Книга Колодец тьмы - Трейси Хикмэн

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил Дагнарус властным, но достаточно дружелюбным голосом.

Слезы, стоявшие в горле Гарета, мешали ему говорить.

— Мальчик, ты глух или нем? — строго спросил принц.

В его голосе не ощущалось нетерпения или издевки; принц просто хотел знать.

Гарет покачал головой и кое-как произнес свое имя. Собрав остатки мужества, он поднял голову и осмелился взглянуть на принца.

Дагнарус протянул руку и коснулся лица Гарета, проведя пальцами по его щеке. Потом он отдернул руку, оглядел свои пальцы и вновь взглянул на мальчика для битья.

— Оно не оттирается, — сказал принц.

— Нет, ваше... ваше высочество, — заикаясь, подтвердил Гарет. — Я с ним родился. Это — следствие проклятия.

Дети, с которыми Гарет пытался свести знакомство, либо насмехались над ним, либо сторонились его. Дагнарус не сделал ни того, ни другого. Это было не в его правилах. Он всегда предпочитал смотреть правде в лицо, каким бы уродливым оно ни было.

— Проклятия? — повторил Гарет.

Зеленые глаза вспыхнули. Принц повел Гарета к двум детским стульям, стоявшим возле такого же детского по высоте стола. Под столом валялось несколько сброшенных с него книг. Стол потребовался принцу для установки маленькой деревянной катапульты, стреляющей горохом по стене, возведенной из деревянных кубиков. Глаза Гарета жадно потянулись к книгам. Глаза Дагнаруса гордо взирали на катапульту.

Этот момент ясно показал, каковы жизненные интересы каждого из мальчиков.

Дагнарус опустился на стул. Гарет, помня о наставлениях камергера, остался стоять.

— Расскажи мне об этом проклятии, — приказал Дагнарус.

Он никогда не просил, только приказывал.

Робея, Гарет начал:

— Да, ваше высочество. Судя по всему, когда моя мать была...

— Почему ты не садишься? — перебил его принц.

— Мне было не велено сидеть в вашем присутствии, ваше высочество, — сказал Гарет, чувствуя, как краска заливает его некрасивое лицо.

— Кто тебе сказал? Этот набитый дурак? — Принц презрительно фыркнул. — Не обращай на него внимания. Я всегда так делаю. Садись на этот стул.

— Да, ваше высочество. — Гарет боязливо сел. — Судя по всему, когда моя мать была...

— Ты не должен называть меня «ваше высочество», — вновь перебил его принц.

Гарет беспомощно взглянул на него.

— Ты должен называть меня Дагнарусом, — пояснил принц. Он положил руку на плечо Гарета и добавил: — Ты будешь моим другом.

В это мгновение Гарет полюбил принца так, как никогда и никого не любил.

— А теперь, — произнес Дагнарус, откидываясь на спинку и скрещивая на груди руки, — давай, рассказывай мне об этом проклятии.

— Это случилось, когда я находился во чреве матери, — начал Гарет.

История была еще одним из его ранних воспоминаний, и он знал ее наизусть. Поначалу Гарет испытывал неловкость и говорил с трудом. Однако, найдя в принце внимательного слушателя, мальчик почувствовал себя увереннее и стал вполне красноречивым.

— Моя мать отправилась на рынок, чтобы выполнить какое-то распоряжение королевы, вашей матери. Там на углу сидела нищенка. Она была голодна и попросила у моей матери подаяния. Но своих денег у матери не было; все имевшиеся у нее деньги принадлежали королеве. Так она и сказала нищенке, за что та ее прокляла. Я отчаянно забился внутри материнского живота, и мать поняла: это не просто нищенка, а ведьма, проклятие которой поразило меня. Мать позвала стражу, и они схватили ведьму. Ее связали по рукам и ногам и бросили в реку, где она плавала очень долго. Как говорила моя мать, это доказывало ее принадлежность к нечистой силе. Люди швыряли в ведьму камни. В конце концов она утонула. Повивальная бабка велела моей матери пить чай из плодов шиповника, чтобы смыть проклятие, но это не помогло. Когда я родился, на моем лице было это.

Огромное красноватое пятно окаймляло левый глаз Гарета, тянулось ко лбу и опускалось на левую щеку. Жидкие и тонкие волосы мальчика специально были подстрижены крыльцами, чтобы прикрыть хотя часть пятна на лбу, но вокруг глаза и на щеке пятно было видно во всей своей неприглядности.

Какими только настойками, мазями, припарками и прочими снадобьями не пытались слуги свести с лица мальчика ведьмино проклятие! Они усердно выполняли повеление его матери. И хотя некоторые из снадобий едва не сдирали с детского лица кожу, уничтожить эту отметину не удавалось. Одна отчаянная служанка даже попробовала оттереть пятно песком. К счастью, няня услышала крики Гарета и пришла ему на выручку.

— Люди насмехаются над тобой? — спросил Дагнарус, разглядывая пятно.

Обычно Гарет не любил, когда кто-то смотрел на его уродство, однако принц отличался от просто глазеющих. Он не собирался насмехаться или даже подтрунивать над Гаретом. Дагнарусу было любопытно, только и всего.

— Иногда, ваше высочество, — сознался Гарет.

— Больше они не станут насмехаться, — решительно проговорил Дагнарус. — Я не позволю им смеяться над тобой. А если кто-то нарушит приказ, ты должен будешь немедленно сообщить мне. Я велю казнить насмешника.

Принц просто красовался перед мальчиком для битья. Гарет кое-что знал о придворной жизни и понимал, что девятилетний принц не имеет власти над жизнью других людей. Однако он был тронут и польщен если не самими словами, то хотя бы тем, что он, Гарет, наконец-то стал кому-то небезразличен.

— Благодарю вас, ваше высочество, но это пустяк, и я не хочу, чтобы кто-нибудь лишился головы из-за...

— Да, конечно, — махнул рукой Дагнарус.

Принц не умел сосредотачиваться надолго. Он мог внимательно слушать до тех пор, пока ему было интересно, но едва только разговор начинал его утомлять, Дагнарус тут же нетерпеливо обрывал любую беседу.

— Мне не нравится имя Гарет, — объявил он.

— Прощу прощения, ваше вы...

Принц вскинул подбородок и устремил на Гарета недовольный взгляд.

— Даг... нарус, — произнес мальчик для наказаний.

Гарет специально сделал паузу между слогами, поскольку искренне опасался, что принц передумает и прикажет обращаться к нему так, как того требует придворный этикет.

Дагнарус улыбнулся. От улыбки в его глазах вспыхнули золотые крапинки, словно свет коснулся изумруда и топаза.

— Я буду звать тебя Меченым, — сказал он.

Гарет склонил голову. Он ощущал всю торжественность момента, сопоставимого с крещением.

— Знаешь ли ты свои обязанности, Меченый? Всякий раз, когда взрослым захочется меня наказать, они будут сечь тебя.

Принц повернулся к своим игрушкам. Он надавливал пальцем на плечо катапульты, заставляя деревянную планку подниматься и опускаться.