Книга Птица без крыльев - Кэтрин Куксон

— Как дела в школе?

— Лучше не спрашивай. — Джесси с отвращением затрясла головой. — Секретарь из меня никогда не получится. Я отстаю по всем предметам.

— Перестань, ты преувеличиваешь.

— Да нет же! У меня ничего не выходит. Ты пробовала когда-нибудь учить стенографию? А дальше что? Веселого мало сидеть потом за машинкой с утра до вечера и отстукивать всякую ерунду, наподобие этого: «Сэр, согласно вашему заказу отправляем двадцать бочек селедки в будуар вашей супруги. Просим вернуть чистую тару».

Задорный тон сестры развеселил Агнес, и она от души расхохоталась.

— Это еще что, — захлебывалась от смеха Джесси, — ты бы почитала письма, что сочиняют некоторые девочки, вот пакость. Попадись они отцу, он бы и минуты не разрешил мне оставаться в этой школе, можешь не сомневаться. — Улыбка постепенно сползла с ее лица, и девушка тяжело вздохнула. — Я бы дорого отдала, чтобы уйти оттуда. И уйду, обязательно уйду, вот увидишь, Эгги, и даже очень скоро.

— И чем же ты собираешься заняться? Пойдешь в магазин?

— Нет, что ты, я выйду замуж.

— Джесси, — начала Агнес, решительно откладывая нож с вилкой, — ты продолжаешь встречаться с этим Робби Фелтоном? — Джесси промолчала, и Агнес торопливо продолжила: — Ты просто ненормальная. Тебе не следует с ним встречаться. Отец придет в ярость. Ты сама хорошо знаешь, что за семейка эти Фелтоны. В округе нет никого скандальнее их. Один из братцев только что вышел из тюрьмы. Да и женщины их стоят мужчин.

— Но Робби совсем не такой. И не все они задиры и грубияны. Умеют и вежливо разговаривать.

— А ты их видела, я имею в виду все семейство?

— Нет, вообще… я только… ну, с Робби были двое его братьев. Мы поговорили, они вели себя очень прилично. Конечно, говорят они грубовато, но ничего лишнего не позволяли, и одеты неплохо и вполне аккуратно.

— Не говори глупостей, Джесси. Почему бы им не одеваться хорошо? Они стараются добыть деньги всеми правдами и неправдами. Надеюсь, ты не встречаешься с ним постоянно?

— Напротив, мы видимся при любой возможности. И не надо, Эгги, смотреть на меня такими глазами. Я… Робби мне нравится. Даже больше, я его люблю. И он меня тоже. Я точно знаю, что любит, да любит.

— Боже правый! — Агнес на минуту зажмурилась, потом спросила, стараясь говорить спокойно: — Это он тебе сказал?

— Ну вообще… нет, но я сама знаю. И он всегда меня встречает.

— Он тебя встречает? Но когда? Когда он умудряется с тобой видеться? Отец почти каждый день ждет тебя после школы.

— Он приходит, когда у нас перерыв на обед. О, Эгги, он не похож на других. Да ты и сама бы это поняла, если бы познакомилась с ним. Робби вовсе не грубый, просто сильный. Порой он бывает даже веселым и смешным.

— Каким, каким? Ты определенно тронулась. Назвать веселым и смешным одного из Фелтонов, придет же такое в голову! Да у них на уме одни буйства и разные пакости, спокойная жизнь им не по нраву. Всякий раз, открывая газету, натыкаешься на их фамилию: то они устроили незаконные собачьи бои, то затеяли драку или попались на краже, кажется, ни одно рискованное дело не обходится без их рук. Ах, Джесси, угораздило же тебя выбрать себе в друзья одного из Фелтонов. Будто никого получше не нашлось. И не боюсь повториться: отец тебя убьет. Он и слышать не захочет о том, чтобы ты вышла за Фелтона.

Джесси встала и, опершись о край стола, наклонилась к сестре.

— Папа должен понять, — громким шепотом заговорила она, — что у меня есть своя жизнь, в конце концов я не кукла.

— Ну, конечно, — кивнула Агнес, пристально вглядываясь в хорошенькое личико сестры, — только для него это станет большим сюрпризом, и что-то мне не хочется присутствовать при вашем разговоре, если ты вообще решишься с ним об этом заговорить.

— Может быть, мне придется так поступить, а потом я уйду, — с вызовом заявила Джесси, выпрямляясь.

Агнес словно пружиной подбросило. Она пулей вылетела из-за стола.

— Не делай этого, Джесси, никогда не делай, слышишь? — выкрикнула она, встряхивая сестру за плечи. — Этим ты выведешь его из себя. Где бы ты ни спряталась, он разыщет тебя, и тогда тебе не поздоровится. Ты еще плохо знаешь отца и не представляешь, на что он способен. Я больше времени провожу с ним, но тоже не могу сказать, что все о нем знаю. Единственное, в чем я уверена: ты для него дороже всех.

— А ты? Ведь он полностью зависит от тебя. Все дела в магазине в твоих руках. Как же ты можешь говорить о том, что он любит только меня?

Агнес отвернулась, а когда заговорила, в голосе ее звучала грусть.

— Я нужна ему, потому что приношу пользу, вот и вся любовь. Что он испытывает к маме, мне неизвестно. Но о его чувствах к тебе могу сказать точно. — Она повернулась к сестре. — Поэтому умоляю тебя, Джесси, не делай ничего сгоряча. Ты такая хорошенькая, можешь увлечь кого захочешь, но тебе почему-то вздумалось выбрать Фелтона. И вот еще что. Я очень надеюсь, что у тебя все это лишь временное увлечение, которое скоро пройдет. А теперь, — Агнес брезгливо поморщилась, взглянув на недоеденный ужин, — мне надо возвращаться в магазин, а ты прибери здесь, когда поешь. А после сходи к маме и постарайся поднять ей настроение. Может, она сменит гнев на милость. Кроме того, советую иметь в виду: мама со стыда сгорит, если узнает, что ты поглядываешь в сторону Фелтонов. Я уже не говорю о том, что с ней будет, если ей станет известно о твоих встречах с Робби. — Агнес махнула рукой, словно желая отогнать неприглядную картину. Выйдя из кухни, она направилась вниз. Задержавшись на лестнице, девушка мысленно обратилась с молитвой к Богу, чтобы симпатия Джесси к Робби не переросла в серьезное чувство.

* * *

Отец отправился в клуб, а мать, оставив вязание, взялась за каталог с образцами тканей для занавесок. Об этом доложила спустившаяся в магазин Джесси. Еще она рассказала сестре, что мама уже разочаровалась в тюле и подумывает о плотных шторах с ламбрекенами.

Прошел час. Трели звонка, казалось, не умолкали. Покупатели оставляли в магазине не ахти какие деньги и довольные уходили. А некоторые, оказавшись на улице, еще какое-то время любовались на великолепие выставленных в витрине товаров, увитых разноцветными ленточками и подсвеченных укрепленными на стене лампами с розовыми стеклами.

Звонок у двери возвестил об очередных покупателях: мальчику было лет семь, его спутнице около четырех.

— Привет, Бобби, здравствуй, Мэри Энн, ну, что выберете сегодня, леденцы?

— Нет, у нас сегодня есть пенсы.

— Правда? Вам мама дала их? — с удивлением поинтересовалась Агнес.

— Нет, это жилец… у нас есть жилец.

— А, — понимающе протянула Агнес, кивая головой, а сама подумала: «Хорошо бы ваш отец не застал его, когда вернется из своего очередного похода, иначе достанется опять вашей матери. Она, бедняга, так никогда ничему не научится».