Книга Останься со мной - Бонни Перселл

Ожидая возобновления игры, он осмотрелся. Телевизионщиков не было видно. И никого, кто походил бы на Сида Боханнона.

Митч не мог отделаться от мысли, что он знает этого Сида. Фамилия как будто знакомая, но он не мог приставить к ней лицо. Когда Митч учился в школе, там было несколько мальчиков с такой фамилией. Может, Сид один из них?

Судья засвистел, возвещая возобновление игры. Установил мяч, и игроки выстроились в линию, готовые ринуться в схватку. На этом этапе Мики не был нужен, он с другими незанятыми игроками сидел на скамейке у боковой линии.

Мики, должно быть, увидел его, потому что махал рукой и улыбался. Ободряя сына, Митч поднял вверх большой палец и, в замешательстве от перехлестывающих через край эмоций, приставил видоискатель к глазу, который жгли непривычные слезы. Ни один мальчишка не захотел бы видеть, как плачет его отец, — только не на глазах у сверстников — даже если это слезы гордости.

Ситуация начала забавлять Митча. Он служит в одном из самых элитных подразделений военно-воздушных сил, участвовал в операциях в Панаме и Сомали и никогда не терял хладнокровия. А тут его размазал мальчишка, во рту которого ортодонтические скобы, а нос в веснушках. Что подумали бы о нем ребята из его команды? Хорошо, никого из них здесь нет, никто не узнает, как он расклеился.

Пока Мики не вышел на поле, можно пойти посидеть на местах для зрителей среди подружек игроков и их родителей.

Митч проглотил еще один комок в горле и осудил себя за то, что превратился в тряпку. Если он не возьмет себя в руки сейчас, то не сможет это сделать до конца игры.

К концу первой половины матча Митч справился со своими эмоциями и заснял мальчиков, трусцой побежавших в раздевалку, чтобы набраться сил и выслушать наставления.

Когда на поле вышел сверкающий металлом, слегка фальшивящий школьный оркестр, Митч заметил суматоху у дальнего конца стадиона. Там появился кто-то с камерой. Может, это человек, которого он ждет?

Митч начал пробираться туда — приходилось идти не прямо, а в обход. Он слушал музыку и наблюдал за болельщицами, подскакивающими так, как если бы их ножки в белых ботиночках были снабжены пружинками.

— Кто это там с камерой? — спросил Митч у мужчин, оказавшихся рядом с ним.

— 37-й канал, — ответил один из них.

Митч повернулся, поблагодарил говорившего и направился к тем двум телевизионщикам, одним из которых должен был быть Боханнон.

Митч торопился подойти ближе, зная, что скоро игра возобновится и у Боханнона не будет свободного времени.

— Боханнон? — Митч посмотрел вниз на сидящего на корточках молодого человека, устанавливавшего аппаратуру на линии сорока ярдов.

— Там, — мотнул головой парень, не потрудившись взглянуть на говорившего.

Митч посмотрел в указанную сторону. Боханнон стоял спиной, и все, что Митч мог видеть, — это долговязую фигуру в джинсах, с незаправленной рубашкой и слишком длинными, на его взгляд, волосами. Впрочем, напомнил себе Митч, не все в мире стригут волосы по уставу. Должно быть, совсем юноша, решил он, оценив узкие плечи и деликатное сложение.

В это время влажный вечерний ветер взъерошил слишком длинные волосы телевизионщика и открыл его ухо. Митч увидел маленькое золотое колечко.

— Черт! — вырвалось у Митча. Неужели Боханнон один из этих? Вот повезло. Как это у них заведено?.. Плохо, если в правом ухе?

Митч всмотрелся. Колечко было в правом ухе.

«Ты здесь не для того, чтобы стать его лучшим другом, — напомнил он себе, подходя ближе. — Все, что от тебя требуется, — просто поблагодарить его и распрощаться».

Тут барабанный бой, не смолкавший во время перерыва, прекратился, и Митч понял, что нужно поторопиться. Он подлетел к телевизионщику:

— Сидни Боханнон?

Боханнон повернулся, заправляя рубашку, и челюсть у Митча отпала — на него смотрели прекрасные темно-карие глаза. Их владелица приподняла тонкую бровь и улыбнулась. Сидни Боханнон оказалась той самой длинноногой брюнеткой, которая вызвала у Митча острое чувство вожделения возле телестудии.

Глава 2

Увидев реакцию мужчины, Бо широко заулыбалась и протянула ему руку.

Так вот он каков, этот Ремингтон-Варвар, думала Бо, пока Митч сжимал ее пальцы в своей большой, сильной руке. Она хотела стереть улыбку с лица, но у нее вышла лишь глупая ухмылка, по крайней мере так ей казалось.

Если вспомнить слова Донны о мистере Боханноне, мужчина явно не ожидал увидеть женщину. И ему явно понравилось то, что он увидел. Бо ослепила его еще одной широкой улыбкой.

— Привет, я Бо.

— Вы Сидни Боханнон? — Голос мужчины прозвучал так, как будто ему сжали горло. — Вы не тот… та, которая…

— Кого вы ожидали увидеть? — Бо поморщилась. Рукопожатие незнакомца было крепким до боли, но Бо чувствовала, что электрические иголочки в пальцах появились не по этой причине. — Женщина с мужским именем, выполняющая мужскую работу. Удивительно еще, что я не часто попадаю в такие ситуации.

— Простите, я не был бы так удивлен, если бы смотрел телепередачи. — Из вежливости он постарался выглядеть огорченным. — В последние пятнадцать лет я по большей части находился далеко отсюда.

Бо высвободила кисть и потерла пальцы.

— Вы знаете, кто я, а вы кто такой? — Надо было признать, что Ремингтон-Варвар — вполне подходящее имя для такого высокого и широкоплечего мужчины.

Сверху вниз на нее с блеском смотрели голубые глаза, и лицо Бо смягчилось.

— Митч Таггард, мисс Боханнон.

— Пожалуйста, зовите меня Бо. Я использую имя Сидни Боханнон, только когда подписываю бумаги, — добавила она.

— Это объясняет подпись на кассете. Но в остальном Бо остается загадкой.

Бо вспыхнула; она была рада, что вечернее освещение скрыло краску на ее щеках. При ее росте смешно краснеть, как маленькая девочка.

— Кассета?

— С матчем «Питт-каунти».

Наконец в голове у нее одно связалось с другим.

— Так вы Митч Таггард! Отец Мики! Я думала, вы за границей.

— Если бы не ваша кассета, вероятнее всего, меня бы здесь не было.

— Вы не верили, что Мики может стать футболистом?

— Я не знал, — невесело ответил Митч. — Мики не хотел сообщать мне об этом, пока не убедится, что его включат в команду.

— Но не мог же он не написать вам еще до первого матча? — Бо нашла глазами своего помощника, который подавал ей знаки. Она попыталась проигнорировать их.

— Он писал, но я целый месяц был на учениях на Ближнем Востоке. Письмо пришло за три недели до моего возвращения, поэтому оно оказалось в одной почте с кассетой. Так как я не ожидал получить бандероль, я вскрыл ее первой. Когда я прочитал те несколько слов, что были на приклеенной бумажке, я посчитал это жестокой шуткой, но все-таки просмотрел кассету и увидел, что нет, я ошибался. Если бы я не смог получить отпуск, присланная вами кассета была бы моей единственной возможностью увидеть игру сына. — Митч резко отвернулся.