Книга Дар - Мария Унт

– Ты что, забыл, чем закончилось то злосчастное цирковое представление? – почти кричала мама.

– Нет, я помню. Но не жить же все время прошлым! И не держать же наших девочек из-за этого взаперти! – ответил отец.

Перепалка в таком духе длилась весь вечер, но перед сном отец зашел в нашу библиотеку, где я сидела с Дианой, и сообщил, что послезавтра мы отправляемся в цирк. Я так обрадовалась этому сообщению, что не спала всю ночь, а весь следующий день то и дело смотрела на часы, – мне хотелось, чтобы время пошло быстрее. Этот поход должен стать ярким, цветным пятном в моей скучной, серой жизни.

Наконец наступил день, когда мы должны были пойти на представление. Я стала собираться уже с самого утра, тщательно осмотрев свой гардероб, пришла к выводу, что надеть мне, собственно, нечего. Все платья были скорее домашними. Тем не менее я остановила свой выбор на блекло-розовом платье, единственным украшением которого являлся воротник, отороченный кружевом. Оно было простенькое, но цвет шел к моим черным длинным волосам. Когда я спустилась в своем наряде вниз, мать окинула меня холодным взглядом и сказала, чтобы я накинула ее шаль. Диана выглядела куда более респектабельно – у нее уже были красивые платья, которые она, к сожалению, редко носила. В тот вечер она выбрала темно-синее с черной вышивкой. Не скрою своей зависти – выглядела она в нем просто красавицей. По сравнению с ней я казалась нескладным подростком.

Мы сели в экипаж и всей семьей отправились в город. Осень только начиналась, но воздух уже был прохладным, да и листья начали желтеть.

На улицах города царило оживление. Люди всегда казались мне интереснее всего: лица такие разные, такие не похожие друг на друга. Кто-то шел, улыбаясь, кто-то – нахмурившись, кто-то просто смотрел себе под ноги. Я ехала и думала, что у каждого прохожего своя история, своя жизнь, полная счастливых и трагичных моментов. За окном каждого дома происходят события, о которых не знает никто, кроме его обитателей. Все это для меня тогда было такой загадкой – жизнь, люди, их взаимоотношения… А сама я только смотрела на все, не участвуя в жизни, а ведь мне так хотелось почувствовать и увидеть хоть маленькую частичку того, что чувствовали и видели эти люди.

Мы подъехали к окраине города, я уже могла видеть купола шатров, огни, горящие повсюду, и толпу народа. Если честно, я думала, что предстоящее представление будет чем-то вроде спектакля – об этом я так много читала в романах. Здесь же все больше походило на ярмарку. Мы с Дианой вышли из экипажа и хотели сразу же направиться к шатрам, как вдруг отец подхватил меня под локоть:

– Девочки, не отходите от нас ни на шаг, я вас прошу, – сказал он спокойным голосом, но лицо его выдавало волнение.

Делать было нечего, я встала рядом с отцом, а Диана – рядом с матерью. И таким образом, вчетвером, мы двинулись вперед.

Сложно словами описать мой восторг от того, что я увидела: здесь были и акробаты, стоявшие на руках и голове, и дрессированные обезьянки, так и норовившие сорвать сережки и цепочку с Дианы, была и бородатая женщина-карлица, поразившая мое воображение. Мы все шли, и шли, и возле каждой палатки видели что-то новое, что-то совсем неожиданное. Папа купил нам сладостей, и, пробираясь сквозь толпу, мы уплетали помадки и конфеты. В центре площадки перед нами открылась арена, освещенная по кругу факелами. В центре арены стоял Джером, весело болтавший с публикой. Мне тоже захотелось поговорить с ним, но я знала, что сделать это в присутствии родителей будет нелегко. Вдруг на арену вышел темнокожий человек, с длинными вьющимися волосами, низкий и довольно плотный, он поднял вверх нечто, напоминавшее большое медное блюдо, и ударил по нему железной палицей. Раздался звук, от которого толпа замолчала, и все перевели взгляды на него. Человек удалился так же незаметно, как и пришел, и Джером громко заговорил:

– Дамы и господа! Мы рады вас приветствовать на нашем представлении бродячих артистов! Не взыщите, если что-то пришлось вам не по вкусу! Мы стараемся, как можем, чтобы доставить вам удовольствие!

Наша семья начала протискиваться ближе к арене – с того места, где мы стояли, почти невозможно было что-либо разглядеть. Оказавшись в первом ряду, я увидела, что волосы Джерома покрывала золотая пыль, на нем были брюки ярко-зеленого цвета, расшитые золотой нитью, и фиолетовый жакет. Все это смотрелось настолько нелепо и в тоже время так торжественно, что я засмеялась. Мама недовольно посмотрела на меня. Я сразу умолкла и вновь начала прислушиваться к тому, что говорил Джером.

– Я думаю, вернее, я надеюсь, что все вы, собравшиеся здесь, уже успели посмеяться над шутками верзилы Джо, – тут Джером помахал рукой огромному рыжеволосому клоуну, стоявшему неподалеку, – успели налюбоваться бородатой красоткой Мери, а наши мартышки сумели вытащить монетки из брюк многоуважаемых джентльменов!

Некоторые мужчины в толпе сразу же начали проверять наличие бумажников в брюках и пиджаках, что не ускользнуло от Джерома и вызвало на его лице презрительную ухмылку.

– Могу поспорить, что подобные зрелища вы могли наблюдать в каждом бродячем цирке! Сейчас людей трудно удивить чем-либо, но мы все-таки попробуем. Прекрасные дамы и не менее прекрасные господа, позвольте познакомить вас с нашим уникальным номером. Такого вы не увидите нигде – ни в Париже, ни в Нью-Йорке, ни в Токио (а я бывал во всех этих городах и должен признаться, что их представления – ничто по сравнению с тем, что мы покажем вам). То, что вы сейчас увидите, есть только у нас. И все благодаря нашему многоуважаемому мистеру Энтони Шелдону, который, к сожалению, не смог прийти на сегодняшнее представление. Итак, удивительные братья Хименес продемонстрируют перед вами свои сверхспособности!

На арену вышли трое молодых мужчин, встали ровно по центру и бесстрастным взором уставились вперед. Джером тем временем продолжал:

– Секреты своего мастерства братья получили от гималайских мудрецов. Тут нет дешевых фокусов, есть только магия. Магия, которую вы, дамы и господа, не увидите больше нигде!

По толпе пронесся легкий шепот. Наверное, зрители скорее ожидали, что выйдет трехголовый человек, говорящий медведь или бог весть еще что, но никак не трех простых парней, которые даже одеты были обыденно, в отличие от Джерома и других артистов. Я услышала, как мама тихо сказала отцу: «Да ведь это же обыкновенные оборванные цыгане. Что тут такого…» – хотела продолжить она, но ее прервали шумный хлопок и вспышка. Место, где только что находился Джером, оказалось пустым, лишь легкий дымок напоминал о том, что секунду назад здесь стоял человек.

Двое цыган на арене разошлись в разные стороны, оставив третьего посередине. Признаться, все трое обладали какой-то удивительно притягательной внешностью. Они не были красавцами, но чувствовалось в них что-то такое манящее, загадочное, что я не могла отвести глаз. Особенно мне понравился самый высокий из них, стоявший теперь слева от брата, присевшего на корточки посередине арены. Вдруг сзади я услышала топот и улюлюканье, толпа повернула головы и увидела женщину, тоже, по-видимому, цыганку, одетую в яркий наряд со множеством серебристых монеток. Ее лошадь встала на дыбы. Откуда-то из-за спины достав две огромные блестящие сабли, она метнула их прямо на арену к братьям. Сабли, пролетевшие над нашими головами в считанные секунды, поразили воображение всех. Два клинка, отливавшие серебром, воткнулись в землю рядом с цыганом, находившимся в центре. Одна сабля вошла в землю по его правую руку, вторая – по левую. Резким движением он вытащил сабли и начал размахивать ими, вертеть, подбрасывать над головой. В это время его братья отошли в сторону и через несколько секунд вернулись: один – с ведерком, другой – с факелом в руках. Цыган, державший ведро, выплеснул жидкость из него на своего брата, жонглирующего саблями. Мне в нос ударил резкий запах керосина. Второй цыган, который так понравился мне, поднес факел к облитому керосином брату, – и тот вспыхнул как спичка. Толпа вскрикнула от ужаса. Перед нами стоял горящий человек, с легкостью жонглировавший саблями, не издающий при этом ни звука. Мало того, он начал двигаться, вернее, отплясывать. Легко подпрыгивал, пригибался, продолжая гореть ярким огнем. Вдруг откуда-то на сцене появился Джером с сигарой во рту: