Книга Лед и роза - Дана Хадсон

Решил ехать не на своей машине, а вызвать такси. Это не Мадрид, который он знал как свои пять пальцев, а неудобный для жизни слишком большой Лондон. Через полчаса таксист, молодой чернокожий парень с длинными, переплетенными в множество косичек волосами, мчался по трассе, что-то занудно напевая себе под нос. С пассажиром не разговаривал, чему Риккардо был только рад. Ему не хотелось говорить ни о чем. Душу захлестнули горестные воспоминания, справиться с которыми не было никакой возможности.

Они подъехали к невысокому старому зданию, потемневшая кладка которого скрывалась за разросшимся темно-зеленым плющом. Риккардо расплатился с таксистом, тот умчался, мигнув на прощанье красными огоньками задних фонарей.

Риккардо поставил ногу на высокую ступеньку входной лестницы и замер, оглядывая окрестности. Стандартный английский коттедж. Узкий фасад, два этажа и мансарда. Интересно, мать снимает этот дом или он куплен на деньги, что дал отец при разводе? Двери основательные, из массива дуба. Не проломишь. На окнах зеленые поддоны с яркими розовыми цветами, вдоль стен разбиты клумбы с такими же розовыми цветочками. Никакой изгороди вокруг дома нет. Земли мало или нет желания отгораживаться от прохожих?

Он посмотрел на другие дома, отстоящие от коттеджа на несколько десятков метров. Они тоже были затянуты многолетним плющом, делавшим их похожими друг на друга, как близнецы, и отделялись от тротуара лишь узкой полоской цветов. Похоже, здесь так принято.

Риккардо вспомнил родовой особняк, обнесенный внушительной чугунной оградой. Красивое палаццо, но помпезное и денежнозатратное. Хорошо, что доходы семьи позволяют его содержать. Он знал много родовых поместий, поменявших хозяев из-за того, что обедневшие аристократы оказались не в состоянии поддерживать прежний уровень жизни, и теперь в огромных средневековых замках и палаццо в лучшем случае размещались отели.

У него самого несколько раз мелькала мысль превратить огромное палаццо деда в доходный туристический комплекс, благо до Мадрида было рукой подать, но сказать об этом деду значило навлечь на себя упреки в небрежении традициями их знатного рода. Сейчас, после его смерти, можно попытаться поговорить об этом с отцом, наследником родового имения, но вряд ли этот разговор будет успешным. Отец любое его предложение всегда встречал насмешками, даже не выслушав.

Тетя Долорес как-то раз со свойственной ей бесцеремонной прямотой сказала, что в сыне Диего видит не наследника, а предавшую его жену. Риккардо втайне пожалел отца, ведь как нужно было любить, чтобы потом с такой силой ненавидеть не только ее, но все, что хоть чуть-чуть о ней напоминало! Но и себя ему тоже было жаль, ведь, по сути, он вырос сиротой при живых родителях.

Отвлекая его от размышлений, к дому подошла невысокая тоненькая девушка. Риккардо встрепенулся. Она не была красавицей, но в ней было что-то на редкость притягательное. Может быть, чуть заметная улыбка, или открытый взгляд серых глаз? Он привык к зазывным взглядам чернооких красоток, прямо говоривших ему, что он завидный жених, и мельком брошенный на него взгляд озадачивал. В самом деле он ей неинтересен или это уловка, чтобы привлечь его внимание? На девушке были серые джинсы и свободная ветровка, то, что называют «унисекс», и что никак не подчеркивало женскую привлекательность.

К дверям они подошли одновременно. Риккардо молча поклонился, пропуская ее вперед. Она с удивлением на него посмотрела.

– Вы тоже на урок к миссис Джонс?

Риккардо чуть заметно поморщился. Он знал, что после развода мать вернула девичью фамилию, но она все равно резала ухо.

– Нет, я к ней по личному делу. А у вас урок?

Девушка кивнула головой и решительно дернула за шнур потемневшего от времени бронзового дверного колокольчика. По дому разнеслись высокие резкие звуки. Риккардо удивился. Какой анахронизм! Неужели нельзя сделать что-то более современное и гораздо более благозвучное?

Через пару минут тяжелая дверь распахнулась. На пороге стояла стройная женщина средних лет с дружелюбной улыбкой в строгом темном платье, украшенном у ворота камеей в античном стиле. Она была такой располагающей, что Риккардо вмиг понял отца. Что это мать, он ни мгновенья не сомневался. И не потому, что час назад видел ее фотографии, а потому, что у него как-то по-особенному ёкнуло сердце.

Риккардо жадно рассматривал мать, и она недоуменно спросила:

– Дженни, добрый день! Этот господин с тобой?

Та отрицательно качнула головой.

– Нет, он к вам.

Миссис Джонс пристально посмотрела на незваного гостя. В ее глазах появилось недоверчивое изумление. Она отошла назад, сделав приглашающий взмах рукой. Они прошли в просторную прихожую.

Хозяйка перевела растерянный взгляд на напольные часы в углу и воскликнула:

– К сожалению, сейчас урок, у меня нет времени на частные разговоры. Извините, пожалуйста.

Риккардо благовоспитанно предложил:

– Я могу зайти попозже. Только скажите, во сколько.

Миссис Джонс на минуту задумалась.

– В принципе, вы можете подождать в гостиной. Там есть телевизор и книги, так что скучать вам не придется. Минут сорок, если вы не торопитесь.

Риккардо в очередной раз удивился. Впускать в дом незнакомца? А если он вор или бандит? Какое легкомыслие! Но спокойно согласился:

– Замечательно! Скучать я не буду, у меня с собой айфон. – И он вынул из кармана телефон. – Поработаю, пока вы занимаетесь.

Дженни повернулась и быстро пошла по коридору, не оглядываясь. Внезапно Риккардо захотелось, чтобы она еще раз посмотрела на него и улыбнулась своей на удивление приятной улыбкой. Но Дженни не обернулась. Досадливо пожав плечами, он пошел за матерью в другую сторону.

Внутри коттедж оказался гораздо больше, чем снаружи. Вглубь он тянулся метров на пятьдесят. По узкому коридору с темными дубовыми панелями в буколическом стиле, украшенными довольно искусно вырезанными виноградными гроздьями, миссис Джонс привела гостя в симпатичную полукруглую комнату с высокими узкими окнами. Усадила в кожаное кресло рядом с фигурным торшером и приветливо проговорила:

– Надеюсь, скучать вы не будете. Если покажется темновато, все-таки северная сторона, включите свет, не стесняйтесь. В шкафу есть бар. Захотите что-нибудь выпить, просто откройте любую бутылку. Бокалы там же, на полке сверху.

Растерянно улыбнувшись, она ушла, Риккардо остался в одиночестве. Сердце билось неровными скачками, и он подумал, что португальский портвейн стал бы самым лучшим лекарством.

Старый шкаф из отполированного дуба стоял в самом углу комнаты. Почему-то он показался Сантосу странно знакомым. Он подошел к нему и безошибочно открыл дверцу бара, хотя в шкафу было множество одинаковых дверок. Неужели он когда-то здесь бывал? Его детская память ничего об этом не сохранила. Если коттедж принадлежал родителям матери, вполне возможно, он навещал их вместе с родителями до развода.