Книга Протоколы киотских мудрецов. Миф о глобальном потеплении - Василий Поздышев

Так вот он однажды выступал на семинаре в Физическом институте Академии наук, лекция была интересна и умна, но вот по народонаселению… Тот же набор штампов про «недостаток ресурсов» и «чрезмерный рост населения в третьем мире». Я поднял руку и, когда очередь дошла до меня, спросил: «Но если мы берем в качестве приоритета экономию ресурсов, то ведь выгоднее сократить наполовину «золотой миллиард», чем хоть весь «третий мир»— мы же сэкономим ресурсов гораздо больше!» Действительно, по некоторым видам немец или англичанин расходует в десятки раз больше, например, нефти или алюминия, чем индус или малайзиец. Ляруш посмеялся вместе с залом, что-то ответил — типа, что не надо сокращать, главное, чтобы каждый что-то полезное делал.

По-моему, ответ все же не исчерпывающий. Вот тут суть вопроса. Как ни экономь ресурсы, как ни развивай добычу и разведку нефти — если потреблять ее нынешними темпами, то уже к концу нынешнего века она кончится гарантированно, а недостаток ее будет ощущаться уже в ближайшие десятилетия. Трудно предсказать форму этого ресурсного кризиса, вряд ли в современной экономике он будет ощущаться как физическая нехватка какого-то ресурса. Скорее всего, это будет выглядеть как экономический кризис, результатом которого будет падение покупательной способности, снижение потребления и производства и… вы уже догадались — снижение уровня добычи нефти. То есть «невидимая рука рынка» в очередной раз выполнит свою магическую работу, и вместо голого физического отсутствия какого-то продукта на прилавках — этот продукт окажется просто слишком дорогим, чтобы его можно было купить.

Но — «что совой об пень, что пнем об сову» — ничего не берется из ниоткуда, и ресурсный кризис не отменишь — но его можно оттянуть. И если встать на место основных потребителей мировых ресурсов — а это в первую очередь американцы и западноевропейцы, — то для них есть только три вида мер, которые надо принять: обеспечить гарантированный доступ к сырью; снизить собственное потребление; снизить, а лучше прекратить потребление ресурсов другими. Первую меру — плохо ли, хорошо ли — приняли республиканские администрации. Сейчас мир Запада, и в первую очередь мир англоговорящий, контролирует — политически или военными средствами — более 70 % мировой нефти.

Такие страны, как Саудовская Аравия, не оккупированы — но явно не самостоятельны. Пока за рамками военно-политического контроля остаются Иран, Венесуэла, Россия. У них в сумме около 25 % запасов, но глядя на ситуацию трезво — и они не независимы. Эти страны не так уж развиты в промышленном отношении, они вынуждены поставлять нефть и газ, чтобы купить необходимое и не очень необходимое. Таков давний фокус промышленно развитых стран — реальными владельцами природных ресурсов являются те, кто эти ресурсы потребляет, хотя бы они, ресурсы эти, и находились на чужой территории. Реально распоряжаться своими ресурсами может только тот, кто имеет выбор между каналами реализации, а лучше тот, кто имеет возможность экспорт ресурсов прекратить, хотя бы на время, и жить собственным производством. В противном случае приходится соглашаться на условия и цены, определяемые потребителем ресурсов. Ни Россия, ни Иран (в меньшей степени) не могут сейчас прекратить экспорт сырья. А условия потребителей таковы, что на экспорте сырья не разбогатеешь.

Вот та же Саудовская Аравия — казалось бы, синоним богатства (по мнению Запада — не совсем честного, не приобретенного трудом). А на самом деле ВВП на душу населения у саудитов — примерно как у стран Восточной Европы. То есть не ахти, так себе ВВП. Причем это в среднем на душу. А если еще учесть, что там есть прожорливая и многочисленная королевская семья, которая потребляет гораздо выше среднего, то неудивительно, почему так популярны там в народе исламские фундаменталисты.

Относительно богаты такие сырьевые страны, как Норвегия или Бруней — но и то только потому, что населения там мало — в Норвегии менее 5 млн., в Брунее вообще 300 тысяч — вот на душу и выходит прилично, на мировом уровне.

То есть первый шаг Западом сделан — после короткого периода относительной независимости «великие сырьевые державы» снова попали в ситуацию сырьевых придатков. Стоит вспомнить, как произошло временное обретение независимости, чтобы понять, что сейчас оно невозможно. Дело было в начале 70-х. В 1973 году по миру прокатилась волна национализаций нефтяной промышленности, и хотя детонатором был арабо-израильский конфликт, это был только повод. Реальной причиной была «крыша», обеспечиваемая существованием СССР и Варшавского блока. Тогда военная экспедиция типа иракской была просто невозможна. Интересно, что тогда ситуацией воспользовались и национализировали свои нефтяные богатства даже такие страны, которые занимали антисоветские позиции. Да, были времена… первый нефтяной кризис, президент США обращается к нации, одетый в свитер, в официальных помещениях температура снижается на 6 градусов по Фаренгейту, чтобы сэкономить на отоплении… Неудивительно, что повторения никто не хочет сейчас допустить.

Но как решать две остальные задачи? Напомню — это а) снизить потребление в развитых странах и б) снизить потребление в остальном мире.

Есть, конечно, прямой путь. Президент обращается к нации (или даже все президенты обращаются к своим нациям), объявляет о прогнозах по исчерпанию ресурсов и о принятии мер по жесткой экономии. На период… а на какой период? Очевидно, до полного исчерпания этих самых ресурсов.

Но последствия такого шага очень многообразны. Я бы лично поинтересовался: «А потом-то что?», и, думаю, не я один. И надо сказать, что пока членораздельного ответа нет. Каждый честный политик, каждый компетентный ученый ответят: пока наша цивилизация не готова к миру без нефти, а тем более — без невозобновляемых ресурсов. Ну и что скажут избиратели? Вопросов возникнет много, и большая часть будет связана с одним — как, по каким правилам делить оставшееся? Тут уже не будут работать нынешние принципы, по которым происходит дележка достояния человечества.

Есть и еще один момент. Такое обращение уже было, и неоднократно. Об исчерпании ресурсов говорили давно. Не хочется лезть в историю, но очень давно. Проблема в том, что предупреждений было слишком много! Все они строились на уровне знаний того времени. Когда посчитали угольные залежи Англии (это было в XIX веке) — не знали об углях Австралии, когда обсчитывали запасы Оклахомы (в 30-е годы XX века) — еще не знали о запасах Саудовской Аравии. Поэтому все прогнозы, как правило, не оправдывались. И те, к кому были обращены предупреждения, перестали их воспринимать.

А тем временем знания о Земле, о ресурсах, о процессах в человеческом обществе, в технологиях становились все более полными, и предсказания начали обретать полноту и достоверность. Самая сильная иллюстрация к этому — «правило Хабберта». Этот американский ученый на основании данных о нефтеразведке в 50-е годы предсказал уровни добычи в США, пик в 70-х и последующее снижение. Все именно так и произошло. Сейчас «правило Хабберта» демонстрирует свою верность уже в мировом масштабе. Увы, впереди путь под горку…

Так что грань знания/незнания была преодолена незаметно, в начале 70-х. Эта грань обозначается словами «Пределы роста».

В 1969 году итальянец А. Печчеи выпустил книгу-предупреждение «Перед бездной», был создан «Римский клуб». Образовалась международная группа ученых, которые разработали несколько моделей мира, и очередная из них — «Мир-3» — оказалась самой адекватной. Она учитывала 5 глобальных процессов: быстрой индустриализации, роста численности населения, увеличивающейся нехватки продуктов питания, истощения запасов невозобновимых ресурсов и деградации природной среды. В 1972 году результаты исследования были опубликованы в виде книги «Пределы роста», под редакцией Денниса Медоуза. В работе были получены два главных вывода: