Книга Детские бестселлеры - Роальд Даль

— Удивительно! Восхитительно! Изумительно! — орала тетка Квашня. — Сколько еды!

Что же касается Джеймса, то он был настолько ошеломлен, что только стоял, смотрел и тихонько бормотал про себя:

— Какой он красивый! Ничего красивей я никогда не видел!

— А ты заткнись, маленький негодяй! — огрызнулась тетка Шпилька, случайно услышав его слова. — Тебя это не касается!

— Правильно! — заявила тетка Квашня. — Это не твое дело!

Персик становился все больше и больше, все больше и больше.

И, наконец, когда он стал высотой с дерево, на котором рос, а шириной — с небольшой дом, нижняя часть персика мягко коснулась земли и сам он, казалось, успокоился.

— Теперь он не упадет! — закричала тетка Квашня.

— Он перестал расти! — завопила тетка Шпилька.

— Нет, не перестал!

— Нет, перестал!

— Нет, Шпилька, он только начал расти помедленней. Но не перестал совсем. Посмотри!

Наступила небольшая пауза.

— А теперь совсем перестал!

— Кажется, ты права.

— Как ты думаешь, можно его теперь потрогать?

— Не знаю, но лучше не рисковать.

Тетка Квашня и тетка Шпилька принялись медленно ходить вокруг персика, подозрительно разглядывая его со всех сторон. Они смахивали на двух охотников, которые подстрелили слона, но не были уверены, убит он или нет. Рядом с этим огромным круглым плодом они казались лилипутами.

Кожа персика была очень красивой — густого желтого цвета с жемчужно-розовыми и красными пятнами. Тетка Квашня недоверчиво подошла поближе и дотронулась до него кончиками пальцев.

— Какой он спелый! — воскликнула она. — Спелей не бывает! Слушай, Шпилька! А не взять ли нам с тобой лопату и не выкопать себе по хорошему куску?

— Нет, — сказала Шпилька. — Не теперь.

— Но почему?

— Потому что я так сказала!

— Но мне уж очень не терпится попробовать! — воскликнула тетка Квашня.

Слюни текли у нее так сильно, что стекали изо рта по подбородку.

— Дорогая Квашня, — медленно проговорила тетка Шпилька, подмигивая сестре и растянув в улыбке свои тонкие губы, — мы теперь можем огрести целую кучу денег, если, конечно, возьмемся за дело с умом. Ты скоро сама увидишь.

8

Весть о гигантском персике размером с дом, как пожар, пронеслась по всей округе, и на следующий день десятки людей с самого утра уже карабкались вверх по крутому склону холма, чтоб поглядеть на это чудо.

Но тетка Шпилька и тетка Квашня наняли плотников, и те быстро поставили вокруг персика надежный забор, между тем как две эти предприимчивые особы обвешались огромными связками билетов и расположились перед воротами, требуя с каждого плату за вход.

— Подходите! Подходите! — вопила тетка Шпилька. — Всего один шиллинг, и вы увидите персик-великан!

— Для детей до шести лет скидка пятьдесят процентов! — надрывалась тетка Квашня.

— По одному, по одному, пожалуйста! Не толкайтесь! Не толкайтесь! Все успеют!

— Эй, ты! А ну, вернись! Ты же не заплатил за вход!

К обеду вокруг уже бурлила огромная толпа мужчин, женщин и детей. Все они, пихаясь, протискивались к забору, чтобы хоть одним глазком взглянуть на чудесный плод. По всему склону холма, словно осы, расселись вертолеты, из которых тучами высыпали корреспонденты газет, фотографы и сотрудники телевизионных компаний.

— С фотоаппаратами — двойной тариф! — кричала тетка Шпилька.

— Хорошо, хорошо, — отвечали журналисты, — мы заплатим, сколько вы скажете!

И деньги текли ручьем в карманы двух алчных теток.

А бедный Джеймс во время всей этой суматохи сидел запертый в спальне и глядел сквозь ставни на толпы народа внизу. Еще рано утром тетка Шпилька сказала:

— Если мы разрешим этому мерзкому отродью околачиваться там, он будет только путаться у всех под ногами.

— Ну, пожалуйста, — умолял Джеймс, — ведь я уже сколько лет не видел детей, а сегодня их здесь будет так много. Я так хочу поиграть с ними! И потом, я мог бы вам помочь продавать билеты…

— Замолчи сейчас же! — рявкнула тетка Квашня. — Мы с твоей тетей Шпилькой собираемся стать миллионершами, и нам совершенно ни к чему, чтобы кто-то совал нос в наши дела.

Когда наступил вечер и весь народ разошелся по домам, тетки наконец выпустили Джеймса из комнаты. Они велели ему отправляться во двор и убрать всю банановую кожуру, апельсинные корки и клочки бумаги, которые остались от любопытных посетителей.

— Разрешите мне, пожалуйста, сначала немного поесть, — попросил Джеймс. — Ведь я ничего не ел с самого утра.

— Нет! — закричали они, выпихивая его за дверь. — Нам некогда готовить еду. Мы будем считать деньги!

— Но на улице уже темно! — заплакал Джеймс.

— Выметайся! — вопили тетки. — И не возвращайся, пока не уберешь все! Дверь захлопнулась, и в замке щелкнул ключ.

9

Голодный и продрогший, Джеймс стоял во дворе совсем один, не зная, что ему делать. Вокруг лежала глухая ночь и высоко в небе сияла яркая белая луна. И тихо, тихо было все кругом…

Многие люди (а особенно маленькие дети) очень боятся оставаться ночью на улице одни, когда ярко светит луна. Вокруг все так мертво и неподвижно, а тени такие длинные и черные. Их причудливые очертания кажутся живыми существами. Стоит легонько хрустнуть ветке, и ты уже подпрыгиваешь от испуга.

Точно так же чувствовал себя и Джеймс. Он глядел прямо перед собой широко раскрытыми глазами и боялся перевести дыхание. Неподалеку, в центре двора, высился гигантский персик. Сейчас он выглядел еще более огромным, чем днем. Или это только казалось? Но какое это было потрясающее зрелище! Лунный свет сиял и переливался на его внушительных округлых боках, окрашивая их в серебристый цвет. Как будто величественный серебряный шар тихо лежал на траве — неподвижный, загадочный и необыкновенный.

Неожиданно Джеймс ощутил какое-то странное возбуждение. Легкая дрожь пробежала у него по спине.

— Сейчас со мной снова должно произойти что-то необычное, — сказал он себе, — что-то еще более странное, чем было до сих пор.

Он был абсолютно уверен. Он почти физически чувствовал, как это приближается.

Он огляделся, недоумевая, что бы это могло быть. Двор тихо лежал перед ним, серебрясь в лунном свете. Трава была мокрой от росы, и миллионы ее капелек сверкали под ногами, как маленькие алмазы. И вдруг весь двор и все вокруг словно бы ожило и наполнилось волшебством.