Книга Человек-тень, или Час "икс" для Кремнева - Фридрих Незнанский

Ильхам просиял.

— Конечно, дорогой, какой разговор. Присаживайся, пожалуйста, через пятнадцать минут все будет. А пока вот баклажаны тушеные поешь, — перед Кириллом появилась тарелка с баклажанами, — за счет заведения.

— Спасибо.

Взяв тарелку, Кирилл вернулся за столик, наполнил рюмку и поддел вилкой кусок баклажана.

— За успех, — тихо сказал он сам себе, — пока все идет как надо.

* * *

Агент СВР Кирилл Байков находился в кавказском регионе уже почти целых три года. Самыми сложными оказались для него первые полтора месяца. И дело было не в первом задании, и даже не в смене привычной обстановки, самым сложным для Кирилла оказалось привыкнуть к местной кухне.

Это было более чем странно.

Как и большинство москвичей, Кирилл самозабвенно любил шашлыки, плов и все остальные кавказско-азиатские блюда, включая сладости. Отправляясь на Кавказ, он предвкушал, как каждый день станет питаться в настоящей шашлычной. А ведь кроме этого есть еще чебуреки, хачапури, хычины. Просто праздник для желудка! Да еще и по таким смешным ценам.

К началу второй недели Байков понял, что сыт местной кухней по горло. Ему захотелось разнообразия, но меню местных кафешек этого разнообразия как раз и не предусматривали. Каждое заведение предлагало стандартный набор из шести — десяти блюд, в самых приличных это количество увеличивалось до пятнадцати. К концу второй недели Байкову стало казаться, что абсолютно все блюда, и первые, и вторые, имеют один и тот же вкус. Даже любимый Кириллом борщ по вкусу мало чем отличался от шурпы.

Следующие несколько месяцев Байков не ел в полном смысле этого слова, а просто механически питался. Потреблял определенное количество белков, жиров и углеводов, необходимых для поддержания собственного организма.

Но как в жизни когда-нибудь заканчивается все хорошее, так заканчивается и все плохое.

Спустя полгода гастрономическая проблема разрешилась сама собой. Кирилл настолько вжился в окружающий его ландшафт, что заново открыл для себя кавказскую кухню. И хотя ни одно местное блюдо уже не могло, как раньше, привести его в чувство восторга, но, по крайней мере, не раздражало, а иногда даже и нравилось.

Как, например, сейчас.

С заднего двора потянуло ароматом новой порции шашлыков, Кирилл наколол вилкой еще один кусок баклажана. В этой шашлычной действительно неплохо готовили, но в данный момент Байков многое бы отдал за большую сковородку жаренной на сале картошки с домашней квашеной капустой.

Выпив еще одну рюмку, Кирилл взглянул на часы и сосредоточился на деле.

О новом задании ему сообщили пять дней назад. Приказали действовать как можно быстрее.

В результате дерзкой атаки боевики взорвали колонну российской бронетехники. Из сопровождающих в живых не осталось никого. Но самое плохое было далеко не в этом. Боевики похитили несколько новых экспериментальных бомб, и если Байкову в самое ближайшее время не удастся выйти на след похитителя, бомбы, скорее всего, уйдут на запад.

Именно поэтому Кирилл так торопился и был вынужден обратиться за информацией к Тимуру. Будь у него побольше времени, он бы действовал аккуратней.

Хотя бы месяц или лучше два.

Но вот как раз времени у Байкова и не было. И куратор из центра совершенно недвусмысленно ему об этом заявил.

Впрочем, кто не рискует, тот не пьет шампанского. И хотя Кирилл всегда терпеть не мог этот напиток, считая его чисто женским, поговорку он про себя повторять любил.

На удачу.

Байков нащупал пистолет в кармане брюк. Проверил предохранитель — все в норме. В левом кармане лежал мобильный. Кирилл нажал функцию записи, тихо произнес:

— Меня зовут Кирилл Байков, в данный момент я ем шашлык.

Он нажал «стоп» и промотал заново. Мобильный исправно повторил сказанную только что фразу.

В последнее время Кирилл, постоянно проверял качество записи, вдруг не сработает.

Все разговоры он записывал на мобильный, но пару раз вместо рассказанного признания он получил только шум. Все равно писать на мобильный было безопасней, чем иметь при себе диктофон или еще что посерьезней.

Кирилл обернулся на стариков, играющих в нарды. Один из них выигрывал, другой ругался. Кирилл посмотрел в окно. Ничего нового, только улица, дома и иногда машины.

* * *

— Бутылку, два салата и шашлык.

Эти трое вошли в кафе, как к себе домой. Оглядели всех присутствующих, ухмыльнулись. Выбрали столик в противоположном от Кирилла углу. Сели, забалагурили, закурили.

Все трое были молоды и чисто выбриты. Хотя Байков сразу отметил, что один из них — самый главный. Именно он указал на столик, за которым они в результате расположились, именно он сделал заказ Ильхаму.

Среднего роста, не то чтобы крепкий. Однако двое других слушались его беспрекословно.

На всякий случай Кирилл пересел к ним лицом.

Очевидно, напрасно.

Вновь прибывшие заговорили о кинематографе. Тему поднял основной.

— Посмотрел вчера последнего Бэтмена. Ни хрена не понравилось, полное говно. По сравнению с ранними фильмами — ни идеи, ни красоты, ни тайны.

— А что, раньше была тайна?

Это спросил тот, кто сидел к Кириллу спиной.

— Раньше ведь тоже было сразу понятно, кто является Бэтменом?

Основной засмеялся.

— Раньше была сказка, а сейчас одно мочилово.

Он сделался серьезным.

— А это — ни одно и то же.

Сидящий за спиной хмыкнул:

— Тебе виднее. Ты же у нас киноман.

В этот момент Ильхам принес бутылку, и все трое углубились в изучение ее содержимого.

Байков посмотрел на часы. Тимур должен был появиться через три минуты.

После принятой рюмки разговор за противоположным столиком продолжился. Начал его, как обычно, основной.

— Сделаем дело, заеду к маме, — он вздохнул и потянулся за новой сигаретой. — Мама расстраивается, что я редко у нее бываю. Денег привезу. Она обрадуется. А то никак не понимает, что я не могу к ней постоянно заезжать.

Остальные двое согласно закивали головами.

— Да, мать — это святое. Выпьем за матерей.

Они наполнили рюмки.

Кирилл машинально сделал то же самое.

Хотя ему было не за кого пить.

Родители Байкова погибли шесть лет назад в автомобильной катастрофе. Оба и сразу.

Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Кирилл подумал, что этой фразе научил его отец. Он так любил ее повторять.

Очевидно, он произносил ее про себя в тот момент, когда решил на скользкой дороге обогнать впереди идущую машину.