Книга Московский Джокер - Александр Морозов

– Ну и как, по-вашему, возможна?

– А вот тут перейдем ко второму пункту. О твоей личной безопасности. Когда ты позапрошлым летом побывал в Южной Америке… Я надеюсь, ты понимаешь, что за этим делом, за этой сектой с самого начала и вплоть до финала следили десятки людей из самых могущественных разведок мира. И многие из них были куда опытнее и подготовленнее тебя. Это я к тому, что личные качества этих людей не сыграли здесь никакой роли.

– То есть?

– К настоящему времени из всех этих людей – агентов, генералов, дипломатов – в живых остался только ты. Подожди, не перебивай. Это я не к вопросу о твоей личной безопасности. А к вопросу о принципиальной возможности конспирации. То, что ты стоишь сейчас передо мной, доказывает по крайней мере одну вещь: сам факт существования Училища и его кадровый состав не попали ни в один компьютер на нашей многогрешной планете Земля.

– А мой отчет? Об откликах в прессе о массовом самоубийстве?

– О, твой отчет и вовсе сыграл самую гуманную роль. Никто из пишущей братии, точнее, из написавших на эту тему, насколько мне известно, не пострадал.

– Но ведь они описали все очень подробно. Анализировали, приводили свидетельства случайно уцелевших очевидцев. Значит ли это…

– Это значит только то, что ни сам факт доведения до самоубийства полутора тысяч людей, ни даже вся история этой секты, с самого начала изобиловавшая скандалами, судебными исками людей, вышедших из секты, но потерявших все свое имущество и накопления…

– Личность главы секты.

– Ну да. Все это представляло интерес для широкой публики, и поэтому об этом печатали в газетах и журналах, передавали в телевизионных и радиорепортажах. Но все это не представляло никакой опасности.

– Для кого?

– Для тех, кто запечатал личные дела всех этих, погибших один за другим, профессиональных очевидцев.

– Руководящие круги этих самых, наиболее могущественных разведок мира?

– Они самые. Кто же еще? Ведь это все были их люди.

– На всякий случай? Если кто-нибудь из них что-нибудь заметил?

– А ты сам, когда писал свой отчет, разве ничего не заметил?

– Разумеется, да. Но тема моего отчета была ясно очерчена: анализ откликов прессы. Я его и произвел. Другим, я полагал, занимаются другие.

– И что, все-таки, там было другого, по твоему разумению?

– Координация действий разведок государств, находящихся якобы в непримиримой конфронтации.

– Такое бывает. А если нашествие марсиан? Или попроще: допустим, в некой слаборазвитой стране вспыхнула эпидемия, грозящая охватить целые материки. И срочно надо найти ее источник. Да мало ли чего? Скажем, неопознанный источник радиоактивного излучения. Почему бы спецслужбам в таких случаях и не посотрудничать.

– Здесь другое, – спокойно сказал Алекс. – Во многих эпизодах деятельности секты: как ей помогали уйти из-под судебного преследования, противостоять давлению правительства Соединенных Штатов, отмывать деньги, переселиться в полном составе в Южную Америку, – во всем этом чувствовалась не просто опека спецслужб различных государств. Сама эта опека осуществлялась так слаженно, на таком высоком техническом и организационном уровне, который возможен только при давнем и очень тесном сотрудничестве этих спецслужб. В частности, сети агентов как в Северной, так и в Южной Америке так свободно передавались от одних к другим, как будто это была общая собственность родственников одной семьи, а не самое засекреченное оружие двух конкурирующих на мировой арене суперконцернов.

– Итак, Алекс, ты утверждаешь, что деятельность этих разведок по созданию и выращиванию этой секты производила впечатление не случайно вспыхнувшего знакомства, а очень длительной интимной связи?

– Да, это так.

– Вот видишь. И при этом ты еще жив. Итак, тебе пора в путь. Ах да, у тебя был еще третий вопрос. Отвечаю: ты нам подходишь, и ты считаешься окончившим Училище по полной форме. И я тебе сказал еще там, на озере: ты будешь использовать конспирацию один. Стартовый вариант: без денег и документов.

Они простились. Алекс сел в Ауди, и машина рванула на юго-запад. А через час с небольшим он валялся на насыпи, недалеко от рельс, гудящих от электричек Савеловского направления. Валялся в болевом шоке, перемежающемся бредом, в растерзанной, испачканной одежде, зверски избитый, с неузнаваемо заплывшим, окровавленным лицом.

Охранники-порученцы, которых вместе с Ауди предоставила в распоряжение Алекса администрация Училища, накинулись на него практически сразу. В машине его душили шарфами и галстуками, ломали руки, пинали ногами, куда попадут. Несколько раз останавливали машину и выволакивали Алекса наружу, чтобы бить на просторе, то есть с замахом, с разбега, с удобствами. И, наконец, выкинули вот здесь, почти на шпалы, увезли с собой его кейс. Так что Наставник оказался прав: его, Алекса, стартовый вариант воистину назывался «без денег и документов».

5

История о том, как Алекс в двадцать три года, без денег и документов, но зато с переломами ребер, сотрясением мозга и ободранной «будкой» начал новую жизнь, – эта история заслуживает, безусловно, отдельного повествования. Но к убийству Мартина Марло и расследованию этого убийства все это имеет лишь косвенное отношение.

В конце концов, через двадцать лет Алекс, имея за спиной университетское образование, связи – так уж получилось – с небезопасными центровыми шалавами Москвы, неудачный брак и скромную, но стабильную должность министерского чиновника с уклоном в науку, поселился в коммунальной квартире недалеко от Смоленской. И зажил он жизнью холостяка средних лет и очень среднего достатка. Стал захаживать в скверик около знаменитой пивной, где и свел шапочное знакомство с инженер-капитаном, а также генерал-мюнхгаузеном Мартином Марло.

Училище и Наставники, командировка в джунгли Южной Америки – все это представлялось ему с годами как яркие, но беспорядочные грезы юности. И никто за все эти годы не сделал ему ни одного намека, не только что предложения. Видимо, конспирация один, о которой говорил Наставник, заключалась в том, что о нем просто забыли. Махнули на него рукой.

И вот незнакомый мужской голос по телефону сказал: «Марло убили. Поезжай к нему. Если хочешь узнать, кто да что, действуй по обстоятельствам».

И он позвонил сначала Валентине, а потом поехал к Марло. Там ему дали по голове, втащили в квартиру и оставили в покое. А Марло действительно убили. О’кей. Вопросы, конечно, были. Первый и основной: кто и за что убил Марло? А из этого, основного, распускался уже и целый венчик вторых-третьих-четвертых.

Кто ему звонил? Нет, это даже не шестнадцатый. Почему ему позвонили? Начнем с примитива. Некто обнаружил труп Марло. Ага, значит, не просто некто, потому что обнаружил в его квартире. Значит, имел туда доступ. Ну, один из его приятелей, один из собутыльников со Смоляги, допустим, для простоты. Откуда он имел ключ? Здесь два варианта. Первый: это родственник или очень близкий, давнишний кореш. Ведь Марло частенько неделями, а то и месяцами отсутствовал в Москве. Квартира пустовала. Ну, по дружбе, ключ мог на это время передаваться. Вариант второй: человек мог быть вполне случайный. Позанимались у Смоляги пивком, затем Марло пригласил к себе. Задавили бутылочку. Не хватило. Напарник пошел за горючим. Нет, второй вариант не склеивается.