Книга Очарованная - Кейт Тирнан

Несмотря на сомнения, мне удалось открыть одну книгу, но я потратила на оборотные заклинания почти два часа! Внутри были вещи, которые Патрик никогда не показывал мне: заклинания об обращении к животным, на перемещение своей энергии, заговоры на будущее. Не черная магия по существу, но, тем не менее, запрещенная; совет говорит, что заклинания на власть никогда не должны использоваться. Никто из Кэтспоу не коснулся бы книги, похожей на эту, даже при том, что они Вудбейны. Но не я. Почему я не могу узнать то, о чем знают все? Если знание существует, почему я должна закрывать на это глаза?

Теперь эта книга моя. И я изучу ее.

С.Б.

Есть что- то в том, чтобы быть ночью в автомобиле с кем-то, заставляющим чувствовать, что ты -единственный человек на свете. Я вспоминала события, произошедшие три недели назад, когда Кэл похитил меня, наложил заклятие так, что я не могла двинуться, и тащил меня к своему сеомару. Той ночью это было невыразимо ужасно: чистая паника, страх, гнев, отчаяние.

Сегодня вечером, рядом с Хантером, я ощущала другое. Недавно, когда стало ясно, что ему придется остаться в Видоуз-Вэйле на некоторое время, он купил крошечную, избитую Хонду, чтобы заменить прокатный автомобиль, который водил. В небольшом салоне я чувствовала себя очень уютно.

- Спасибо за поддержку при объединении ковенов, - сказал он, прерывая тишину. - Я думаю, что это хорошая идея. Я знал бы, где все, и что они делают.

Он издал короткий смешок и покачал головой. - Это было жестоко, - сказал он. - Я надеюсь, когда-нибудь ты будешь в состоянии снова доверять другим людям.

Я попыталась не вздрогнуть. Я доверяла Кэлу, и это почти стоило мне жизни. Я доверяла Дэвиду, и у него, оказалось, тоже была темная сторона. Я была слепа? Это была моя кровь Вудбейна?

И все же…

- Я доверяю тебе, - честно призналась я, чувствуя неудобство и уязвимость.

Хантер посмотрел на меня, его глаза источали непостижимый оттенок серого в темноте. Не говоря, он взял мою руку. Его кожа была прохладной, и мои пальцы ощутили мозоль на его ладони. Я почувствовала смелость. Странно… прикосновение Кэла было настолько естественным, так приветствие.

Я дышала глубоко, чтобы мой пульс замедлился. - Я понимаю, что магия направлена на достижение ясности, - сказала я. - Но я чувствую себя настолько запутанной.

- Сама магия ясна, - согласился Хантер. - Но человек нет. Магия прекрасна; люди несовершенны. Когда ты соединяешь их, должны возникать препятствия. Когда только ты и магия, что ты чувствуешь?

Я вспомнила, как создала заклинание, одна делала круг, ворожила с помощью огня, использовала предметы моей родной матери. - Похоже на небеса, - сказала я спокойно. - Так совершенно.

- Верно, - сказал Хантер, сжимая мою руку и поворачивая руль. Фары рассекли ночь на извилистой дороге к центру Видоуз-Вэйла. - Это - чистая магия и только ты. Но как только ты добавляешь других людей в круг, особенно если сомневаешься в них, получаешь беспорядок.

- Это не только магия, - сказала я, глядя в окно и пытаясь проигнорировать захватывающее чувство его руки на моей. Я не знала как это понимать - несмотря, на то, что два месяца встречалась с Кэлом, я все еще была новичком в плане романтических отношений. Мне кажется, что я нравлюсь Хантеру, и это взаимно. Но что я за человек, если сейчас мне нравится Хантер, а всего пару недель назад я была без ума от Кэла? Тем не менее Хантер здесь, держит меня за руку, везя домой, и может быть, потом поцелует меня. По спине пробежал холодок.

Хантер круто завернул, и я чуть не упала на него.

Потом он убрал свою руку с моей и поместил на руль.

- Хм, - сказала я, скрывая разочарование. - Тебе не кажется, что мы едем немного быстро?

- Не могу ничего поделать, - сказал он с английском акцентом. - Тормоза, кажется, не работают.

- Что? - смущаясь, я посмотрел на него. Лицо было сконцентрировано, челюсти сжаты.

- Тормоза не работают, - повторил он, и мои глаза расширились, поскольку я, наконец, осознала сказанное им.

В тревоге я смотрела вперед - мы спускались вниз по дороге, где знаки рекомендовали ехать не больше двадцати миль в час. Спидометр показывал пятьдесят.

Мое сердце гулко стукнуло.

- Дерьмо. Переключаешь передачу? - сказала я тихо, стараясь не отвлекать его.

- Да. Но я не хочу, чтобы нас занесло. Я мог бы выключить двигатель.

- Тогда ты потерял бы управление, - пробормотала я.

- Да, - сказал он мрачно.

Время замедлилось. Пока Хантер переключал передачу, а двигатель кряхтел и стонал, в моей голове мелькали мысли: дорога, покрытая коркой льда, ремни безопасности, маленький автомобиль, падающий, как консервная банка… Мое сердце вырывалось из груди и давило на ребра, моя кровь походила на воду, в венах стоял лед. Весь автомобиль дрожал. Я сильно сжала ручку двери, моя нога давила несуществующую педаль тормоза на полу. Я слишком молода, чтобы умереть, я не хочу умирать!

Автомобиль катился на третьей передаче, приблизительно сорок миль в час под гору. Двигатель скулил, бесполезно сопротивляясь силе тяжести и инерции, которая тянула автомобиль вперед, и мы начали набирать скорость снова. Едва дыша, я посмотрела на Хантера. Его лицо было бледным в тусклом свете приборной панели, как будто он был вырезан из камня. Я услышала визг колес и почувствовала вызывающий отвращение крен автомобиля, поскольку мы скользили по другой кривой, тогда другой.

Хантер снова понизил передачу, и машина подскочила с раздражающим звуком. Я вжалась в сиденье, а автомобиль, казалось, танцевал боком, как испуганная лошадь. Хантер захватил ручник и медленно поднял его вверх. Я не почувствовала эффекта. Тогда он резко дернул его, и автомобиль, встряхнувшись снова, начал скользить боком, к канаве с деревьями. Если бы машина катилась, мы были бы уничтожены. Я задержала дыхание и сидела замороженная.

Он перешел на первую передачу, и нас занесло, таким образом, мы сделали бесконечный, полууправляемый оборот прямо посередине Пиккетс-Роуд. Хантер позволял нам скользить, и когда мы почти остановились, он выключил двигатель и захватил руль, но это было хорошо - мы все еще руководили вращением, и, наконец, мы остановились на обочине в шести дюймах от массивного клена, который стал бы плоским, ударься мы об него.

После визгов замученного двигателя и шин, тишина ночи была нарушена только нашей мелкой одышкой. Я сглотнула, чувствуя, что ремень безопасности был единственной вещью, держащей меня вертикально. Мои глаза искали лицо Хантера

- Ты в порядке? - спросил он немного шатким голосом.

Я кивнула.

- А ты?

- Я тоже. Это могло плохо кончиться.

- Ты склонен чуточку преуменьшать. - сказала я слабо. - Мы могли разбиться! Что случилось с тормозами?