Книга Красно Солнышко - Виктория Гетто

С вещами всё. Хлопоня суровым взглядом оглядел обоих отроков, уже закончивших порученное им дело. Вздохнул, опять исчез среди вешал, затем вновь явился, и оба парня не поверили собственным глазам: мечи… Два небольших, но тем не менее настоящих боевых меча. Затем на стол легли два самострела. Воинских. К каждому – по два тула стрел. Зоркие глаза сразу ухватили наконечники – боевые… Значит, всё же воинский поход? Отроки переглянулись между собой, и, уловив сие, Хлопоня гулко вздохнул, снова ушёл в своё хозяйство. На сей раз его не было дольше против прежнего, потом он вернулся, бросил на пол два мешка. Чуть слышно брякнуло.

– Примерьте.

Уже догадываясь, что там, дрожащими от возбуждения руками развязали завязки… Доспех! Пусть не железный, но самый настоящий воинский доспех! Густо проклёпанные большими металлическими бляшками рубахи в палец толщиной кожи из турьего хребта, усиленные на плечах металлическими полосами. Толстые волосяные рубахи, что под кольчугу надевают. Штаны боевые. Тоже кожаные, тоже клёпаные. Сапоги. Глаза разгорелись не на шутку. Отроки стали их торопливо натягивать, но тут же схлопотали по подзатыльнику:

– Не спеши!

Спохватились. Успокоились. Не в первый же раз. Так чего суетимся? Чего-чего! То доспех учебный был. Один на всех. А эти – только их! Отрокам даны! Им и владеть воинской справой… Надели. Помахали руками, поприседали, попрыгали. Остались довольны – нигде не жало. Ничего не болталось. Ремнями подтянули немного слабину. Выбрали зазоры. Словом, подогнали по фигуре. Глаз, однако, у дядьки Хлопони…

– Собирайте всё.

Каждую вещь тщательно уложили в мешки. Понятно, путь неблизкий. И – надолго. Тоже ясно. Закончив, отдали проверить. Калика заглянул внутрь, одобрительно кивнул, показал – надевайте. Набросили котомки на плечи, вновь попрыгали. Всё плотно. Ничего не гремит, не звенит, не брямкает. Опять дождались одобрения, сняли с плеч мешки, поставили в угол. Утром, после завтрака, заберут. К отрокам в общую избу такое нести не следует. Уже понятно, что язык за зубами держать нужно. Хлопоня опять на отроков взглянул, обронил:

– Спать здесь будете.

Открыл неприметную дверь, ведущую в клеть, втолкнул обоих. Закрыл. Глухо стукнул деревянный засов. Храбр со Славом переглянулись: однако… Да делать нечего. Застелили лежаки шкурами, которые тут же лежали, улеглись рядышком, накрылись здоровенным лоскутным одеялом. Сон, впрочем, не шёл, но и разговаривать отчего-то не хотелось. Да и умаялись, если говорить честно, после дневного пробега. Так что уснули почти мгновенно.

А утром, едва забрезжил свет, Хлопоня обоих разбудил:

– Собирайтесь.

Слобода ещё спала, но умывшихся отроков ожидала кухня. Горячая похлёбка, просяная каша, щедро заправленная мясом и льняным маслом, хлебушек тёплый. Дежурный кашевар поглядывал на отроков с жалостью, но держал свои слова при себе. А те уписывали пищу с жадностью. За ночь тела пришли в себя, и хотя вроде ужин и был не менее сытным, но желудок всё необходимое для восстановления сил просто не мог принять в себя за один раз. Так что и Храбр, и Слав восполняли недостающее с аппетитом. Едва закончили и помыли за собой посуду, как стукнула дверь, и в трапезной появился дядька Святовид. Подсел к столу, оглядел обоих мальчишек, вытянувшихся в струнку, остался доволен, похлопал по лавке ладонью. Те послушно уселись по обок.

– Значит, слушайте. Поедете с князем Брячиславом. Ему два отрока нужны в дружину.

Кивнули.

– Он из Арконы.

Затаили дыхание – чудо, град знаменитый!

– А там – как ваша судьба ляжет. Но помните: каждый человек – творец своей жизни. Не подведите меня, не опозорьте род.

– Да, дядько, – в унисон произнесли оба и растерялись от ласки, невиданной прежде.

Святовид на мгновение прижал их к себе, обхватив за плечи, потом отстранил:

– Удачи вам, сынки.

Глава 2

Солнышко уже начинало красить снег в багрово-розовый цвет, и небо было на удивление чистым. Князь, восседавший на рослом вороном жеребце с удивительно длинной гривой, в которую были вплетены обереги, звучным голосом, не обращаясь ни к кому, произнёс:

– Добрый знак.

Затем легонько тронул своего коня. Тот всхрапнул, выпуская клубы пара, сделал первый шаг, переступив через невесть откуда взявшуюся кучку снега на утоптанном сотней ног дворе. За ним потянулись остальные воины Брячислава, и оба отрока из слободы с ними. Скрипнули, закрываясь, ворота, и никто не видел, как к крошечному сугробу подошёл Святовид, нагнулся и вытащил из-под снега обыкновенную плеть, удовлетворённо улыбнулся в усы и вполголоса снова произнёс:

– Удачи вам, сынки.

Тридцать воинов вытянулись цепью по узкому санному пути, пробитому родовичами мальчишек, которые возили продукты обучающимся военному ремеслу детям и тем, кто заслужил на поле брани право защищать славянские роды постоянно, сделав войну ремеслом своей жизни. Тишина. Ни слова не проронил ни один из путников с отъезда. Как ни чесались языки у отроков, но, видя пример старших, да и помня, что в слободе им даже попрощаться не дали с ровесниками, парни ехали молча, как и взрослые, понимая, что настанет время, старшие всё расскажут молодшим. Через десяток вёрст неспешного хода свернули на лесную дорогу. Густой, почти непроходимый для чужих бор замедлил путь ненамного, хотя кони ступали по целине сторожко, опасаясь инстинктом попасть в незаметную под пушистым покровом яму. Мальчишки настороженно осматривались по сторонам – а ну как леший начнёт хороводить? Тогда всё пропало, до весны будут блуждать. Если доживут. Воины не стали останавливаться на днёвку, спеша преодолеть отрезок пути до последней слободы рода Медведя племени росавичей, к которому и принадлежал род Волка, из которого происходили Слав и Храбр, и к вечеру отряд вышел на лёд широкой реки. За весь день никто не проронил ни слова, что, откровенно говоря, напрягало мальчишек. Но поскольку род выказал им доверие, отправив с князем, оба отрока сдерживали себя, получив перед воротами чужой слободы одобрительный взгляд самого Брячислава. Неспешный путь их не утомил, но отданный старшим воем приказ был недвусмысленным: немедля ужинать и спать.

Так что, лишь перекинувшись парой слов сугубо по делу, когда передавали своих небольших степных мохнатых лошадок коноводам медвежьей слободы, да на кухне, поблагодарив за сытный ужин, отроки с важным видом настоящих дружинников проследовали на сеновал, где зарылись в душистую сухую траву.

Разбудили их опять затемно. Быстрый плотный завтрак, где нужно было съесть всё до крошки, чтобы не прогневить Божью ладонь, проверка своих лошадей, всё ли у них в порядке. Заглянули в мешки – не требуется ли переложить укладку, чтобы коню было удобнее. Приторочили к сёдлам по мешочку с провизией на дорогу. Кроме пищи обоим выдали по большой медвежьей шубе. Не хотели было брать знак принадлежности к чужому роду оба волчонка, но хватило одного сурового взгляда крепкого воина средних лет, который ходил в помощниках князя, как весь гонор ушёл мгновенно, и плотно скатанные в тючки тулупы заняли своё место среди поклажи. Впрочем, такие же точно подарки получили все воины дружины, и ни один из них даже не подумал отказаться. А ещё у мальчишек забрали их самострелы, заменив подобными же, но более ухватистыми. Новое оружие было немного легче родового, хотя, как заверили, по силе боя и точности ничуть не уступающим волчьему.