Книга Джейн и Эмма - Джоан Айкен

Джейн предложила поиграть в прятки. С самого начала своих регулярных посещений Хартфилда ей хотелось рассмотреть здешний сад. Теперь, когда впервые она была вольна лазить по кустам, ходить по дорожкам и даже могла пробраться в заброшенную часть сада, она обнаружила в себе способности находить хитроумные неожиданные места, где можно было спрятаться. Она прижималась к стене, укрываясь за густыми зарослями плюща, пряталась в покрытой мхом нише над фонтаном в форме головы льва или забиралась на старую иву и усаживалась на ее толстом стволе, в том месте, где он раздваивался. Но прятки в конце концов оказались неудачным занятием, потому что предусматривали долгие периоды ожидания в одиночестве или такие же долгие и одинокие поиски другого игрока, во время которых Эмме быстро становилось скучно и она начинала раздражаться. Если ей выпадало искать, то ее попытки найти Джейн сразу становились вялыми и бессистемными; если она пряталась, то почти сразу начинала кричать:

— Я здесь, Джейн, найди меня! Ты слышишь, Джейн, я же здесь!

В итоге она заявила:

— Я устала от этой игры. Давай поиграем во что-нибудь другое. В свадьбу, например.

Поскольку Эмма была хозяйкой, она, конечно, могла выбирать игру; Джейн тоже учили хорошим манерам. Но для нее эта игра в свадьбу, которая заключалась в планировании воображаемых браков для всех обитателей Хайбери, казалась безумно скучной.

Они часами сидели во вращающемся летнем домике и обсуждали воображаемые церемонии вплоть до мельчайших деталей; Джейн, которая за всю свою жизнь не была ни на одной свадьбе, иногда удивлялась, откуда Эмме так хорошо известна процедура бракосочетания.

— А как насчет мистера Найтли? На ком он женится? — спросила она, подавив зевок, после того как наконец было покончено с мисс Кокс, мисс Гилберт и мисс Отуэй, а также гимнами, перчатками, букетами, кружевами, белым атласом, любовными сценами, объяснениями, предложениями и подарками.

— Мистер Найтли? Но ведь он слишком стар, чтобы жениться! Его брат, мистер Джон, тот еще может… но мистер Найтли уже очень стар. Да и мистер Уэстон тоже. В любом случае мистер Уэстон — вдовец, он уже был женат…

Голос Эммы дрогнул. Брак мистера Уэстона закончился смертью его молодой жены, эта тема была слишком близка к ее собственному несчастью. Джейн, понимая это, сразу заговорила о другом:

— Ну хорошо, а как насчет мисс Бикертон, юной леди, ставшей пансионеркой в школе миссис Годдард? Какой джентльмен ей подойдет?

— Мисс Бикертон? Она едва ли старше моей сестры, а значит, слишком молода, чтобы выходить замуж. В любом случае, я полагаю, ей предстоит стать учительницей или старой девой: миссис Годдард сказала папе, что у нее нет семьи, и средства на ее обучение собирают по благотворительной подписке.

От этого беззаботного замечания Джейн на мгновение лишилась дара речи. Пусть она еще молода, но уже задумывалась о своем будущем, причем испытывала на этот счет очень большие сомнения.

— Кто еще может жениться? — капризно спросила Эмма и тоже зевнула. — Ну же, Джейн! Придумай кого-нибудь еще! Ты такая тихая и молчаливая, никогда от тебя не дождешься никаких идей.

— Я тихая? — удивленно спросила Джейн.

— Да, ты самая настоящая молчунья.

— Ну, — сказала Джейн, поразмыслив, — это, наверное, потому, что тетя Хетти слишком много говорит.

На следующее утро за завтраком привычный поток красноречия тети Хетти на удивление быстро иссяк; причиной тому, как успела заметить Джейн, был длинный белый конверт с красной адвокатской печатью, который Патти принесла с почты. Тетя Хетти даже не стала уговаривать Джейн съесть еще один кусочек хлеба с маслом; на ее вопрос, можно ли встать из-за стола и готовиться к ежедневному визиту в Хартфилд, был поспешно дан положительный ответ, а надевая пальтишко (по утрам уже становилось прохладно), Джейн услышала тихий разговор взрослых.

— Ребенку следует сказать? Как вы считаете, мадам? Такая доброта… Такая неожиданность… Не знаю, что и думать.

Потом заговорила старая дама, ее бабушка:

— Может, лучше немного подождать и посоветоваться с каким-нибудь джентльменом, который лучше нас во всем разбирается? Возможно, мы обязаны сказать ей, но… мистер Найтли… или мистер Прайор…

— Беги, Джейн, дорогая, — сказала тетя Хетти. — Все в порядке. Думаю, Эмма тебя ждет с большим нетерпением.

Однако в то утро Джейн, остро чувствовавшая настроение других людей, сразу заметила перемену в Эмме — ее приветствие было холодным.

— Ты пришла, — равнодушно отметила она. — Сегодня очень холодно. Во что будем играть, чтобы согреться?

— Может быть, лучше войти в дом? Мы можем отправиться в музыкальную комнату и поиграть дуэты, — предложила Джейн.

Этот план она обдумывала уже несколько дней, поскольку ей давно хотелось разучить несколько фортепьянных пьес, написанных для игры в четыре руки, их раздобыла миссис Вудхаус для своих дочерей еще до бунта Изабеллы против музыки, и с тех пор они лежали невостребованные.

— Что? Дуэты? — воскликнула Эмма с гримасой отвращения. — Спасибо, нет. Что за ужасная идея! Дуэт — жалкая вещь! И это говоришь ты… — Она сдержалась, несколько секунд выглядела печальной и задумчивой, но потом все же выпалила: — Не думай, что ты лучшая пианистка в Суррее только потому, что мама оставила тебе сто фунтов. Это ерунда, в конце концов.

Замечание было настолько непонятным, что Джейн застыла, полагая, что неправильно расслышала.

— Что ты имеешь в виду, Эмма? Твоя мама оставила мне сто фунтов? О чем ты говоришь? Она ничего мне не оставила!

— Оставила, — упрямо пробормотала Эмма. — Вчера было прочитано ее завещание. Пришел мистер Кокс, адвокат, и прочитал его папе. У мамы были собственные деньги, и она оставила сто фунтов. Там так и написано: «Моей юной соседке Джейн Фэрфакс. Деньги должны быть использованы на ее образование, в благодарность за огромное удовольствие, которое мне доставляла ее игра на фортепиано».

— Сто фунтов! Но я не понимаю! — Джейн была совершенно озадачена. — Миссис Вудхаус никогда не приходила в музыкальную комнату, когда я занималась, возможно, один или два раза, в самом конце… — Она запнулась, вспомнив худенькую бледную молодую леди, которая больше уже никогда не придет. В этот момент она поняла постоянство смерти. — Вряд ли миссис Вудхаус слышала мою игру больше одного или двух раз, — с сомнением добавила она.

— Слышала! — В голосе Эммы звучало негодование ребенка, которого несправедливо лишили какой-то привилегии, которой свободно пользовались его сверстники. — Она часто приходила в комнату миссис Хилл, садилась и слушала. Мне Сэрла сказала! Она не оставила денег ни мне, ни Изабелле. — Мы только в двадцать один год получим свои тридцать тысяч. Но какая от этого польза сейчас? Я считаю, это несправедливо.

— Но, Эмма, — возразила Джейн, — у тебя же все есть. — Она огляделась по сторонам.

— У меня нет мамы! — крикнула Эмма.