Книга Гармония Джейн - Райан Уинфилд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надеюсь, это хороший год, – пошутила Джейн, вспомнив, как однажды за обедом он произнес такие же слова.
Калеб молча улыбнулся и отошел от стола.
– А ты не собираешься праздновать со мной? – удивилась она.
Он нырнул в сумрак и появился с подносом в руках:
– Я обязательно буду праздновать. Но сегодня я еще и твой официант. Друг, которого я просил мне помочь, не смог прийти.
– Хорошо, что у нас есть музыка.
– Джереми великолепен. Согласна?
– Согласна. Ничего подобного я еще не слышала. Какая чудесная музыка.
Джереми услышал их. Его улыбка стала шире, а электрическая скрипка зазвучала громче. Расставив все угощение, Калеб тоже сел и поднял фужер с сидром.
– За любовь! – провозгласил он.
– Да! – подхватила Джейн. – За любовь. За то, чтобы я стала миссис Калеб Каммингс.
– Ты уверена? – спросил Калеб.
– Да, черт побери!
– Я не о замужестве, – пояснил он. – Я спросил, хочешь ли ты брать мою фамилию. Не стану возражать, если ты захочешь оставить свою или даже взять двойную. Маккинни-Каммингс звучит совсем неплохо.
Джейн так тряслась от смеха, что даже сидр расплескала.
– А знаешь ли ты, сколько лет я мечтала избавиться от своей дурацкой фамилии? Теперь, может, выпьем, пока угощение не остыло?
– Боюсь, оно уже остыло, – виновато улыбаясь, признался Калеб. – Я ждал тебя к девяти.
– Нет, вы только посмотрите! – всплеснула руками Джейн. – Мы еще не успели пожениться, а уже начинаем выяснять отношения. За мистера и миссис Каммингс, и это окончательный вариант.
– Я должен тебе кое-что сказать. – Калеб поставил свой фужер. – Я схожу с ума от любви к тебе.
– Тогда и я должна сделать признание. Я тоже схожу с ума от любви к тебе, – улыбнулась Джейн.
Они чокнулись и, не сводя друг с друга глаз, медленно осушили фужеры. Скрипка продолжала играть. В хрустальных вазочках мерцали свечи. Еще никогда и никому холодное блюдо и теплый сидр не казались таким бесподобным угощением.
– Ого! – воскликнула Джейн, доедая последние куски остывшего мяса. – Ты даже приготовил на десерт клубнику в шоколаде.
– Небольшое уточнение. Клубника в шоколаде – предварительный десерт.
– Предварительный десерт?
– Да. И когда мы слопаем эту клубнику, я намереваюсь отвести тебя в нашу спальню и угостить главным десертом.
– У меня есть предложение поинтереснее, – сказала Джейн.
– Неужели? Я внимательно слушаю.
Джейн достала электронный ключ от номера в «Хилтоне»:
– Как насчет моих апартаментов в «Хилтоне», где главный десерт будет еще вкуснее?
– Ты сняла апартаменты в «Хилтоне»?
– Если честно, это обычный номер. Но там королевская кровать.
– А зачем тебе понадобился гостиничный номер, да еще в «Хилтоне»?
Джейн отправила в рот очередную клубничину и улыбнулась:
– Это, мой дорогой жених, я расскажу тебе по дороге.
– Ясное дело: это Крис Корнелл[2].
– А я говорю – Курт Кобейн[3].
– Нет. Даже и близко не стоял.
– Не спорь. Ты же знаешь: у «Nirvana» были такие песни, что «Soundgarden» и не снилось.
– Мы же говорим о том, у кого был лучший голос. Не о лучшей песне. Спроси себя: кем из них ты бы хотел быть?
– Простой ответ. Тем, кто до сих пор жив.
– Значит, Крис Корнелл. Рассмотрение дела закончено.
– Джейн, как понимать твои слова? – спросил Джереми.
Джейн подняла голову от видеокамеры, лежавшей у нее на коленях. За столиком было полно молодых ребят, и все внимательно смотрели на нее.
– Что еще? – спросила она.
– Так все-таки Крис Корнелл или Курт Кобейн?
– Ни тот ни другой, – ответила она.
– Ни тот ни другой? Тогда кто же является твоим любимым исполнителем?
– Разумеется, Калеб Каммингс.
За столом на мгновение стало тихо. Потом все согласно закивали.
– А она врубается, – похвалил Джейн кто-то из ребят.
– Кстати, – влез в разговор другой, – кто-нибудь заметил, что у всех у них одинаковые инициалы?
– Учи грамматику, мальчик. Курт – имя немецкое и пишется не через «С», а через «К».
Джейн улыбалась, слушая их перепалку. Общительный же парень, ее Калеб. В Остине без году неделя, а уже куча новых друзей. Джейн очень импонировала его общительность. Кто-то из них тоже был музыкантом, остальные работали вместе с ним на складе. Но все восхищались Калебом. Это было видно по их взглядам, по тому, как они хватались за каждое его слово. Если Калеб и замечал их восхищение, то виду не подавал… Возможно, его скромность и притягивала к нему столь разношерстных людей.
– Дали свет, – сказал кто-то из парней. – Он выходит.
Джейн вновь сосредоточилась на видеокамере, которую они взяли в долг у знакомых. Еще раз проверила готовность. Джейн сама не понимала, почему так нервничает. Может, потому, что сегодня у Калеба первый сольный концерт. И не где-то, а в «Шермансе», да еще воскресным вечером. А перед этим было субботнее выступление. Нервничал ли сам Калеб, этого Джейн не знала. Он вышел на сцену и встал в лучах прожекторов, улыбаясь собравшимся. Затем подключил гитару и принялся настраивать. Спокойно, неторопливо, как у себя в гостиной. Словно вокруг – ни души.
Собравшиеся постепенно утихомирились.
Калеб держался очень раскованно и непринужденно, и это притягивало к нему взгляды и уши посетителей. Всем не терпелось увидеть и услышать, на что способен этот парень. Настройка гитары как-то сама собой перетекла в небольшую импровизацию, а та – в настоящее гитарное соло. Джейн не успела и глазом моргнуть, а пальцы Калеба уже бегали по струнам. Пространство зала сотрясалось от звуков, изрыгаемых колонками усилителей. В воздухе разливалось невидимое электричество, от которого у Джейн волосы становились дыбом.
Калеб стоял, склонив голову, отчего его волосы свисали вниз. Джейн поражала обыденность его позы. Казалось, ему все равно, что он на сцене, залитой светом, а вокруг – десятки любопытных глаз. Она представила его подростком, игравшим где-нибудь в пустом гараже. Калебу было что сказать – точнее, спеть – собравшимся. Он не боялся обнажить душу. И в то же время – никаких показных эффектов. Ни малейшего желания покрасоваться на сцене. Это сильно подействовало на Джейн.