Книга Однажды я разлюблю - Энни Уэст

– Тебе, видимо, не доводилось иметь дело с французским коммерческим правом. Вот где настоящая бюрократия. А уж заседания… – Он покачал головой.

– Так ты адвокат?

Тьерри рассмеялся:

– Боже упаси! Это совсем не мое. Мне даже клиентом быть и то непросто. Первая утренняя встреча займет все утро. Лучше было бы смыться из города.

– Неужели? А ты смотришься здесь весьма органично. – Имоджин бросила взгляд на его фигуру в безупречном смокинге.

– Это камуфляж.

– Хочешь сказать, что ты здесь случайный гость? – Ее пульс участился при мысли, что она встретила родственную душу. Ведь несмотря на роскошное платье, Имоджин чувствовала себя здесь чужой.

Тьерри пожал плечами. Имоджин буквально пожирала его взглядом. Ей еще никогда так не был нужен мужчина. Даже Скотт. Интересно, это Тьерри или незнакомая обстановка нарушили ее душевное равновесие?

– Приходится приспосабливаться. Бизнес привел меня в Париж. Я предпочитаю находиться за городом. Каждый час за столом заседаний – мука.

– Бедняжка. – В порыве сочувствия Имоджин дотронулась до его руки, тут же пожалев об этом. Ее словно ударило током. Она отдернула руку и, нахмурившись, уставилась в бокал. Она не привыкла брать за руку едва знакомого человека.

Но она не жалела об этом. Тепло его руки дарило уверенность, что она жива.

– Еще шампанского? – Тьерри поставил пустые бокалы на поднос проходившего мимо официанта и взял новые.

Имоджин приняла из его рук бокал, избегая соприкосновения их пальцев.

– За красный кабриолет, прогулку на воздушном шаре и пикник с шампанским, – произнес Тьерри, глядя ей прямо в глаза. Имоджин попала в западню его взгляда, и сердце ее было готово выскочить из груди. На секунду она забыла, зачем приехала в Париж.

Имоджин подняла бокал:

– И за совещания, которые быстро заканчиваются.

– За это выпью с превеликим удовольствием. – Они чокнулись. Тьерри наблюдал, как Имоджин смакует напиток. Она слегка повела плечами, оценив вкус напитка. Тьерри невольно придвинулся поближе.

Она была такая живая и осязаемая. От прикосновения к ее руке в перчатке его пальцы покалывало. Тьерри испытывал волнение, сравнимое с риском спуска на лыжах по черной трассе.

Имоджин Холгейт являла собой смесь чувственности и беззащитности.

И он хотел ее.

– Могу помочь с прогулкой на воздушном шаре.

– Правда? – Глаза Имоджин распахнулись, и он заметил зеленые крапинки на коричневой радужке. Это могло быть игрой света, но ее взгляд стал ярче. – Это было бы замечательно.

Имоджин придвинулась чуть ближе, и у него перехватило дыхание. Он почувствовал запах ванили и теплой женской кожи. Его вкусовые рецепторы пришли в движение, а взгляд опустился на ее губы и ниже, заметив, как бьется в горловой ложбинке пульс.

Тьерри хотел попробовать Имоджин на вкус здесь и сейчас.

Глаза газели и ванильный сахар в качестве афродизиака?

Его вкусы изменились. Она разительно отличалась от Сандрин и других его женщин. Тем не менее сексуальный голод обострил его чувства до предела. Он отыскал глазами ближайший выход, через который сможет ее увести, когда придет время.

– Я буду очень тебе признательна за это, – прервала его мысли Имоджин. – Поездка образовалась неожиданно, я не успела обстоятельно подготовиться. Можешь порекомендовать компанию, которая этим занимается?

Тьерри понадобилось некоторое время, чтобы вернуться к разговору.

– Между прочим, у моего друга фирма по организации прогулок на воздушных шарах недалеко от Парижа. Мы вместе путешествовали на воздушном шаре.

– Неужели? – воскликнула Имоджин. Теперь ее глаза стали почти зелеными. Интересно, какого они цвета в момент страсти? Тьерри ощутил возбуждение в паху. – Расскажи, пожалуйста, как это было.

Следующие полчаса она засыпала его вопросами. И не просто «Как там наверху?» или «Вы не боялись упасть?». Имоджин интересовалась буквально всем – от обеспечения безопасности полета до количества необходимого топлива, от методики набора высоты до процесса приземления. Выражение ее лица постоянно менялось. Тьерри не знал, какое ему больше по вкусу: серьезное, любопытное или взволнованно-мечтательное.

Она была восхитительна. Проста и откровенна, но одновременно и загадочна. И еще в ней угадывалась страстная натура.

Он смотрел на ее губы, пока она говорила, и его разрывало от вожделения.

Когда он испытывал подобное чувство?

Когда он в последний раз встречал женщину, которая интересовалась его увлечением, а не деньгами и репутацией любовника?

К тому же она в Париже проездом. Имоджин идеально подходила для короткой и ни к чему не обязывающей любовной связи.

Глава 2

В полумраке бального зала тихо наигрывал оркестр. По лицам гостей пробегали блики от сиреневых, голубых и белых лучей цветомузыки.

Луч прожектора попал на лицо Имоджин. Она непроизвольно вздрогнула, придвинувшись ближе к Тьерри. Его рука крепко обняла ее за талию. Ей безумно нравилось чувствовать его близость. От Тьерри веяло спокойствием и уверенностью.

Он что-то сказал, но Имоджин не расслышала из-за громкой музыки. Светомузыкальное шоу набирало обороты. В голове у Имоджин зашумело, свет резал глаза.

Нет! Только не сейчас! Неужели я прошу так много?

Внутри у Имоджин все сжалось, ей стало трудно дышать. Она зажмурилось. Это не отсвет огней шоу бил ей в глаза, а голова разрывалась от пульсирующей боли. Лица расплывались, во рту возник металлический привкус, к горлу подкатывала тошнота.

– Имоджин. – Обнимавшая ее рука сжала талию еще крепче.

Собрав волю в кулак, она прошептала:

– Я хочу уйти отсюда.

– Конечно. – Тьерри взял бокал из ее безвольных рук. – Нам сюда.

Музыка оглушала, а голову раз за разом пронзали удары невидимого ножа. Ноги отказывались идти. Тьерри чуть не на руках вынес ее из зала.

«Ах, какие у него прекрасные руки», – подумала она, почти теряя сознание.

– Имоджин, что с тобой? Ответь мне, пожалуйста. – В голосе Тьерри слышалась тревога.

– Голова разболелась. Извини. – Имоджин приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.

– Мигрень? – участливо спросил Тьерри, массируя ее голову кончиками пальцев. Удивительно, но его прикосновения заставили боль слегка отступить.

Имоджин хотелось раствориться в его объятиях. Скоро никто не будет обнимать и утешать ее так нежно и заботливо. Она подавила приступ жалости к себе. Жалость не поможет.

– Извини, что все так вышло, – сказала Имоджин сквозь стиснутые зубы. – Отправляйся обратно в зал и наслаждайся вечеринкой.