Книга Вдова - Фиона Бартон

Кейт Уотерс между тем щебечет, что ей надо бы воспользоваться уборной и что неплохо бы приготовить еще по чашке чая, и я позволяю ей самой хозяйничать, отдавая свою кружку и показывая ступеньки вниз, к туалету. Когда она удаляется, быстро оглядываю комнату, убеждаясь, что ничего из вещей Глена не пропало. Не сперла ли она себе что-нибудь как сувенир. А то Глен меня предупреждал. Он мне много чего порассказал об этих господах из прессы.

Вот слышу, как в туалете спускается вода, и довольно скоро в гостиной появляется Кейт с подносом и начинает распространяться насчет того, какая я, должно быть, замечательная женщина, какая верная и преданная жена.

Я же не свожу глаз с нашего свадебного фото на стене над газовым камином. Мы на нем кажемся такими юными, словно просто приоделись ради съемки в родительские наряды. Проследив за моим взглядом, Кейт снимает фотографию со стены.

Она пристраивается на подлокотник моего кресла, и мы вместе разглядываем фото вблизи. Шестое сентября 1989 года. В этот день мы с Гленом связали себя узами брака. Не знаю, почему, но я вдруг начинаю плакать – с того момента, как Глен умер, я впервые плачу по-настоящему, – и Кейт Уотерс мягко обхватывает меня рукой.

Глава 3

Среда, 9 июня 2010 года

Журналистка

Кейт Уотерс поерзала в кресле. Зря она до прихода сюда пила кофе: теперь, еще и после чая, мочевой пузырь отчаянно посылал ей сигналы бедствия, и ей требовалось оставить Джин Тейлор наедине со своими мыслями. Не самый лучший, конечно, вариант на этой стадии игры – особенно сейчас, когда Джин вся как-то попритихла, попивая чай и глядя куда-то вдаль. Кейт ужасно опасалась разрушить только что выстроенное между ними взаимопонимание. Сейчас они стояли на очень шаткой ступени: потеряй визуальный контакт – и весь настрой может враз перемениться.

Ее муж Стив однажды сравнил работу Кейт с выслеживанием зверя. Он тогда изрядно перепил риохи на домашнем званом обеде и принялся хвастаться женой перед гостями.

– И вот она подбирается все ближе и ближе, подбрасывая им понемногу доброты и юмора, легонько намекая на «фартинг», на возможность изложить свою сторону дела – и так до тех пор, пока они не станут есть с руки. Вот это настоящее искусство! – распинался он за столом.

Рядом сидели его коллеги из отделения онкологии, и Кейт, натянув свою профессиональную улыбку, бормотала про себя: «Давай, давай, мой милый, теперь-то ты узнаешь меня еще лучше». Гости в ответ напряженно смеялись, потягивая вино.

Потом, взявшись мыть после гостей посуду, она стала яростно зашвыривать тарелки в раковину с мыльной водой, вытесняя на пол клочья пены. Однако Стив крепко обхватил ее руками и поцеловал в знак примирения.

– Ты ж знаешь, как я восхищаюсь тобой, Кейт, – сказал он. – Ты на самом деле блестяще делаешь свое дело.

Она поцеловала мужа в ответ. Как ни крути, а он был прав. Порой это действительно была игра или, точнее, заигрывание с целью наладить мгновенный контакт с подозрительно, а то и враждебно настроенным незнакомцем. И Кейт это нравилось. Нравился тот разгул адреналина, когда она, опередив свою команду, первой подступала к нужному порогу, когда звонила в дом, прислушиваясь к царящей внутри жизни, когда видела сквозь матовое стекло характерное смещение светотени при приближении кого-то к дверям и когда двери отворялись, давая начало полномасштабному действу.

Разные приемы используют журналисты, возникнув на пороге своей «жертвы». Один знакомый Кейт, с которым она училась, взял на вооружение эдакий вызывающий сочувствие взор, который сам он называл «последний щеночек в корзинке»; другой вечно ругал новостного редактора, якобы заставляющего его снова стучаться в те же двери; а одна дамочка подсовывала под джемпер подушку, прикидываясь беременной, и просила разрешения воспользоваться туалетом, дабы пробраться в дом.

Все это было не в стиле Кейт. У нее имелись собственные правила: неизменно улыбаться, никогда не подступать вплотную к двери, не начинать разговор с извинений и вообще всячески пытаться отвлечь человека от того факта, что явилась она к нему за газетным материалом. Она уже не раз для завязывания общения применяла оставленное у порога молоко, однако ныне молочники, увы, считались вымирающей породой. И сегодня Кейт была очень довольна собой, что сумела с такой непринужденной легкостью просочиться в дом вдовы.

По правде говоря, у Кейт поначалу и не было в планах туда заходить. Ей хотелось поскорее добраться до своего кабинета и сдать командировочный отчет, пока эти рабочие расходы вконец не обнулили ее собственный счет в банке. Однако ее новостной редактор и слышать об этом не хотел.

– Иди давай стучись к этой вдове, тебе как раз по пути! – голосил в трубку Терри Дикон, пытаясь перекричать анонс новостей по радио, ревущему на полную громкость. – Кто знает, может, сегодня твой счастливый день!

Кейт оставалось лишь вздохнуть. Она сразу поняла, что имеет в виду Терри. На свете была одна-единственная вдова, у которой на этой неделе все жаждали заполучить интервью. Но также она знала и то, что дорожка к этой вдове натоптана изрядно. Трое ее коллег из The Post уже пытались достучаться до Джин Тейлор, и Кейт была уверена, что она-то как раз окажется последним корреспондентом в стране, пришедшим к этой вожделенной двери.

Или почти последним.

Добравшись до поворота на улицу, где жила Джин Тейлор, Кейт машинально осмотрелась, нет ли там других представителей прессы, и мгновенно обнаружила мужичка из The Times, топтавшегося возле своей машины. Унылый галстук, заплатки на локтях, на голове сбоку пробор. Классика. Кейт проехала немного вперед вместе с ползущим по главной дороге потоком, не спуская с противника глаз. Похоже, придется ей еще раз обогнуть квартал в надежде, что к ее возвращению конкурент уже исчезнет.

– Черт бы все побрал, – процедила она, включая левый поворотник и поворачивая на боковую улочку, чтобы припарковаться.

Постояв минут пятнадцать и проглядев наскоро свежую ежедневную прессу, Кейт снова пристегнулась и завела авто. В этот момент зазвонил телефон, и она стала рыться в сумке в поисках мобильника. Выудив его, Кейт увидела на дисплее имя Боба Спаркса и снова заглушила мотор.

– Привет, Боб! Ты как там? Что-нибудь случилось?

Детектив Боб Спаркс чего-то от нее хотел – это было ясно как божий день. Он был не из тех знакомых, что звонят так просто, потрепаться, и Кейт готова была поспорить, что разговор их продлится не более шестидесяти секунд.

– Привет, Кейт. Спасибо, все хорошо. Порядком занят – ну ты это по себе знаешь. Взялся вести тут пару дел, но ничего особо интересного. Послушай, Кейт. Так, из любопытства: ты все еще работаешь над делом Глена Тейлора?

– Господи, Боб, я что, у тебя на камере слежения? Я ведь как раз собираюсь наведаться к Джин Тейлор.

Спаркс хохотнул:

– Не беспокойся. Насколько мне известно, ты не входишь в список поднадзорных лиц.