Книга Лхоцзе. Южная стена - Сергей Бершов

Месснер дважды пытался пройти Южную стену – в 1975-м и 1989-м, но оба раза неудачно, оба раза лишь до высоты 7500 м. Перед экспедицией-89 он сказал: «Стена Лхоцзе – не просто восхождение на восьмитысячник, а кульминация альпинизма. Конечно, есть и еще останутся другие непройденные стены в Гималаях и Каракоруме, но равных Южной стене Лхоцзе в мире нет». Мы привыкли оглядываться. То, что сами говорим, не воспринимается, а вот если кто-то… Тем более такой авторитет в альпинизме, как Месснер. Думаю, давая Южной стене восторженную оценку, он был уверен в собственной победе, ведь привел под маршрут фактически сборную Европы. Но стена осталась неприступной. Неудача экспедиции Месснера подстегнула Ежи Кукучку. Он вторым после Рейнхольда поднялся на все восьмитысячники Земли и надеялся стать первым на Южной стене. Ежи выехал в Непал осенью 1989-го. В последнем интервью в Катманду Кукучка сказал, что если он не пройдет стену, то в следующем году это обязательно сделают русские (так весь мир называл советских граждан любых национальностей). Ежи как в воду смотрел… Он поднялся до высоты приблизительно 8200 и погиб – при срыве оборвалась веревка.

Фиаско Месснера, трагедия Кукучки лишь усилили ажиотаж вокруг стены. На зиму 1989-1990 заявки на ее прохождение подали французы: Марк Батард (соло) и Кристоф Профит (во главе группы из 5 человек). Батард отказался от попытки восхождения, Профит с командой снова не смог одолеть рубеж 7500 м. На весну 1990 года заявки на стену подали болгары под руководством М. Савова и словенец Томо Чессен (соло). Болгарская экспедиция не состоялась. Чессен установил базовый лагерь на высоте 4800 м 15 апреля, 22-го начал восхождение, а 24-го взошел на вершину. Его маршрут проходил по пути восхождения югославской экспедиции 1981 года. Две ночевки по пути наверх, одна на спуске. Восхождение Чессена было встречено с недоверием и вызвало много вопросов. Никто не видел его на маршруте, убедительных доказательств он представить не смог. Лучшие восходители Европы потерпели фиаско, а он «взбежал» на гору и вернулся оттуда полный сил? Не может такого быть, сомневались многие. Был – не был? Вопрос так и не удалось до конца прояснить. Уже в XXI веке несколько раз пытались пройти по маршруту польской экспедиции (правее нашего пути) корейцы. Но из-за несчастных случаев отступали. Только в 2007 году с четвертой попытки корейская тройка под руководством Хонг-Гил Ума с шерпом Пасангом поднялась на Лхоцзе-Шар по Южной стене.

В 1989-м в кипение страстей вокруг горы включилась наша команда. Начиналось все в Катманду сразу после Канченджанги. Полные впечатлений и планов, мы отмечали успех с Александром Шевченко, нашим другом, директором альплагеря «Эльбрус». Разговор, описав очередной круг, возвращался к Лхоцзе, неприступной Южной стене. Альпинистская проблема №1 не давала покоя.

Кульминация – это точка высшего напряжения. Если Южная стена – кульминация альпинизма, то избранный нами маршрут был, так сказать, кульминацией кульминации. Самый сложный, самый бескомпромиссный. Словенский маршрут слева, маршрут по островам справа – интересные, логичные, но… Острова можно обойти по снежно-ледовым склонам. Словенский вариант тоже где-то более, а где-то менее напряженный. Почему потерпел неудачу Месснер, который привел под стену фактически сборную Европы? Звезд европейского альпинизма «звездность», похоже, и подвела. Много спорили, это тормозило. Погода портилась. По мнению Месснера, «им недоставало необходимого для такой стены энтузиазма». В команде собралось слишком много лидеров. Но и у нас в гималайских командах были сплошь ведущие восходители, первые номера сильнейших команд страны. Еще при отборах на Эверест психологи (нами занимались специалисты по подбору космических экипажей) ужасались и сочувствовали тренерам: «Что вы с ними делать будете? Собрали одних лидеров, они же несовместимы!». На что старший тренер экспедиции «Эверест-82» Анатолий Овчинников хитро щурился: «Ничего, ради Горы совместятся». Сам альпинист высочайшего класса, он видел нас насквозь. Руководитель первой советской гималайской экспедиции Евгений Игоревич Тамм позже вспоминал: «Сложность экспедиции была для меня еще и в том, что практически каждый в нашей команде мог сам руководить восхождением. Но ребята доказали, что могут не только командовать, но и выполнять задания».

Мы действительно были готовы завязываться в узлы ради Горы. Во время отборов происходила окончательная притирка и подгонка «экипажей». Ведь не «от фонаря» участников ставили в связки, собирали в команды-четверки – учитывались симпатии, желания. Так же происходило и при подготовке экспедиций на Канченджангу, Лхоцзе. Нас воспитал советский, то есть коллективный, командный альпинизм. Поступиться амбициями, собственными интересами ради общей цели, считаю, – нормально, если цель стоящая. Это дает сильнейшую мотивацию. Мы все были «заточены» на Южную стену. Думаю, короли восхождений из команды великого Месснера не меньше нашего хотели ее пройти. Но яркие альпинистские индивидуальности не стали единой силой. Я бы сказал, что у Месснера была команда звезд, а у нас – команда-звезда. Поэтому мы смогли, а они – нет.

Для нас с Туркевичем и Шевченко это была первая и, к сожалению, единственная экспедиция. Полностью наша от замысла до воплощения: Александр – руководитель, Михаил – его заместитель, я – старший тренер. Экспедиция Профспорта СССР проходила под патронатом Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов (ВЦСПС). Как показали дальнейшие события, это обстоятельство оказалось едва ли не решающим в судьбе восхождения.

КОМАНДА

Когда все формальности были утрясены, необходимые разрешения получены, стали собирать команду. Суперсложный маршрут требовал суперколлектива. Как его создавать, мы знали. За плечами был опыт Эвереста и Канченджанги. Начинали с отборов. Пригласили ученых – у нас работала комплексная научная группа (КНГ), которую возглавил доктор наук, профессор, один из лидеров украинского альпинизма Владимир Моногаров. Он привнес в подготовку альпинистов к гималайским восхождениям олимпийские наработки и методики (успешно готовил к Играм сборные страны по велоспорту, плаванию). Возраст претендентов в команду ограничили 35 годами. Нам с Михаилом Туркевичем в то время было, соответственно, 42 и 36, мы как начальники в число восходителей вошли автоматически. Возрастной барьер выставляли с тяжелым сердцем – он закрывал дорогу на Лхоцзе многим сильным альпинистам, нашим друзьям. Но шли на это осознанно. У артистов балета есть поговорка: когда приходит опыт, уходит прыжок. То же и в спорте. Хотелось дать молодым возможность набраться гималайского опыта не под занавес альпинистской карьеры, а на взлете. Чтобы возраст и класс позволили пройти не только хоженые маршруты, но и заявить о себе на проблемных.

Все претенденты прошли испытания в барокамере: три пробы на велоэргометре и психологические тесты в условиях, эквивалентных высоте 7500 м. Специалисты КНГ результаты тщательно проанализировали и выдали свои рекомендации. Экспедиция показала, что к ним стоило прислушаться более внимательно. Но вообще-то мы старались быть максимально объективными на всех этапах отборов, не давая поблажек ни своим, ни чужим. Кроме возрастного ценза были и другие требования: квалификация помимо альпинистской (не ниже KMC) предусматривала и скалолазную – тоже не ниже кандидата в мастера. Плюс опыт как технически сложных восхождений, так и высотных. Обязательно – два-три подъема на семитысячники.