Книга Харун Ар-Рашид и времена "Тысячи и одной ночи" - Андре Кло

С этого момента Аббасиды могли больше не бояться никакого военного восстания. Оставались все те, кто чувствовали себя обойденными новым режимом, в первую очередь род Алидов. Семейство Али более не могло надеяться на то, что один из его членов станет верховным правителем мусульман. Кроме того, оно быстро осознало, что его борьба за новое общество, «основанное на Коране, справедливости и равенстве всех мусульман», была тщетной и что власть просто-напросто перешла от Омейядов к потомкам дяди Пророка. Как и при Омейядах, государство осталось светским. Революция потерпела крах.

Незамедлительно в Ираке и провинциях стали возникать оппозиционные группы. Одним из первых законность Аббасидов начало оспаривать движение Равандийа (название маленькой деревушки на востоке Ирана). При всей своей малочисленности, члены этой организации отличались фанатизмом и мужеством, призывая к насильственным действиям. Они попытались ликвидировать Мансура, который приказал их истребить.

Лучше подготовленное и более масштабное восстание Мухаммеда Нафс ал-Закийа (Мухаммед Чистая Душа) и его брата Ибрагима достигло более впечатляющих результатов. В сентябре 762 г., после долгого периода подпольной деятельности, Мухаммед, происходивший от Хасана, одного из сыновей Али, перешел к открытому восстанию и завладел Мединой. «Лиса вышла из своей норы», — воскликнул Мансур, выслав против него 4000 воинов. Войско Мухаммеда вскоре было разбито, а он сам погиб. Но через два года его брат Ибрагим, сумевший собрать вокруг себя многочисленных сторонников, в свою очередь, поднял мятеж в Басре. На этот раз Мансуру оказалось очень трудно восстановить порядок. Однако его стратегическое чутье и тактические навыки стоили его политического таланта, и в феврале 763 г. битва при Бахраме, к югу от Куфы, в которой Ибрагим нашел свою смерть, ознаменовала собой конец самого серьезного восстания эпохи Мансура.

Безжалостное подавление этих бунтов и устранение Абу Муслима подчеркнули — несколькими кровавыми линиями — стремление Джафара ал-Мансура единолично править империей. Тот факт, что хорасанская армия смирилась с внезапной гибелью своего командира, а Алиды ответили молчанием на казнь Мухаммеда Чистой Души и Ибрагима, доказал, что Мансуру удалось добиться успеха. Вплоть до упадка халифата государство Аббасидов оставалось централизованным, и во главе его стоял повелитель, чья неограниченная власть простиралась до самых удаленных провинций.

Мансур сам назначал наместников, часто из числа членов своей семьи, и при всей широте своих полномочий они всегда оставались под его неусыпным контролем. Он окружал своих сановников множеством шпионов, чтобы постоянно быть в курсе даже самых незначительных их поступков и действий, и держал под надзором даже своих близких. Ничто не должно было ускользнуть от повелителя правоверных, принявшего титул ал-Мансур, «Победоносный», или «Тот, кто получил помощь Бога». Образцом для него послужили великие Омейяды и правители Древнего Востока, Ахемениды и Сасаниды, являвшиеся абсолютными монархами. Мавали при нем исполняли роль советников и были не более чем простыми исполнителями его приказов. Имя одного из них, Халида ибн Бармаки, ведавшего налоговыми вопросами, получило известность. Пропасть между правящей элитой и массой простых мусульман, характерная для эпохи Омейядов, не стала уже. Мансур укрепил свою династию, но не удовлетворил чаяния мусульман, желавших, чтобы их общиной правил имам, вдохновляемый самим Богом.

Мансур, истинный основатель Аббасидской империи, вписал свое имя в историю в том числе и как создатель Багдада.

Как известно, еще до прихода к власти Аббасиды решили основать свою столицу в Ираке. Эта провинция, традиционно состоявшая в оппозиции к Омейядам и верная Дому Пророка, также была самой богатой и вносила в казну больше всего налогов. Куфа сыграла огромную роль в аббасидской революции, и именно здесь, в куфской мечети, Абу-л-Аббас, впоследствии ал-Саффах, был провозглашен халифом. Саффах сделал своей столицей соседнюю деревню, где по его приказу был построен комплекс зданий — ал-Хашимия. Чуть позже он перебрался в ал-Анбар на Евфрате, недалеко от Ктесифона, древней столицы парфян и Сасанидов.

Придя к власти, Мансур некоторое время продолжал жить там, а потом по неизвестным причинам вернулся в ал-Хашимию. Однако этот город было трудно оборонять, а население Куфы отличалось беспокойностью и ненадежностью. Он начал поиски места для строительства новой столицы и, наконец, остановился на западном берегу Тигра. Выбранное им место обладало целым рядом достоинств: реку, огибавшую его с востока, было невозможно перейти вброд, на юге располагалась целая сеть каналов, которые было легко использовать в качестве естественного оборонительного рубежа, а также пути для снабжения продовольствием. Климат был здоровым — практически без кровососущих насекомых; оба берега годились для сельскохозяйственной обработки. Нет смысла прибавлять к этому космологические соображения, почерпнутые из далекого прошлого Ирана, но дело как раз в том, что решение халифа получило одобрение — а могло ли быть иначе? — астронома по имени Навбахт (Якуби). Христианские монахи, жившие в расположенном поблизости монастыре, также поведали ему о предсказании из хранившихся у них древних книг о том, что некий царь придет, чтобы поселиться на этом месте.

Мансур сам наметил план «Круглого города»[8], который сначала для него нарисовали прямо на месте с помощью золы, чтобы халиф мог лучше представить себе, каким будет его город. Этому «Круглому городу», будущему Багдаду, он дал название «Мадинат ал-Салам» (Город мира), чтобы оно напоминало о рае (Коран VI, 127: «Жилище мира»). Круглый план облегчал оборону, избавляя от мертвых пространств и уменьшая стоимость строительства стен при сохранении той же площади. Были собраны архитекторы, инженеры, рабочие и чернорабочие из Сирии, Ирана, Мосула, Куфы и Басры — всего, как говорят, около 100 000 человек[9]. В 762 г., через четыре года, все было готово.

По восточному обычаю, для сводов и куполов был использован обожженный кирпич, в то время как основным строительным материалом служил сырец, причем ряды кладки чередовали с прослойками тростника. Две концентрические стены, защищавшие город, находились в тринадцати метрах друг от друга и были окружены рвом. Внутреннее пространство города, обнесенное стенами толщиной в 5 и высотой в 13 метров, достигало более 2, 5 километра.

В центре города Мансур приказал возвести свой дворец и мечеть. Жилая часть располагалась между стенами и обширным дворцовым комплексом. Дворец Мансура, или дворец Золотых дверей, имел форму квадрата со стороной два километра. Иван, просторный зал, открытый с одной стороны, был покрыт куполом. На верхнем этаже находился другой обширный зал, также увенчанный огромным зеленым куполом. Там халиф принимал посетителей в соответствии с величественным церемониалом древних повелителей Востока и Византии, и там ничто уже не напоминало о простоте, царившей во времена раннего ислама. К дворцу примыкала мечеть, куда можно было попасть непосредственно из халифских покоев. Значительное пространство отделяло их от зданий, в которых располагались административные службы — казна, канцелярия, арсенал, — а также жилища халифских детей и высокопоставленных чиновников.