Книга Мелодия жизни. Роман - Дмитрий Комогоров

Выход на сцену всегда был для нее моментом триумфа, неважно, где было выступление: на региональном конкурсе или во время школьного праздника. Именно там она полностью чувствовала себя свободной и живой. Сейчас Влад не видел этого. Он вообще ничего не видел. Будто она была роботом, который выходит на сцену, садится на табурет, играет, встает, кланяется и уходит за кулисы.

Нет, скорее всего, ему просто кажется. Ведь они не виделись столько лет. А это и вовсе были фотографии, так что…

А что, если поискать видео? Их оркестр достаточно популярный – наверняка найдется хотя бы с десяток записей в сети.

Ага, как же… «с десяток».

Их было сотни! Если не тысячи.

Профессиональные записи, любительские с мобильных телефонов разного качества, продолжительности и ракурса.

Курсор переместился к самому верхнему видео. Влад уже собирался нажать на него, но в последний момент остановился.

Зачем?

Зачем ему смотреть эти записи, слушать их игру? Ради чего все это?

Все эти годы, что они были вместе, были годами «дружбы и ничего более». Ее это вполне устраивало, а его… ему, понятное дело, хотелось большего. Они были друзьями, были лучшими друзьями, а затем она послала все к черту и сбежала из этого города навстречу своей мечте. Никакого расставания не было – просто констатация факта. «Я уезжаю». Все. На следующий же день она была уже за сотни километров. Да, была попытка поддерживать общение, но никакие электронные письма не могли унять ту тоску, что глубоко внутри высасывала все жизненные силы.

К счастью, в его жизни появилась Вита. И, надо сказать, очень вовремя: они познакомились незадолго до окончания сетевой переписки. Вита, совсем непохожая на кого—либо в жизни Влада, помогла вернуть ему – а может даже и привнести – позитивный жизненный настрой и подтолкнула к «движению вперед».

Жизнь – довольно странная штука, если о девушке, за которой бегал много лет, помогает забыть лесбиянка. До их знакомства, Влад был уверен, что симпатичные девушки, любящие – во всех смыслах этого слова – других девушек, бывают только в порнографии. Вита – прямое доказательство обратного. Да, она не носила платья и юбки, предпочитая им футболки и джинсы, – но это стройное тело, это миловидное лицо, которому не нужен был макияж, и эти вечно растрепанные, но при этом очень подходящие ей, волосы. Настолько естественная и необычная! Она не притворялась кем-то другим – ей это было не нужно. Она всегда была только собой.

В тот день Вита внезапно, как по волшебству, появилась рядом с ним, сидящим за барной стойкой. То, что он сначала принял за флирт, оказалось неподдельным интересом. Она тогда сказала это напрямую, что Влад любит и ценит в ней сейчас, и добавила: «ни на что не надейся – меня парни не интересуют». Сейчас это вспоминается с улыбкой, а тогда закончилось попаданием Лонг-Айленда не в то горло.

В тот летний вечер он пришел в бар просто выпить вне дома и не в одиночку, а ушел гулять по ночному городу с девушкой, впоследствии ставшей ему настоящим другом.

Курсор переместился к кнопке «закрыть», и через секунду вкладка с видео-списком исчезла с монитора.

***

В окнах такси один за другим мелькают неоновые вывески и рекламные щиты. Вита смотрит на них, но мысли заняты совершенно другим. Каждый новый луч от пролетающих вывесок отдается в голове одним единственным словом. Именем.

«Кира».

«Кира».

Кира.

Вита боится. Она старается этого не показывать, но руки еле заметно дрожат.

Что, если она скажет, что я слишком тороплюсь?

Что, если она посмеется и скажет, что все, что было, – это несерьезно?

Что, если она выгонит меня за дверь?

Так, стоп. Откуда эта паранойя? Все будет хорошо.

А, если нет?

Что, если будет как в прошлые разы?

Нет, не будет.

Вдруг она тоже бросит меня и вскоре выйдет замуж?

Нет. Нет! НЕТ! Такого НЕ БУДЕТ!

Что, если… она была права?

От одного только воспоминания о ней по телу бегут мурашки.

– Поверить не могу! Моя дочь – грязная лесбуха!

– Мама, прошу тебя…

– Заткнись! Не смей перебивать меня, тварина ты эдакая!

– Мама…

Сильная пощечина, от которой, спустя годы, по-прежнему болит щека.

– Ты – позорище.

Слова, шипящие, как ядовитые змеи.

– Я не хочу тебя больше видеть в своем доме.

– Прошу…

– УБИРАЙСЯ ВОН!

– Пожалуйста…

Еще одна пощечина.

– ПОШЛА. ПРОЧЬ. ОТСЮДА.

Предательские слезы начинают катиться по щекам, из-за слов, у которых никогда не будет срока давности.

– Ты навсегда останешься ничтожеством, пока будешь лизаться с такими же потаскухами, как ты! – Последние слова-проклятья, что она когда-либо слышала от матери.

Нет. Я не сдамся. Я не позволю прошлому испортить мне будущее.

Я буду счастлива! Несмотря ни на что!

– С вас двести сорок рублей.

Вита осматривается по сторонам. Она в такси у подъезда дома Киры. Над ней горит лампочка, включенная водителем для удобного подсчета денег.

– С вами все в порядке? – спрашивает таксист, заметив слезы на ее щеках.

– Да-да, все хорошо. – Она достает из кармана три купюры по сто рублей, отдает ее водителю и выходит из машины. – Сдачи не надо.

– Спасибо, – слышит она перед тем, как такси трогается с места.

Вита стоит перед входом в подъезд. Не двигается, словно перед ней возникла невидимая стена. Закрывает глаза, делает глубокий вдох и, наконец, заходит.

Глава 3

Редактор женского глянцевого журнала – не о такой профессии мечтал Влад, поступая в университет несколько лет назад. Но судьба распорядилась именно так. Если поначалу это было в крайней степени непривычно, то сейчас он полностью вошел в эту стезю. Приличные деньги и некропотливая работа – довольно неплохой вариант развития событий. Но естественно, как и в любом другом месте, не обходилось без минусов, начиная с того, что работать в женском коллективе – это кошмар.

Эти настоящие журналистки, несмотря на все свое дружелюбие, чаще вызывали раздражение, чем восхищение. И дело вовсе не во внешнем виде – здесь-то как раз почти все на достойном уровне – и даже не в неуместном кокетстве. Дело в том, что за этими любезными мордашками прячется сплошное лицемерие. Это отражается как в общении, так и в материале, который они несут на вычитку и редактуру.