Книга Бусидо. Путь воина - Д. Хвостова

Важно понимать это и потому использовать свое свободное от службы время так, чтобы вновь и вновь воспитывать в себе армейские принципы и принципы боя. Учение и практика даже тогда, когда ты еще не имеешь чина, когда еще не командуешь людьми.

Правильно и неправильно

Пока существует убеждение в том, что воины должны понимать, что правильно, а что нет, и стараться поступать правильно и избегать того, что неправильно, существует и путь самурая.

Правильно и неправильно – это все равно что добро и зло. Правильно – значит хорошо, неправильно – значит идти по дороге зла. Простые люди не совсем лишены понимания добра и зла, правильного и неправильного, но им кажется скучным и утомительным поступать правильно и стремиться к добру. Совершать неправильные поступки и неподобающе вести себя гораздо приятнее и проще, поэтому люди невольно скатываются к тому, что неправильно и плохо; им надоедает все делать правильно и предаваться добру.

Только совершенный глупец не может отличить хорошее от плохого и правильное от неправильного.

Нам не стоит и говорить о нем. Если ты определил что-то как неправильное и плохое, уклонился от требований долга и справедливости и поступил неверно, это не подобает самураю. Существует миниатюра, изображающая незрелость современных времен. Своим происхождением она, возможно, обязана нехватке выносливости у людей. В недостатке выносливости и стойкости вроде бы нет ничего неправильного, но если так судить, то дойдешь до трусости.

Вот почему воины считают крайне важным всегда беречь себя от неправильного и стремиться к правильному.

Итак, есть три способа поступать правильно.

Предположим, ты куда-то собираешься идти со знакомым, у которого есть сотня унций золота и который хочет до возвращения оставить все в твоем доме, дабы не нести это с собой и избежать возможных проблем. Предположим, ты берешь это золото и уносишь в такое место, где его никому не найти. А сейчас представим себе, что твой спутник умирает во время путешествия, возможно, от яда или смертельного удара. Никто больше не знает, что он оставил золото в твоем доме, и никому не известно, что оно у тебя.

Если ты в этих обстоятельствах, не имея никаких иных мыслей, кроме сожаления о трагедии, сообщаешь родственникам умершего, что золото у тебя, и отправляешь это золото им как можно скорее, о тебе можно уверенно сказать, что ты поступил правильно.

А теперь предположим, что владелец золота был просто твоим знакомым, не близким другом. Никто не знает, что он оставил тебе золото, значит, никаких вопросов к тебе не будет. В этот момент ты оказался в стесненных обстоятельствах, поэтому решил, что тебе слегка повезло. Почему бы просто не промолчать об этом?

Если тебе стыдно за то, что ты вдруг так подумал, если ты переменил свое решение и вернул золото тем, кто и должен унаследовать его, о тебе можно сказать, что ты правильно поступил, опасаясь, что будешь судить себя сам.

А теперь представим, что кто-то в твоем доме – может быть, твоя жена, твои дети или твои слуги – знает о золоте. Предположим, ты вернул золото законным наследникам, стыдясь, что кто-то из твоих домочадцев, возможно, проник в твои помыслы, вернул его из страха преследования со стороны закона.

Тогда о тебе можно сказать, что ты поступил правильно, опасаясь осуждения со стороны других.

Но что бы ты сделал, если бы никто не знал об этом?

Даже в этом случае все еще едва ли можно сказать, что ты не тот человек, который не знает, что такое правильно и поступает неверно.

Процесс воспитания в себе привычки к правильным поступкам начинается с боязни неуважения к тебе со стороны окружающих, например семьи и слуг, затем ты удерживаешь себя от неправильного и сознательно делаешь правильно из страха подвергнуться позору, презрению и осмеянию со стороны общества в целом. Если ты движешься именно в этом направлении, то это естественным образом перейдет в стойкую привычку. Значит, в конечном итоге ты разовьешь в себе такое состояние ума, которое заставит тебя всегда предпочитать то, что правильно, и избегать того, что неправильно.

Говоря о воинской доблести, далее замечу, что тот, кто рожден храбрецом, не боится стрелы или пули на поле боя и может быть очень сильным. Сделав свое тело мишенью, он соединит воедино преданность и долг. Всем видна его смелость, а потому не стоит и говорить, как он великолепен и хорош в деле.

Но также есть и те, которые колеблются в минуту опасности, их сердце громко стучит, а колени дрожат, однако они все равно идут вперед вместе со смельчаками, понимая, что их товарищи увидят, кто движется рядом с ними, и эти воины не желают потом подвергаться насмешкам. Пусть их трудно сравнить с теми, кто храбр от природы, они, поступая так снова и снова, сражаясь в битве за битвой, в конце концов отвыкают от страха, определенным образом настраивают свой разум и становятся самураями, достойными похвалы, – сильными и твердыми, не отличаясь от тех, кому смелость дана от природы.

Итак, когда дело доходит до привычки поступать правильно и быть смелым, нам ничего не остается, как обращаться к чувству стыда. Если ты поступаешь неправильно, не понимая того, что тебя осудят люди, сказав, что ты не прав, или ты трусишь, не заботясь о том, что над тобой будут смеяться за твою бесхребетность, то тебя никто ничему не сможет научить.

Храбрец

Лишь три вещи считаются крайне важными на пути воина: преданность, долг и отвага. Мы говорим о самураях, которые преданно служат, о самураях, которые верны своему долгу, а также о храбрых и сильных самураях. Воины, сочетающие эти три добродетели: преданность, долг и отвага – в одном человеке, почитаются как самураи самого высокого порядка.

Такие по-настоящему высокие самураи встречаются редко, даже если взять отряд из сотни или тысячи воинов. Что же касается возможности понять, кто из самураев отличается преданностью, кто приверженностью долгу, достаточно лишь посмотреть на их поведение – все сразу становится ясно.

Порой возникает вопрос, может ли проявить себя отважный молодой человек в мирное время, как, например, когда не идет никаких войн. Да, может, и я объясню почему.

По большому счету храбрость – это не то качество, которое появляется у тебя только тогда, когда ты надеваешь доспехи, берешься за оружие и вступаешь в битву. Разница между храбростью и трусостью заметна и в повседневной жизни.

Возьмем, к примеру, того, кто храбр от природы, отличается преданностью и почитает родителей. Если у него вдруг появляется свободное время, он изучает литературу и постоянно практикуется в военных искусствах. Он равнодушен к роскоши в личной жизни и считает ниже своего достоинства потратить на это даже самую малость. Однако он не скуп и при необходимости легко расстается с деньгами.