Книга Маятник жизни моей... 1930–1954 - Варвара Малахиева-Мирович

В эти же годы в Воронеже, куда Варвара часто ездит к матери, завязывается нежная дружба с девятилетней Олечкой Бессарабовой, дальней родственницей.

Гимном звучат воспоминания Варвары Григорьевны, связанные с этой необычной девочкой, богато одаренной не только литературными, но и душевными качествами. Именно Ольга придумала название для кружка девочек из десяти человек, с которыми Варвара занималась литературой, театром и философией, – “Радость”.

Мирович вспоминала, что подобные кружки она собирала, когда ей было двадцать три года, в Киеве. Однако тот кружок вместе с Ольгой Бессарабовой был особенным: почти все девочки, которые были в нем, так или иначе все последующие годы будут связаны с литературой и искусством, будут помнить и не терять из вида друг друга, и в то же время станут настоящим Варвариным семейным кругом. Кто же они были? Нина Бальмонт (в замужестве Бруни), Анечка Полиевктова (потом она будет женой Николая Бруни), Аллочка Тарасова, Татьяна и Наталья Березовские, дочери Льва Шестова, Евгения Бирукова, Лидия Случевская (племянница поэта Константина Случевского), Ольга Ильинская, сестра актера Игоря Ильинского, Олечка Бессарабова.

С доктором Добровым Варвара познакомилась еще в 1904 году через свою подругу Надежду Бутову. Филипп Александрович Добров – уроженец Тамбова, потомственный врач, всю жизнь прожил в Москве. Его отца пациенты звали не “Добров”, а “доктор Добрый”. Филипп Александрович полностью отвечал своей фамилии. Его дом был пристанищем и в дни радости, и в дни печали. В голодные годы Гражданской войны семья доктора давала кров и кормила множество людей.

Женат он был на Елизавете Михайловне Велигорской, сестре Шурочки Велигорской, первой жены Леонида Андреева. После ее смерти в 1906 году семья Добровых усыновила Даниила Андреева.

Варвара Григорьевна Мирович, месяцами жившая под кровом добровского дома, оказала огромное влияние на подрастающего мальчика. Их разговоры и размышления о жизни, природе, о смерти во многом совпадают, а некоторые общие суждения отсылают нас к непосредственно к трактату Даниила Андреева “Роза мира”.

На глазах Даниила сменились тысячи лиц этого открытого дома, но к Варваре Григорьевне он сохранил особую нежность и преданность. “Друг и внучек моей души, Даниил Андреев пишет в последнем письме: «Хочется с самых первых слов выразить Вам чувство, которое меня сейчас переполняет: это любовь к Вам. Любовь довольно странная и чудаковатая… Не знаю, почему так драгоценна и так нужна мне эта внежизненная, наджизненная, “чудаковатая” любовь. Как глоток воды – в пустыне»”.

Сюда же Варвара Григорьевна часто приводила своего юного друга – Михаила Владимировича Шика.

При всем разнообразии творческой и духовной жизни Варваре Григорьевне катастрофически не везло в личной судьбе. В годы работы домашней учительницей в доме Шиков она встречалась с доктором Лавровым, терапевтом, известным в Москве. “.было суждено пройти через светлую и радостную в начале, но мучительную и унизительную, в общем, четырехлетнюю брачную связь”.

И именно тогда Михаил Шик, еще гимназист 5-й Московской гимназии, всем сердцем привязался к Варваре Григорьевне. “В этот период опустошенности и тоски, – писала она, – отвращения к жизни и к себе подошел Михаил Владимирович (Шик) – тогда еще мальчик – и в течение 12-ти лет приносил мне ежедневно, ежечасно величайшие дары – благоговейного почитания Женщины, нежности, бережности, братской, отцовской и сыновней любви, заботы, верности. Когда ему было 20, а мне 38 лет, наш союз стал брачным, и брак длился около 10 лет”.

Однажды у Георгия Вернадского Михаил встретил Наталью Шаховскую[5], которую Ольга Бессарабова за ее фантастическую доброту и жертвенность называла “княгиня Марья”. В 1911 году Наталья Дмитриевна с подругами и Михаил Владимирович проводили лето на Волге и уже тогда ощутили между собой глубинную связь, которая то гасла, то разгоралась вновь.

27 сентября 1917 года Наталья Шаховская написала Варваре Григорьевне: “Вчера стало ясно, что жизнь моя и Михаила Владимировича Шика – неразделимы… Я не колеблюсь. Но я не знаю, что сталось бы с этой моей готовностью и как она смогла бы стать жизнью, если бы не пришло Твое благословение, если бы я не чувствовала его раньше, чем оно пришло. Благослови Тебя за это Бог, дорогая”.

В том же сентябре Михаил пишет Варваре Григорьевне: “Ты думаешь – я отвернулся от Тебя в самой святая святых моего духа и мир земной отвернулся от Тебя.

Нет, родное дитя, не то произошло с нами. Ни я, ни мир от тебя не отвернулись. Я возложил на Тебя тяжесть своей веры в Тебя, веры в то, что Ты способна взойти на Голгофу и воскреснуть”.

В 1918 году Михаил Шик решает креститься[6]. Это происходит в Киеве, и его крестной матерью становится Варвара Григорьевна, что для нее означает окончательный отказ от своей прежней роли его гражданской жены, а крестным отцом – друг Михаила художник В. А. Фаворский. 23 июля 1918 года, в день Ильи-пророка, Шик и Шаховская венчались. Обручальное кольцо – подарок Михаила, внутри которого были вырезаны слова “Свете Радости. Свете Любви. Свете Преображения”, Варвара Григорьевна передает Наталье Шаховской, “и оно было на руке ее в день ее венчания с Михаилом. А у него на руке было два кольца: одно с ее именем, другое, серебряное, – с моим”.

Этот жест означал освящение тройственного союза, союза трех сердец. Но спустя годы Варвара Григорьевна, анализируя прекраснодушные порывы тех лет, писала: “Наивным и слепым дерзновением мы вообразили, что это наш путь на Фавор, где ждет нас чудо преображения греховного нашего существа в иное, высшее… Но очень скоро стало ясно, что никто из нас не созрел до представшего перед нами повседневного подвига самоотречения… Через какие-то сроки оно превратилось в крепкую, родственно-дружественную связь – но у меня уже был свой одинокий внутренний путь”.

В 1918 году Михаил Шик и Наталья Шаховская обосновались в Сергиевом Посаде, где Михаил стал заниматься проблемами религиозной философии при кафедре философии Московского университета “для подготовки к профессорскому званию”, преподавал историю и психологию в Сергиевском педагогическом техникуме и работал в возглавляемой о. П. Флоренским комиссии по охране памятников Троице-Сергиевой лавры.