Книга Таггарт - Луис Ламур

— Возможно. Понимаешь, что-то сверкнуло и тут же исчезло. Солнечный луч отразился от покатившегося камня или чего-то еще, такой вариант тоже возможен.

— Но сам в него не веришь?

— Нет, — честно признался Адам. — Не верю.

— Я не боюсь, — заявила Консуэло, усаживаясь на стол. — Я умею стрелять.

Глава 2

Под медным небом Сванти Таггарт гнал своего скакуна по ржавой земле и сам не верил тому, что еще жив. Исхудалый саврасый несся по выветренным временем холмам, испещренным пятнами зеленого можжевельника и тускло-серебристой полыни. И конь, и всадник испытывали изнуряющее чувство голода и усталость бессонных ночей.

Сванти уже минуло тридцать два. Он благодарил судьбу за все прожитые годы. и был полон надежд на те, что еще предстояло прожить. Но сейчас жизнь его измерялась не днями и даже не часами. Каждая минута могла стать для него последней.

Гнать коня через эту безжизненную пустыню в самое жаркое время года он решил сам. Но иного выбора у него не было. Пете Шойер в Кроун-Кинге и запустил эту мучительную гонку.

Однако по какому пути уносить ноги, Сванти все же определил сам. Выбранный маршрут он знал отлично, прекрасно представлял все его тяготы и уповал на то, что никто не посмеет сунуться за ним в раскаленное пекло… И все же Шойер посмел.

Когда Сванти пересек границу территории апачей, одиннадцать участников погони повернули назад; но Шойер не сдался. С ним осталось несколько человек.

У Таггарта кончились вода и припасы. Дальше к югу от места, где он сейчас находился, лежал Глоуб, но ехать туда не хотелось. А до шахтерского городка Моренси не менее трех дней быстрой езды. Три дня, а то и больше. Все зависит от того, с какой скоростью удастся продвигаться. Ведь краснокожие воины племени Джеронимо вышли на тропу войны против белых, а под прикрытием этой войны орудовала еще добрая дюжина всяких мелких шаек, грабящих и убивающих каждого встречного.

Прежде чем пересечь любой овраг, любой курок открытого пространства, Таггарт долго осматривался по сторонам. Ему приходилось тратить много времени на то, чтобы по возможности уничтожать все свои следы. Он раз десять сдваивал свой след и резко менял направление. Но пока все было безуспешно. Пете Шойер по-прежнему висел у него на хвосте.

Пете Шойер был охотником на людей и по профессии и по призванию. Когда-то он, как, впрочем, и Таггарт, служил разведчиком в армии. В те времена они даже были знакомы, хотя и не испытывали особых симпатий друг к другу. Потом бывший солдат нанимался охранником на крупные ранчо и, наконец, сделался полицейским агентом «Уэллс Фарго» и полномочным судебным исполнителем. Ситуация осложнялась тем, что Сванти не собирался сдаваться по доброй воле, а его противник славился умением доставлять свою добычу живой или мертвой. До сих пор Сванти еще ни разу не приходилось стрелять в человека с кокардой на шляпе, и ему совсем не хотелось сделать почин… даже если целиться придется в Пете Шойера.

Двадцать миль опаленной зноем пустыни отделяли Таггарта от реки Верд, откуда он сейчас держал путь. Однако ехать ему приходилось не по прямой, и потому он проделал все тридцать. Свернув с берега, он поскакал было по тропе Овражьего ручья, но, оказалось, ошибся дорогой и забрался в глухой тупик к северу от Львиной горы. А когда наконец сумел выбраться оттуда и достиг берега Ольхового ручья, то нашел лишь пересохшее песчаное русло и ни намека на воду.

Остановившись в крошечной тени можжевелового куста, Сванти спрыгнул с седла. Он пошатнулся от слабости и был вынужден на секунду прислониться к теплому конскому боку, прежде чем выпрямиться и оглядеться вокруг. Прищурившись, чтобы солнце не слепило глаза, он внимательно изучал раскинувшиеся перед ним просторы.

В пяти милях от него и тремя тысячами футов ниже по склону виднелся ручей Тонто. Узкая, едва заметная полоска зелени указывала на его русло. Позади долины Тонто на фоне неба вырисовывалась стена Сьерра-Анчас. Изо всех сил сражаясь с вялостью, вызванной голодом, жаждой и изнеможением, Таггарт терпеливо намечал дальнейший маршрут. Ему нужно было попасть на старинную тропу апачей, ведущую вдоль Зеленой горы к Подзорному пику. К югу, милях в тридцати отсюда, темнели громады Четырех пиков Мазатала.

Если в ручье Тонто не окажется воды, думал Сванти, придется добираться до Индюшиного ключа. Зато когда уж он попадет в каньоны близ Вишневого ручья, которые знает как свои пять пальцев, Шойеру его в жизни не найти. В глубине души он понимал, что обманывает себя. Без воды не уйти ему дальше Тонто. Если ручей пересох, то хоть иди дальше, хоть стой на месте, все одно — крышка. Конь уж дай Бог до Тонто доплетется… хорошо, если туда дотянет. А в этих краях человек без коня, считай покойник.

Объятая полуденным зноем пустыня замерла в изнеможении — ни шороха, ни ветерка. Сванти неосторожно положил руку на нагретую солнцем скалу, она обожгла его, словно докрасна раскаленное железо. Пора было двигаться вперед, но сил тронуться с места не было. А когда он наконец собрался сесть в седло, то вдруг застыл как вкопанный.

В каких-нибудь двухстах футах от него на маленьком пятнистом пони сидел апач в боевой раскраске.

Боясь даже пошевельнуться, чтобы не привлечь к себе внимания, Сванти выжидал, тихонько нашептывая что-то коню на ухо.

Тронув пони, апач медленно пересек тропку, по которой должен был ехать Таггарт. Так что если бы он не замешкался, то сейчас апач неминуемо заметил бы его следы.

Сперва Таггарт услышал шорох, а потом уже увидел индейцев. По крайней мере человек сорок, считая детей и скво, вышли из зарослей можжевельника и окотилло. Среди них было не меньше семнадцати взрослых воинов.

Затаив дыхание, беглец стоял, боясь даже взглянуть в их сторону, чтобы они не почувствовали его присутствия. Индейцы двигались медленно, везли с собой носилки то ли с больным, то ли с раненым.

Когда они исчезли, Таггарт уселся на скалу в тени и выждал минут двадцать. Только потом отправился своей дорогой, но не верхом, а шагая бок о бок с саврасым, чтобы силуэт, вырисовывающейся на фоне неба, был пониже,

И опять ни единый звук не тревожил раскаленную тишину пустыни. Таггарта пошатывало от усталости, а за ним спотыкался измученный скакун. Силы его выносливого горного коня были на пределе. Если в ручье Тонто не окажется воды, конец всему… Дальше им не уйти.

Отшагав около мили, Сванти остановился. Здесь, ниже по склону, стояла невыносимая духота, дышать стало совсем нечем. Рубашка задубела от спекшихся пыли и пота. В тени, если, конечно, вам удалось бы найти хоть клочок тени, термометр показал бы не меньше ста двадцати градусов по Фаренгейту.

Зеленая полоска вдоль берега ручья стала ближе, но разглядеть есть ли между деревьями вода не удавалось.

Измученный путник снова сделал несколько шагов и сразу почувствовал, как конь, сопротивляясь, натянул поводья, но потом все же покорно двинулся вслед за хозяином.

Сейчас Таггарт думал только о том, чтобы удержаться на ногах. Перед его глазами мерцали, расплывались, струились жаркие воздушные волны, порой они складывались в немыслимо привлекательные пейзажи. Миражи манили, звали, а в ушах стучало все громче. Он был силен и быстр от природы, поэтому, когда начал спотыкаться, понял, что дело худо. А потом упал.