Книга Коварный замысел - Диана Стоун

– Что ты будешь пить? – поинтересовался он, повернувшись к ней. – Джин с тоником? Виски с лимоном? А может, твой любимый? – Внезапно он криво усмехнулся. – Или за это время у тебя изменился вкус?

Глэдис охватили сомнения. Насколько она знала, любимым напитком Сандры был мартини. Что ж, она тоже вполне может сделать несколько глотков.

– Мой любимый, если можно, – не слишком уверенно согласилась она.

– Отчего ж нельзя? Для тебя все что угодно, дорогая, – отозвался Джеффри, и Глэдис отчетливо услышала в его голосе саркастические нотки. Он подал ей бокал и, когда она взяла, стал наливать виски для себя, держа горлышко бутылки над стаканом так, чтобы не пролить. – Давненько не виделись.

Глэдис кивнула, потом вспомнила, что он не видит, и тихо сказала:

– Да.

Он вскинул свои густые темные брови.

– Знаешь, а ты изменилась. Раньше ты не была такой… тихой, – заметил он, опершись о край стола. – Я, конечно, знал, что ты приедешь, но не думал, что так быстро.

Глэдис сделала маленький глоток и поморщилась: мартини был слишком сухим, на ее вкус. По-видимому, именно так и любила Сандра, но она предпочла бы, чтобы было побольше вермута и поменьше джина. Впрочем, сейчас ей явно не помешает выпить – для храбрости.

Итак, она была права: Джеффри попросил Сандру приехать. Но зачем? Было ли это известно Сандре?

– Ну, как тебе наш с тобой дом? – поинтересовался он, и Глэдис ухватилась за эту тему как за наименее опасную.

– Сыроват, – ответила она. – Наверное потому, что он так долго пустовал.

– Да, долго, – согласился он, и уголки его губ угрюмо опустились. – Слишком долго. А что думаешь ты, Сандра?

Глэдис не вполне понимала, к чему он клонит. Зачем он вызвал сюда Сандру? Сжав губы, она пристально вгляделась в спрятанные за темными стеклами глаза. О чем он думает? Неужели настолько наивен, что полагает, будто ему удалось призвать к себе блудную жену, которая без малейших угрызений совести бросила его шесть лет назад? Если даже после того случая, когда он пытался покончить с собой, он, больной и слепой, не смог пробудить жалость и сострадание Сандры, как ему пришло в голову, что она вернется к нему сейчас, когда находится на пике успеха и славы?

С каждой минутой, с каждым произнесенным словом ситуация все больше осложнялась и запутывалась, а за окном между тем смеркалось, и Глэдис охватило беспокойство. Дело не только в том, что она притворяется другим человеком. Даже если бы она на самом деле была Сандрой, то наверняка испытывала бы то же самое ощущение – будто ее заманили в ловушку и заперли вместе с этим мужчиной в темноте, в которой он живет вот уже несколько лет.

– Налить еще? – спросил он, но Глэдис, взглянув на свой почти нетронутый бокал, отказалась.

– Я… пожалуй, я поеду, – пробормотала она и скорее почувствовала, чем увидела, как он напрягся. – Я не могу остаться.

– Почему? – резко бросил он. – Здесь же три десятка комнат, и тебе это прекрасно известно.

Глэдис потянулась, чтобы поставить бокал на каминную полку и протянула холодные ладони к огню.

– Боюсь, ты не понимаешь, – начала она, решив, что игра заходит слишком далеко и пришла пора покончить с ней, но он не дал ей договорить.

– Нет, это ты не понимаешь, Сандра, – заявил он ледяным тоном. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что я вызвал тебя сюда не для светской беседы. И я не намерен отпускать тебя. Как ты прекрасно понимаешь, я ничем не угрожаю твоей распрекрасной глянцевой жизни, которую ты себе устроила! – Он плеснул себе в стакан еще виски и резко повернулся к ней.

Если б Глэдис не знала, что Джеффри слепой, то могла бы поклясться, что он видит, как она нервничает, сидя на краешке кресла.

– Ты приехала, потому что испугалась того, что я написал тебе в своем электронном письме. Нет, ты до конца не поверила и решила удостовериться лично. Я же понимаю, как ты присматриваешься ко мне, пытаясь понять, действительно ли я способен на это.

Это было уж слишком. Глэдис вскочила.

– Послушайте, мистер Гамильтон, я очень сожалею, что не призналась сразу, – ее голос слегка дрожал от страха и нервозности, – но я… я не ваша жена. Я не Сандра Гамильтон. Меня зовут Глэдис Рейли, и я не понимаю, о чем вы говорите.

На несколько мгновений в комнате повисла тяжелая, почти осязаемая тишина. Лицо его заметно напряглось, пока он переваривал услышанное, затем губы дрогнули в циничной усмешке, и он резко и неприятно рассмеялся.

– Браво, моя дорогая, браво! – саркастически воскликнул он. – Ничего не скажешь – вот игра, достойная такой блестящей лицедейки, как ты. Прикрыться чужим именем – как это ловко, как умно! Разве несчастный слепой может быть уверен, что ты – это ты, особенно если столько лет тебя не видел? Да за такое время и голос, и лицо, и фигура могут измениться до неузнаваемости, особенно при современном уровне пластической хирургии. И как проверить, правда ли это…

– Это правда. Я не лгу. Я на самом деле Глэдис Рейли, – тяжело дыша, проговорила она.

– Тогда почему ты сразу об этом не сказала?

– Потому что я… мне…

– Потому что это не пришло тебе в голову, не так ли?

– Нет!

– Ну хватит! – Теперь он совсем не походил на больного человека, инвалида, способного вызвать сострадание. Он возвышался над ней, закрывая собой дверь, такой большой, сильный и угрожающий, совершенно лишенный жалости, без малейшего намека на мягкость.

– Мне ли не знать тебя, Сандра? Наслушался я до тошноты о том, какая ты талантливая, красивая, как ты любишь себя – и только себя…

– Нет!

– Я видел, как у меня на глазах погибает человек, как он теряет уверенность в себе, чувство собственного достоинства, само желание жить и словно безумный твердит о твоих желаниях, твоих запросах, твоем успехе. Мне все известно о твоем неуемном самолюбии, о твоем разрушительном потакании своим бесконечным желаниям, которые надо удовлетворить любой ценой, даже перешагивая через людей!

Глэдис уже решительно ничего не понимала.

– Вы… вы видели, как на ваших глазах погибает человек… – неуверенно прошептала она, и тут он с проклятьем сорвал очки, и она увидела карие, почти черные глаза, горевшие недобрым огнем.

– Да, – сказал он.

Глэдис стояла, пристально глядя на него, и постепенно до нее начало доходить, что он не слепой. Ну, разумеется, ведь этот вовсе не Джеффри Гамильтон, осенило ее наконец. Да, сходство есть, черты лица похожи, так что неудивительно, что она приняла его за Джеффри. Но лицо этого мужчины гораздо выразительнее, жестче и моложе. Возможно, он родственник, но никак не муж Сандры.

– Вы… вы не… – промямлила она и мимолетно удивилась, что это не принесло ей никакого облегчения, а он между тем кивнул.

– Да, я не Джеффри. – Я Джереми Гамильтон, брат Джеффри.