Книга На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз

Я ответил, что берусь за это.

Глава 2

Раз подцепив меня, Гормэн уже не дал мне шанса передумать. Он хотел, чтобы я отправился к нему прямо сейчас. Он сразу же отмахнулся от моей попытки зайти домой, чтобы забрать необходимое. Я мог заимствовать у него что угодно. Снаружи ждала машина, и дорога до его конуры не отнимет много времени, а там нас ждал ужин с выпивкой и тишина, в которой можно было спокойно обсудить детали. Я видел, что он не собирался упускать меня из виду, дать позвонить по телефону либо любым другим способом проверить его легенду или рассказать о нашем уговоре. Обещание выпивки окончательно добило меня, и я согласился поехать с ним.

Возникли, однако, некоторые расхождения по поводу оплаты. Он собирался платить по окончании операции, я же представлял себе это несколько иначе. В конце концов я выжал из него двести и убедил расстаться с еще двумястами непосредственно перед тем, как я отправлюсь на дело. Остальное я получал сразу по предъявлении пудреницы.

Чтобы показать, что моя вера ему простирается не дальше чем на расстояние, на которое у меня хватит сил его бросить, я положил два банкнота в конверт, адресованный моему банковскому менеджеру, и по дороге бросил его в почтовый ящик. Если он собирается кинуть меня, то, по крайней мере, на эти две бумажки лапы ему уже не наложить.

Старинный «Паккард-Стрэйт-8», стоявший на улице, несколько нарушал обычный внешний облик моего офиса. Единственная возможная польза от такой машины – ее размер. Я ожидал увидеть здесь нечто черное, и сверкающее, и стремительное, под стать бриллианту, и этот музейный экспонат явился для меня в некотором роде сюрпризом.

Я ждал, пока Гормэн запихнет себя на заднее сиденье. Он не садился в машину: скорее он надевал ее. Я боялся, что все четыре покрышки лопнут, когда Тюфяк полностью разместит себя, но они выстояли. Убедившись, что рядом с ним места уже не осталось, я сел рядом с водителем.

Мы выехали за город по бульвару Оушен-Райз и перебрались через холмы, подковой окружавшие весь городок.

Я не смог хорошенько разглядеть шофера. Он сидел, низко нагнувшись над рулевым колесом, почти на самом носу у него была водительская кепка, и смотрел он только вперед. За все время пути он не сказал мне ни слова и даже не взглянул на меня.

Некоторое время мы повторяли все зигзаги вслед за основаниями холмов, затем свернули в каньон и поехали по грязной дороге, обсаженной непролазным кустарником. Мне не доводилось бывать здесь раньше. Обычно, куда бы вы ни направились из города, вас всюду будут окружать чьи-то дома. Здесь же не было видно ни огонька.

Через некоторое время я прекратил всякие попытки запомнить маршрут и обратил свои мысли к двум сотням баксов, что я отправил в свой банк. Как минимум, теперь у меня уже было что бросить очередному волку, когда он в следующий раз постучится в мой офис.

Я не питал никаких надежд относительно истинной цели моего задания. Меня наняли для взлома сейфа. Не принимать же всерьез навороченную легенду: бедная маленькая стриптизерша, запуганная большим и ужасным миллионером, или фальшивый клинок, сделанный якобы мистером Челлини. Я не верил ни единому его слову из всей этой поэмы. Гормэну было нужно нечто, что Бретт хранит у себя в сейфе. Может, это действительно пудреница. Я не знал, но что бы это ни было, ему страшно хотелось завладеть этим, и он явился ко мне с этой наспех сколоченной туфтой, словно бы у него имелся запасной выход, в который он выпрыгнет, если я провалюсь. Ему не хватило духу сказать мне, что на самом деле я должен вскрыть для него сейф. Но платил он мне именно за это. Но если я взял его деньги, это еще не значит, что я буду плясать под его дудку. Он сам сказал, что я изворотливый и скользкий. Может, и так. Дело зашло уже довольно далеко, но я никогда не прыгаю, если не вижу, куда приземлюсь. По крайней мере, именно это я твердил себе, и в тот момент действительно верил в это.

Мы добрались до конца каньона. Здесь, внизу, было довольно сыро и темно, и над землей висел легкий белый туман. Свет фар с трудом раздвигал его, и разглядеть, что же лежит впереди, было довольно сложно. Откуда-то из тумана и темноты доносились голоса лягушек. Луна, проглядывавшая сквозь белую завесу, смахивала на лицо мертвеца, а звезды можно было принять за приклеенные бриллианты.

Машина неожиданно проскочила через узкие ворота и поднялась по крутой дорожке, ограниченной с обеих сторон высокой и толстой изгородью. Мгновение спустя мы повернули, и я увидел светящиеся окна, повисшие в пустоте. В кромешной темноте невозможно было разглядеть даже очертания дома, и нас обволакивало такое спокойствие и полное отсутствие всякого движения, которое вы встретите разве что в камере смертника в Сан-Квентине.

Машина зашелестела покрышками по гравию и остановилась. Из кованого фонаря над входной дверью брызнул свет. Он выхватил из темноты двух каменных львов, присевших по бокам небольшого портала. Парадная дверь была обита гвоздями с медными шляпками, и выглядела она достаточно крепкой, чтобы выдержать настоящий таран.

Шофер подбежал к задней двери и помог Гормэну выйти. Свет из фонаря упал ему на лицо, и я сумел наконец разглядеть его. Мне припомнился его переломленный нос и толстые губы. Где-то я уже видел его, но вот где – я не знал.

– Убери машину! – рявкнул на него Гормэн. – И принеси нам несколько сандвичей, да не забывай мыть руки перед тем, как прикасаться к хлебу.

– Да, сэр, – сказал шофер и наградил Гормэна таким взглядом, что тот должен был бы сгореть на месте, если б заметил его. Нетрудно было понять, что он ненавидел Гормэна. Мне было приятно узнать это. Когда вступаешь в такую игру, неплохо разобраться сначала, кто на чьей стороне.

Гормэн распахнул парадную дверь, и, дождавшись, пока он протиснет в нее свою тушу, я проследовал за ним. Мы оказались в просторном холле; в дальнем конце широкая лестница вела в верхние комнаты. Слева за двойными дверями располагалась диванная.

Дворецкий не приветствовал нас. Казалось, вообще никто не заинтересовался нашим прибытием. Гормэн снял шляпу и выбрался из плаща. Без шляпы он выглядел еще внушительнее и еще опаснее. На голове у него светилась пролысина, но волосы его были пострижены так коротко, что это не бросалось в глаза. Розовый скальп везде проблескивал через светлую щетину, так что вы с трудом бы определили, где же заканчиваются его волосы.

Я бросил свою шляпу на стул.

– Располагайтесь, мистер Джексон, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы были здесь как дома.

Я прошел с ним в диванную. Идя рядом, я чувствовал себя буксиром, сопровождающим океанский лайнер. Диванная была милой комнаткой с парой честерфилдских кресел красной кожи и тремя или четырьмя стульями, расставленными перед огромным камином. Персидские ковры на паркетном полу играли всевозможными красками, а у стены с французскими окошками располагался резной бар с разнообразной коллекцией стекла.

Худой, элегантно одетый человек поднялся из кресла подле окна.

– Доминик, это мистер Флойд Джексон, – сказал Гормэн и, обращаясь ко мне: – Мистер Доминик Паркер, мой партнер.