Книга Попаданец 2.0 - Александр Шапочкин

Но, что бы я ни думал, смотали меня вполне грамотно. Я мог шевелиться, даже попробовать встать, но при любом движении рук верёвка немедленно пережимала мне шею.

Плохо. Значит, для начала мне нужно было заняться именно стягивающими запястья путами. Подтянуть их ко рту и попробовать перегрызть зубами не получилось. Под мышками на манер оперативной кобуры была протянута ещё одна петля, и похоже, что давящий на горло узел был общим для обеих верёвок.

Странно всё это. Не знаю, для чего было так заморачиваться, ведь проще всего смотать кисти за спиной. Нет – я, конечно, человек просвещённый и даже в курсе, что в древней Японии существовала целая школа связывания пленников, позволяющая превратить человека в живой аналог копчёного окорока с затейливой оплёткой. В каждом втором аниме показывают нечто подобное. Но здесь было что-то другое.

Сложная с виду спутка казалась довольно странной и, возможно, являлась домашней заготовкой какого-нибудь Саида, привыкшего вязать подобным образом местных баранов. Хотя зачем арабу душить бедных бяшек – оставалось для меня тайной.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я выдохнул его, затем повторил ещё пару раз, пытаясь прочувствовать пределы натяжения, слегка вывернул плечо и резко просунул один из локтей между перекрещивающимися верёвками на груди. Петля немедленно сдавила мне горло, но дело уже было сделано. Освободить второй локоть оказалось значительно проще, а уже через пару минут, развязав, наконец, нашейный узел, я разминал затекшие запястья. Снять с ног колодки оказалось вообще плёвым делом.

Повозку тряхнуло. Затем ещё разок, и рядом с её бортом кто-то истошно заверещал. По ткани тента расплылась длинная красная полоса, словно кто-то брызнул на неё томатным соком или вишнёвым вареньем. Вот только сомневался я, что террорюги, насмотревшись американских комедий, кидались друг в друга пирогами и обливались сладким нектаром.

Крики, стенания и вопли недвусмысленно намекали на то – что это совсем не гуляния по случаю удачной поимки пленников. Либо праздник внезапно перестал быть таковым.

Там, за пределами повозки, кто-то кого-то активно резал. Вот только как-то непривычно при этом выглядело полное отсутствие криков «Аллах Акбар» и дикой пальбы из автоматического оружия. Я не такой уж большой знаток арабского языка, но за время моей службы в Сирии я успел изучить краткий разговорник, да и с местными общался немало.

Так вот из того, что кричали за тряпичными стенами фургона боевики неизвестной принадлежности, я не понимал ни слова.

–!! – рокотали чьи-то лужёные глотки. –!

Звуки языка, грубого, но звонкого, словно лязг металла, не рождал во мне никакого отклика. Можно было с уверенностью сказать, что он не принадлежал к семитской ветви афразийской семьи, и я не слышал его даже на лингвистических брифингах. Так что определить, к кому собственно я попал в руки – затруднялся.

–! – визгливый крик женоподобного голоса поддержали восторженным визгом. –!

Ещё один странный говорок. Чем-то похожий на первый, впрочем, также незнакомый.

– Min mage! Guts! Ah-ah-ah-ah-ah! De har dödat mig! Dödade! – надрывался кто-то недалеко от повозки, перемежая непонятные грубые слова со стонами, полными непереносимой боли.

О, а это что-то более привычное, гыкающий славянский выговор, и слова очень похожие на один из скандинавских языков. Неужели наёмники.

Резко тряхнув грубую ткань купола, его, с хлопком, прошила длинная стрела. И в этот момент на меня в очередной раз накатило. Словно бы в замедленной съёмке, я смотрел на приближающийся ко мне, танцующий в полёте снаряд, поднял на автомате руку и, ещё не понимая, что собственно делаю – отбил его ладонью, словно надоедливую муху.

Стрела странно взвизгнула, время вернуло свой привычный бег и, пронесясь мимо с глухим звуком, воткнулась в один из стоящих у бортика мешков. Она пробила его почти насквозь, так что снаружи осталось торчать только зеленоватое оперение, видимо, позаимствованное у какого-то попугая. Из образовавшейся дыры посыпалось нечто похожее на синюю фасоль. Я даже не успел испугаться – только как-то отстранённо подумал, что только что в очередной раз оправдал свой довольно двусмысленный позывной.

Что у них там творится-то? На боевиков напали совсем уж дикие кочевники? Или действительно террористы дореконструировали Халифат до настоящего средневековья? Надо бы валить от моих радушных хозяев, а то что-то я здесь засиделся. Пофигу мороз, что я голый. Как-нибудь выкручусь. Положусь на добровольно принудительную помощь всё того же пресловутого Саида. Боевики порою очень беспечны, а я умею просить. К тому же альтернатива подобному авантюрному плану – превратиться в подушечку для стрел или быть зарезанным на камеру в каком-нибудь из съёмочных павильонов далёкого Эль-Рияда.

Я ещё раз огляделся. В первую очередь стоило разжиться чем-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. На первый взгляд, выбор у меня небольшой – тряпки, мешки с синими бобами и какой-то вообще не стоящий упоминания мусор.

Ещё несколько стрел, добавив дырок в ткани фургона, унеслись в неведомые дали. Пригибаясь, чтобы не поймать очередной подарочек, ведь как я знал, ещё пару минут на спасительную силу можно было не рассчитывать, я пробрался вглубь повозки. Спрятавшись за мешками, принялся рыться в сумраке фургона среди пахучих грязных тряпок, в поисках чего-нибудь пригодного для нанесения тяжких телесных повреждений.

Ткань, похоже, была то ли от натяжного шатра, то ли палатки местной выделки, однако мои надежды на то, что среди них мог затеряться нож или, ещё лучше, топор – не оправдались. Вернувшись в конец телеги, я ухватился за древко застрявшей в мешке стрелы и потянул её на себя.

Не фонтан, конечно, но всё лучше, чем голые руки при полностью обнажённых чреслах. Зубчатый наконечник зацепился за что-то внутри, и я, не желая долго возиться, просто рванул древко на себя, распарывая и без того хлипкую старую ткань. Мешок свалился мне под ноги, и сухие бобовые с тихим шуршанием пролились на дно повозки. Я чертыхнулся сквозь зубы, переступая с ноги на ногу и морщась от пахучей голубоватой пыли.

Осмотрев стрелу, я крякнул с досады. Наконечник слетел и остался где-то в мешке. В моих руках был обычный прутик с расщепленным кончиком. Наверное, хороший был снаряд – но теперь совершенно бесполезный. Разве что в глаз кому-нибудь ткнуть, изображая из себя эльфа Леголаса.