Книга Деликатное поручение - Фридрих Незнанский

Александр Борисович залпом допил кофе и поставил чашку на стол. Меркулов молчал, ожидая вполне предсказуемой реакции. Реакция вскоре последовала. Турецкий вознегодовал:

— Какого черта им от меня надо? Зачем я мог понадобиться главе дипломатов? Я вообще с этими хитрецами, то есть с дипломатами, ничего общего иметь не желаю. Если им надо, пусть связываются с прокурором, тот пусть дает официальный приказ. Нет, Костя, хоть убей, но на Смоленскую площадь я ни ногой!

Прекрасно знавший своего старшего помощника, Константин Дмитриевич Меркулов понимал, что тирада не окончена. Поэтому он продолжал молчать, давая излиться бурным эмоциям Турецкого. Долго ждать не пришлось.

— Нет, Костя, ты сам хорошо знаешь, кто такие дипломаты. И относишься к ним точно так же, как я. Я просто не могу с ними общаться. Я им не доверяю. Ну как можно общаться с человеком, который искренне смотрит тебе в глаза, говорит одно, а думает при этом совершенно другое?

Меркулов продолжал играть в молчанку.

— Все люди, даже самые отъявленные негодяи, могут сказать тебе правду, — продолжал Александр Борисович. — Ты смотришь на человека и понимав ешь — да, вот сейчас он говорит правду, а вот здесь не врет. Только дипломаты никогда не говорят правду, они вообще, по-моему, не в курсе, что в мире существует такое понятие. Я думаю, что в институте их учат именно этому. Вот.

Турецкий замолчал, и Константин Дмитриевич понял, что гневная речь, обличающая сотрудников дипломатического корпуса, завершена. И, как обычно, не ошибся.

— Он сказал, что у него за дело? — уже спокойнее спросил Александр Борисович.

— Нет. Он сказал, что хочет поговорить с тобой лично.

— Вот именно об этом я и говорил, — многозначительно кивнул Турецкий. — Очень надо, но зачем — не скажем. По-русски это называется — пойди туда, не знаю куда. Хотя есть выражение и получше, только я, как тот кролик из мультфильма, его не скажу, потому что очень воспитанный.

— Крылов сказал, что это дело конфиденциальное, поэтому нет ничего странного в том, что он не стал рассказывать.

— А это, Костя, как говорят американцы, его бизнес. Надеюсь, ты-то не отправишь меня на Смоленскую площадь в приказном порядке?

— Я, Саша, между прочим, тебя туда и не отправляю. К нашему ведомству это отношения не имеет, так что идти туда или не идти — решай сам. Как, ты сказал, говорят американцы? Твой бизнес?

— Да, — мрачно кивнул Турецкий. — Спасибо. Если это все, Костя, то я с твоего позволения пойду работать. У меня дел важных много.

— Иди, Александр Борисович, работай. И не забивай себе всем этим голову. Мне надо, чтобы она у тебя была свежая.

— А я и не забиваю.

Турецкий сидел в своем кабинете над бумагами и тщетно пытался сосредоточиться. Сделать это ему никак не удавалось.

И понятно, поскольку никаких важных дел, о которых он сказал Меркулову, у него в данный момент не было. Тактичный Константин Дмитриевич сделал вид, что не в курсе.

Настойчиво лезли в голову мысли о звонке министра Крылова, и, как ни старался Александр Борисович, он постоянно ловил себя на том, что думает исключительно об этом.

«Легко сказать, не забивай себе голову, — раздраженно думал Турецкий. — Нет, конечно, Костя здесь ни при чем. Он повел себя абсолютно естественно и правильно. Но и при чем здесь я? Еще понимаю, если бы я был сотрудником ГРУ или какого-нибудь другого подобного ведомства. Но я-то работаю в Генеральной прокуратуре. И что за личное дело? Личные дела у всех, и что? Все должны звонить Александру Борисовичу Турецкому? В конце концов, я не один в прокуратуре работаю. У нас очень много хороших, талантливых следователей. Молодых. Почему именно Турецкий?»

За текущими делами рабочий день постепенно подходил к концу. Старший помощник заместителя генерального прокурора Александр Турецкий нет-нет, но все еще размышлял о звонке министра иностранных дел.

Наверное, он размышлял бы об этом и по окончании рабочего дня, и, может быть, даже на следующий день, но в шесть часов на его столе задребезжал телефонный звонок.

— Александр Борисович? — вежливо поинтересовался незнакомый мужской голос. — Извините, я не оторвал вас от дел?

— Нет, не оторвали. Простите, а с кем я разговариваю?

— Борис Константинович Крылов, — представился голос, — министр иностранных дел. Александр Борисович, я звонил вам сегодня утром, но вас еще не было. — Голос министра был чуть ли не заискивающим.

— Да, я знаю, — как можно холоднее ответил Турецкий, — Константин Дмитриевич мне сказал о вашем звонке.

— Александр Борисович, мы смогли бы с вами встретиться завтра? В любое удобное для вас время.

— Извините, но, боюсь, это невозможно. У меня сейчас очень много работы. Не думаю, что мне удастся выбрать время.

— Александр Борисович, мне неловко настаивать, но я все-таки очень прошу вас о встрече. Мне посоветовал обратиться к вам очень близкий друг. А дело, о котором идет речь, не просто важное, оно носит чрезвычайно личный характер. Я очень прошу вас уделить мне хотя бы пятнадцать минут.

Все-таки дипломаты не зря учатся в институте. И уж тем более не зря некоторые из этих дипломатов становятся в результате министрами иностранных дел.

Старший помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий был польщен.

— Хорошо, я могу подъехать к вам завтра утром в десять часов. Но времени у меня будет немного, и я хочу сразу сказать во избежание дальнейших недоразумений, что никакой помощи я обещать вам не могу. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Александр Борисович, я вам очень признателен, — в голосе министра послышалось облегчение, — я буду ждать вас завтра в десять.

Повесив трубку, Турецкий отправился прямиком в кабинет Меркулова.

— Ты что это такой гордый? — поинтересовался Константин Дмитриевич. — Не иначе министр звонил.

— Звонил, — равнодушно ответил Турецкий, — попросил уделить ему завтра утром пятнадцать минут.

— Ну так уделите, Александр Борисович. Хотя у меня есть подозрение, что пятнадцати минут окажется недостаточно.

— Да, я согласился.

— Знаешь, Саша, — поморщился Меркулов, — у тебя сейчас такой вид, что тебе впору говорить не «я согласился», а «мы согласились». Впрочем, это не важно. Коли согласились, то и действуйте по обстоятельствам. А пятнадцати минут вам точно не хватит. Помяни мое слово.

И в этот раз многоопытный Константин Дмитриевич Меркулов оказался прав.

3

Несмотря на мрачные предчувствия Александра Борисовича, потепления на следующий день не произошло. Однако, памятуя о вчерашней пробке, Александр Борисович выехал из дома с запасом.

Ночью опять шел снег, поэтому снегоуборочные машины продолжали трудиться. Но пробок, к счастью, пока не предвиделось.