Книга Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже если римские историки преувеличивают потери противника, дальнейшие события подтверждают, что африканский город не мог оправиться от этого поражения – условия мира, который окончил Вторую Пуническую войну, были тяжелы для Карфагена.
Интересно, что описывая битву, Тит Ливий поднимается до необходимого исторического обобщения: «Прежде чем наступит завтрашняя ночь, они узнают, Рим или Карфаген будет давать законы народам. Не Африка или Италия будет наградою победы, но целый мир».
XXX книга Тита Ливия на этом заканчивается, но Ганнибал не сразу сошел с исторической арены после проигранной битвы при Заме. Вскоре после заключения мира он начал готовить Карфаген к новой войне. Полководец завязал отношения с правителем Селевкидской империи Антиохом, пытался создать антиримскую коалицию.
В 196 году до н. э. он получил высшую государственную должность – стал суффетом. Его реформы были направлены одновременно на ограничение прав аристократов и на укрепление собственной власти. В конце концов политическим конкурентам удалось устранить Ганнибала, которому пришлось бежать из страны под угрозой ареста.
Несколько лет прославленный военачальник провел в гостях у царей восточных эллинистических держав. Рим уже диктовал свои условия и этим правителям. В 183 году до н. э. Ганнибал принял яд, когда царь Вифинии согласился выдать его римскому послу. Через 37 лет в результате Третьей Пунической войны Карфаген был полностью разрушен.
Историю пишут победители. Поэтому и останется Ганнибал в памяти человечества гениальным полководцем, который, однако, представлял державу, обреченную на поражение от более «прогрессивного» Рима. Его противники – граждане «вечного города» – совершили ряд ошибок, но в результате оказались доблестнее и дальновиднее…
А вот если бы современные юристы штудировали пуническое, а не римское право, а эрудиты блистали бы знанием пунических, а не латинских афоризмов, тогда, вероятно, о пуническом полководце и Карфагене в самых восторженных тонах писал бы какой-нибудь Магон или Гасдрубал.
Но все произошло так, как произошло. И поэтому перед вами сочинение римлянина Тита Ливия о карфагенянине Ганнибале.
1. (1) Нижеследующую часть моего труда я могу начать теми же словами, которые многие писатели предпосылали целым сочинениям: я приступаю к описанию самой замечательной из войн всех времен – войны карфагенян под начальством Ганнибала с римским народом[1].
(2) Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества. Не могли они пускать в ход неведомые противникам приемы военного искусства, так как обе стороны познакомились одна с другой в Первую Пуническую войну[2]; а до какой степени было изменчиво счастье войны и непостоянен исход сражений, видно уже из того, что гибель была наиболее близка именно к тем, которые вышли победителями.
(3) Но ненависть, с которой они сражались, была едва ли не выше самих сил: римляне были возмущены дерзостью побежденных, по собственному почину поднимавших оружие против победителей; пунийцы – надменностью и жадностью, с которой победители, по их мнению, злоупотребляли свой властью над побежденными.
(4) Рассказывают даже, что когда Гамилькар[3], окончив Африканскую войну[4], собирался переправить войско в Испанию и приносил по этому случаю жертву богам, то его девятилетний сын Ганнибал, по-детски ласкаясь, стал просить отца взять его с собой; тогда, говорят, Гамилькар велел ему подойти к жертвеннику и, коснувшись его рукой, произнести клятву, что он будет врагом римского народа, как только это ему дозволит возраст.
(5) Гордую душу Гамилькара терзала мысль о потере Сицилии и Сардинии: карфагеняне, полагал он, уж слишком поторопились в припадке малодушия отдать врагу Сицилию[5]; что же касается Сардинии, то римляне захватили ее обманом, благодаря африканским смутам, наложив сверх того еще дань на побежденных.
2. (1) Под гнетом этих тяжелых дум он в пять лет[6] окончил Африканскую войну, разразившуюся вслед за заключением мира с римлянами, а затем в течение девяти лет[7] расширял пределы пунического владычества в Испании; (2) ясно было, что он задумал войну гораздо значительнее той, которую вел, и что, если бы он прожил дольше, пунийцы еще под знаменами Гамилькара совершили бы то нашествие на Италию, которое им суждено было осуществить при Ганнибале.
