Книга Леопард в изгнании - Андрэ Нортон

Сердце зашипело на углях, съежилось в пламени, почернело, и омерзительный дым поднялся к небесам.

— КТО ПРИЗЫВАЕТ МЕНЯ? — послышался Голос за спиной герцога.

Де Сад знал, что нельзя оборачиваться и пытаться увидеть лицо Хозяина. Он устремил взгляд на маленькое зеркальце из полированного обсидиана, укрепленное под распятием. В нем отражалась жутко искаженная и какая-то вывернутая комната. Он видел также то, что походило на струю черного света, смятение в воздухе, и понял, что Тот, кого он призывал, явился к нему. Власть де Сада будет длиться лишь до тех пор, пока сердце девственницы не истлеет до пепла, так что нужно одновременно спешить и быть осторожным.

— Я, твой вернейший последователь.

— ЗАЧЕМ?

— Я молю о милости, Владыка Преисподней! — сказал де Сад. — Молю тебя во имя Сокровища, коего не смею назвать, даровать мне обладание им, дабы я мог извратить Святое Причастие и освободить ввергнутого в Бездну!

Воцарилось долгое молчание, нарушаемое лишь шипением горящей плоти на углях. Де Сад ждал, чуть ли не теряя сознание, не сводя взгляда с черного зеркальца.

— ТЫ ИЩЕШЬ ТОГО, К ЧЕМУ МОГУТ ПРИБЛИЗИТЬСЯ ЛИШЬ СВЯТЕЙШИЕ ИЗ СВЯТЫХ.

— Скажи лишь, где оно, и я найду способ добыть его! — отчаянно взмолился де Сад. — Я приготовлю тебе такую жертву, которой ты никогда не получал из рук смертного!

— ЕСЛИ ТЫ НЕ ИСПОЛНИШЬ ЭТОЙ КЛЯТВЫ, ТЫ — МОЙ!

Последний удар неслышимого полуночного колокола — и обморок, с которым так долго боролся де Сад, наконец одолел его. Герцог беспомощно рухнул на пол, окровавленные орудия выпали из его обмякших рук.

Он не знал, сколько пролежал без сознания. Но когда наконец встал, жаровня уже выгорела и свечи снова светились желтым. Медленно, преодолевая боль и проклиная свои годы и утраченную гибкость тела, де Сад поднялся на ноги.

Пол был липким от крови девушки. Но, глядя вниз, герцог вдруг заметил, что кровавые разводы слишком четкие, слишком упорядоченные, чтобы быть всего лишь пятнами пролитой человеческой крови.

Это была карта. И в середине ее светилась зеленым светом маленькая точка. То, что он искал. Грааль.

— Итак, игра начинается, — тихо проговорил де Сад. — И все вы, великие люди, презирающие меня, думающие, что можете использовать меня и выбросить, когда нужда во мне отпадет, знайте — окончены ваши дни, приходит конец вашей Империи! Чародейство, которое вы считали своей игрушкой, овладеет вами, и ни короны, ни мечи вас не спасут — обещаю вам я, герцог Шарантонский!

1 — ПОД НЕБОМ АНГЛИИ

(Июнь 1807 года)

КРЫШИ ЛОНДОНСКИХ ДОМОВ сверкали, словно отполированные. Весна выдалась дождливой, кареты вязли в грязи, и поездка в Лондон к открытию Парламента — и светского сезона — стала более чем рискованным делом. Несмотря на эти неудобства, все городские дома и сдаваемые внаем особняки даже в самых отдаленных фешенебельных районах города были заполнены до отказа. Близились Мартовские Иды, ступени домов были заново побелены, а ручки дверей, начищенные к сезону, блестели ярче, чем когда-либо с тех пор, как кровавая Революция пятнадцать лет назад уничтожила аристократию Франции.

Двор, согласно обычаю, провел святки в Холирудском дворце. Но вместо того чтобы в течение зимы переезжать из одного большого дворца в другой, в этом году двор сразу же после Хогмэней[6]вернулся в Сент-Джеймсский дворец, поскольку надо было готовиться к королевской свадьбе.

Брачные свидетельства и сопутствующий договор были уже два года как готовы, поскольку такой брак — дело государственное, и свяжет он не только двух человек, но еще и две страны. Английский принц Джейми, наследник короля Генриха, женится на датской принцессе Стефании Юлианне, даровав этим Англии будущую королеву-протестантку и одновременно получив новую опору для Священного союза. Но хотя время не терпело, из соображений общественных, а затем политических свадьба все время отодвигалась.

Сначала королевское свадебное посольство — два корабля, принцесса, ее приданое и последняя версия брачного договора — таинственным образом исчезло между Копенгагеном и Роскильдой. Поиски принцессы заняли месяц. Умасливать ее брата, принца-регента, пришлось дольше, и к тому времени, когда принцесса Стефания благополучно добралась-таки до Англии, все послы и сановники, приглашенные на свадьбу, уже успели разъехаться по домам.

Хотя принц Фредерик желал избавить сестру от брачного альянса, девушка оказалась во власти короля Генриха, который не собирался вот так запросто отказываться от того, что было с немалыми трудами устроено. Потому Генрих мило улыбался, тянул время и молился о добрых вестях из Европы — поскольку пока Корсиканское Чудовище жирело на крови суверенных династий Европы, его северного соседа не радовала перспектива объявить себя врагом Наполеону.

Кроме того, Генриху приходилось убеждать свой собственный народ, не слишком склонный принимать под свое крыло чужеземных принцев. Если население не поддержит свадьбу, внутренние беспорядки сведут на нет все преимущества, которые Англия получит на международной арене.

Тайные переговоры мистера Фокса[7]стали причиной дальнейшей отсрочки свадьбы, поскольку Талейран заверял, что Франция увидит в этом браке еще один недружелюбный акт. Потому король Генрих обманывал общественное мнение ради безопасности до тех пор, пока переговоры окончательно не сорвались. Это заняло все лето следующего года, и король дал слово, что принцесса выйдет замуж в следующий Иванов день, поскольку усилия сохранить репутацию незамужней девушки оказались куда тяжелее, чем он себе представлял.

Наконец наследник согласился на помолвку. Принц Джейми, некогда ветреный противник семейных отношений, ныне сделался счастливым союзником принцессы Стефании, хотя отношения его с будущей невестой были скорее дружескими, чем романтическими. Датский королевский двор слыл одним из наиболее консервативных в Европе в смысле этикета, и принцессе разнообразные ограничения, похоже, изрядно надоели. Несмотря на все усилия короля Генриха и его придворных, принцесса стала предметом сплетен, и в каждом слухе о ее не всегда достойном поведении содержалось зерно истины.

Конечно, король Генрих был не прав, утверждая, что молва о принцессе полностью соответствует действительности.

— Слухи ходят такие, что, будь они истиной, вряд ли я получил бы письменные поручительства Альмака, — озабоченно заметил как-то король Генрих герцогу Уэссекскому.

— Но жене принца Джейми они вряд ли понадобятся, — лениво отозвался герцог. — И даже если патронессам она и в самом деле не по вкусу, то насчет «перелетных»[8]слухи не врут, ее радостно встречают повсюду, где она появляется.