Книга Атлантида, унесенная временем - Анатолий Максимов

Издалека я заметил стройную фигурку агентессы Лады, и ровно в пять мы встретились у стенда. Два-три слова, и мы оговорили причину появления нас здесь, у стенда, и случайного места и времени знакомства – ранее друг друга не знали, но я попросил ее показать мне древний город. Причем если потребуется, то сослаться на случайное знакомство в троллейбусе (было все же опасение, что или за ней, или за мной могло быть скрытое наблюдение местной безпеки).

– Звать меня Максим Алексеевич Бодров, – представился я. – Скажите, Лада, – назвал я ее псевдонимом, чтобы еще раз развеять ее последние сомнения обо мне как о «человеке из Москвы». – Вы в контакте с местной безпекой, ее особым отделом? Они после девяносто первого года к вам не подходили?

– Нет. И зовите меня просто Ольгой… Дело в том, что мои знакомые офицеры из особого отдела бывшего советского флота покинули Севастополь и уехали в Россию…

– А как они объяснили вам дальнейшие отношения с русской спецслужбой?

– Сказали, что изъяли мое досье и все сведения обо мне из архива, – спокойно пояснила Ольга.

– А как вы думаете, почему бепека оставила вас в покое? Вы ведь продолжаете работать в дельфинарии? Не так ли? И тема та же – дельфины-диверсанты?

– Но, во-первых, тема уже не та – просто дельфины, нет средств на содержание штата для специальных тренировок… Ну, а что касается контактов с офицерами из Желтого дома, – так по-прежнему называют Особый отдел флота на Городской горке – то это из-за моей специфической работы с сохранившимися дельфинами-диверсантам…

Я со стороны посматривал на эту двадцатипятилетнюю молодую женщину, типичную крымчанку – загорелую, с шапкой коротких волос темно-каштанового цвета и крепкой фигуркой спортсменки. Все в ней дышало энергией – от взгляда и речи до твердой походки уверенного в себе человека. И моя тревога о главном исполнителе по срыву угона украинцами нашей подлодки стихала. Доверие вызывали сила ее характера, столь четко проявившегося в этой короткой встрече с ней, и, конечно, подробные отзывы в ее досье.

Ранее в Москве я встречался с ее куратором по Севастополю:

– Ты найдешь в ней отличного помощника, – говорил мне коллега.

И действительно, так оно и есть. Долго мы не могли быть вместе, и я спросил:

– Вы не знакомы с Богданом Бродом?

Ольга резко повернула ко мне голову и воскликнула:

– Что он еще натворил?

– Пока еще – ничего, но…

– Так и есть, – в сердцах сказала Ольга, – он же «жовто-блакитник» и еще со школы гордился этим… Имел неприятности с комсомолом и учителями…

А я радостно подумал – Ольга хорошо знает Богдана, а это уже шаг в подходе к нему.

– Да. Мне это известно – он ярый националист… Имеет редкую морскую профессию: подводный диверсант… Вы это знаете? – спросил я Ольгу.

– И ваш сегодняшний интерес к нему связан как-то с его профессией? – уточнила Ольга.

– Да.

– Я знакома с ним давно. Он, как и я, из Судака. В детстве, в школе, я слыла «боевой пацанкой» и в делах ребят не уступала ни в чем… И он «ухаживал» за мной – проходу не давал… И после, когда мы встретились с ним здесь, в Севастополе…

– А сейчас?

– Кажется, успокоился. Жена, ребенок… Но у меня есть чувство, что семейная жизнь у него не удалась… Он откровенно радуется нашим случайным встречам… До недавнего времени продолжал встречать меня при въезде в дельфинарий… Точнее, перед входом в запретную зону в Казачьей бухте…

– Это где вы вышли сегодня из троллейбуса? – уточнил я.

– Нет, тогда, до событий девяносто первого года, зона начиналась ближе к центру города…

Помолчав, Ольга добавила:

– Он, как и я, увлекается плаванием. Мы часто встречаемся на тренировках и соревнованиях в Корабельной бухте…

– Значит ли это, что вы сможете общаться ним?

– Думаю, да. Однако я чувствую, что у него есть серьезный интерес ко мне…

– Почему? – спросил я, догадываясь, почему.

– Просто он чаще, чем ранее, попадается мне на глаза. И не просто здоровается, а ищет предлог, как он говорит, «пощебетать» о школьных и прочих пустяках…

Я попросил Ольгу тщательно разобраться, что за чувство у Богдана к ней. Ведь я вынужден был предполагать, что Богдан, имея задание по нашей подлодке, может втереться через Ольгу в доверие к ее брату, командиру этой лодки.

* * *

Оценка обстановки показывала, что в цепочке подхода к одному из исполнителей по угону подлодки, Богдану, имеется наш человек – агентесса Лада-Ольга. Она должна найти способ привлечь внимание Богдана к себе с тем, чтобы он доверился ей, возможно, проговорился или сообщил о некоторых деталях плана захвата лодки.

Предполагалось, что имея задание со стороны украинских спецслужб по выходу на окружение командира подлодки, Богдан может рассчитывать на личную взаимность Ольги. И может решиться втянуть ее в «дело с подлодкой». Хотя ему, вернее всего, не хотелось причинить ей неприятность, но…

Случилось так, что Богдан стал настойчиво искать пути чуть ли не ежедневных контактов с Ольгой. Сделать это было не сложно. Прошло немного времени, и они стали встречаться по вечерам. Обе стороны, хотя и не зная об этом, решали каждый свою задачу: Богдан обрабатывал Ольгу, а она – его.

Мне Ольга рассказывала, что общение с Богданом ее не тяготило. Он был ей приятен и как школьный товарищ, и как умный собеседник, и как внимательный спутник с претензией на нескрываемую симпатию к своей «школьной любви».

Однажды, после неоднократных пыток Богдана «выпить чашку чая из рук Ольги», она пригласила его к себе домой. Ее комнатка была весьма уютной. В квартире проживали еще трое – украинская пара, с добрым чувством к молодой незамужней женщине, и одинокий флотский офицер.

В ее комнате Богдан был поражен двумя моментами: эркерной площадкой, делающей комнату много объемнее и светлее, и видом из окон эркера на колонну-памятник кораблям, погибшим еще в Крымскую войну, и на Хрустальный мыс со стелой памяти защитников. Окна захватывали даже кусочек Графской пристани.

Все это выглядело издалека хотя и уменьшенным, но весьма живописным. Особенно когда море отражало в себе разные часы дня – от рассвета до заката и ночного сияния огней кораблей на рейде.

Пока Ольга готовила чай, Богдан начал просматривать книги – их было очень много для одной комнаты и одной хозяйки. Они по три-пять вклинивались разноцветными обложками в обстановку комнаты: стоялив шкафу, на подвесных полках, у письменного столика, возле диван-кровати, между вазами различных форм и размеров… Книги были в основном общеобразовательные, а не многотомные подписные издания, – о море, путешествиях, приключенческие, о войне. Последних было особенно много.

Чего-то не хватало… Журналов мод! Но были журналы специальные – «Вокруг света», «Наука и жизнь», альманахи о событиях в мире, но все довольно старые. Эти журналы остались в России, и выписывать их было дело не очень-то дешевое. А из книжных киосков и магазинов подобный «товар» исчез. На стенах в хороших рамках – отличные копии картин Айвазовского с парусными кораблями и хорошей выделки фото маяка в окружении чаек. И еще портрет улыбающегося морского офицера – брата Ольги.