе т.т. Сокольникова, Богданова, Фрумкина, Пятакова и Лежавы с обязательным привлечением представителя НКИД (Народный Комиссариат Иностранных дел. — А.К.)»[5]

В этом распоряжении практически не фигурирует Наркомвнешторг, если не считать упоминание Фрумкина (замнаркома Красина) в составе комиссии, призванной контролировать реализацию серьезной реформы внешнеторговой деятельности России. Нарком Красин усмотрел в этом решении ЦК действие, серьезно «…угрожающее коренным изменениям экономической жизни Республики и… отменяющее один из основных законов Советской Конституции». И за разъяснением ситуации немедленно апеллировал к Предсовнаркому, зная о том, что Ленин не участвовал в работе Пленума 6 октября. 11 октября он добивается встречи с Лениным, который «…признал положение очень серьезным»: «Надо действовать!» «С этого момента я понял, что монополия внешней торговли спасена», — вспоминал позднее герой назревавшего скандала»[6]. Скандал разразился, и не шуточный. В.И. Ленин буквально метал громы и молнии, потребовал отстранить на два месяца исполнение этого решения ЦК до очередного Пленума ЦК, на котором он обязался присутствовать лично. Однако случилось непредвиденное обстоятельство, не позволившее Ленину присутствовать на очередном Пленуме ЦК, намеченном на 18 декабря, поскольку в ночь с 12 на 13 декабря его разбивает паралич. В то же время Ленин сумел предварительно провести большую работу по отстаиванию своей точки зрения на монополию внешней торговли, поручив Троцкому отстоять эту точку зрения на Пленуме.

Троцкий блестяще справился с задачей, и 18 декабря Пленум единодушно одобрил резолюцию о монополии внешней торговли в ленинском варианте. Однако Ленину стало известно о том, что «тройка», формально согласившись, с позицией вождя, готовилась совершить на Пленуме отвлекающий маневр. А именно, триумвират намеревался пойти на хитрость: добиться новой отсрочки на месяц или даже на два, сославшись на болезнь и повышенный интерес Ильича к обсуждаемой проблеме. Уповали они на явно прогрессирующий недуг вождя, который вот-вот нейтрализует активность лидера партии и тем самым избавит прочих членов Политбюро от его навязчивой опеки.

Ленин был шокирован, узнав об этом явном предательстве со стороны триумвирата. Если они не постеснялись вести подковерную борьбу сейчас, то им ничто не помешает возобновить ее позднее и взять реванш на партсъезде. Болезнь Ленина лишь сыграет им на руку, а значит, нужно предотвратить эту потенциальную угрозу. Как это сделать в условиях строжайшей изоляции Ленина от внешнего мира, в связи с обострением болезни? Причем контроль за соблюдением этого режима Политбюро поручило Сталину, который охотно взялся исполнять это поручение, памятуя при этом, что нужно предотвратить какие-либо шаги вождя по дезавуированию замысла триумвирата, отыграться за свое поражение на предстоящем XII съезде партии.

Ленин нашел выход из этого положения, призвав на помощь Надежду Константиновну, которая 21 декабря напишет записку на имя Троцкого следующего содержания:

«Лев Давидович! Проф. Ферстер (лечащий врач В.И. Ленина. — А/С.) разрешил сегодня Владимиру Ильичу продиктовать письмо, и он продиктовал мне следующее письмо к Вам:

«Как будто удалось взять позицию без единого выстрела простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление и для этого провести предложение поставить на партсъезде вопрос об укреплении монополии внешней торговли и о мерах к улучшению ее проведения. Огласить это на фракции съезда Советов. Надеюсь, возражать не станете и не откажетесь сделать доклад на фракции…В.И. просит также позвонить ему ответ. Н.К. Ульянова»[7].

Троцкий просьбу Ленина исполнил, но оригинальным способом. Он позвонил ночью Л.Б. Каменеву с тем, чтобы в повестку дня предстоящего съезда Советов включить его доклад на фракции съезда. А поскольку комиссию ЦК по проведению съезда Советов возглавлял Сталин, то ему уже на следующий день стало известно о «нарушителе спокойствия» В.И. Ленина. Сталина не смутило, что «блокаду» Ильича прорвала его жена, и он тотчас набрал номер телефона кремлевской квартиры Ульяновых и попросил позвать к аппарату Надежду Константиновну. В состоявшемся телефонном разговоре Сталин в довольно грубой форме отчитал Крупскую за самоуправство, напомнив ей о существовании партийной инквизиции — Центральной Контрольной Комиссии.

К.А. Писаренко дал следующую интерпретацию этому бытовому конфликту, возведя его в ранг высокой политики:

«Сталин не со зла нахамил женщине. И нервы тут тоже ни при чем. Это была демонстрация силы. Генсек, осыпая бранью супругу первого большевика, метил не в нее, а в мужа. У члена Политбюро просто иссякло терпение. Ведь с момента припадка 13 декабря и особенно после заметного ухудшения 16 числа всем стало ясно, что Старик выдохся и отныне совершенно не способен заниматься управлением страны, четко, быстро и адекватно решать партийные, экономические, международные и прочие вопросы. Хотя надавить на соратников собственным колоссальным авторитетом пока еще мог. Между тем, кто будет спрашивать с больного за те или иные политические промахи и неудачи? Верно, счет предъявят не Ленину, а осиротевшим шести членам Политбюро. Они — подлинное правительство, им и нести ответственность за все. Но как ее нести, если главный пациент республики стремится по-прежнему диктовать партийной элите свою волю? Только с помощью его глухой изоляции от внешнего мира. Сталину — наиболее твердому большевику — и поручили возвести спасительный заслон.

К сожалению, Владимир Ильич не понял, что 18 декабря 1922 года совсем буднично, без шума и помпы произошла смена главы государства. Торжество абсолютной монополии внешней торговли оказалось лебединой песней Ленина. Он в тот же день распрощался с властью. Жизнь заставила коммунистов найти для Политбюро нового арбитра, и Каменев, как неформальный первый заместитель Ильича в партийном ареопаге и официальный в Совнаркоме и СТО, автоматически превратился в лидера, на мнение которого отныне ориентируется большинство членов ЦК.