Книга Великолепный век. Тайная жизнь восточного гарема - Шапи Казиев

Гарем состоял из нескольких тысяч помещений различного назначения, из которых сохранилось лишь около трехсот, которые сегодня показывают туристам.

Гаремный комплекс многое перенял от устройства «женских домов» во дворцах византийских императоров, он постоянно расширялся и перестраивался, особенно после пожаров и землетрясений. А также обзаводился «филиалами» – виллами на Босфоре и в других чудесных уголках природы.

Главной задачей архитекторов и прочих устроителей «Дома счастья» было создание возможных, а порой и невозможных по обычным понятиям, удобств, красоты и особой атмосферы, способствующих наслаждению жизнью и стимулирующих обитательниц полнее отдаваться радостями любви.

Этот великолепный мир, куда избранные попадали через «Въездные ворота гарема», включал роскошно убранные покои жен и их детей, пышные апартаменты матери-султанши, альковы наложниц, школу принцев, жилища евнухов и слуг, комнаты для отдыха и развлечений, бани, сады, пруды с экзотическими рыбками и бассейны, фонтаны, зверинцы, театр, лечебницы и много другое.

Надежно охраняемый дворец султана включал также несколько мечетей и множество других помещений: кухни, казармы, конюшни, бани, кладовые, лечебницы и т. д.

Планировку помещений гарема описывал и Т. Готье:

«Комнаты располагаются анфиладой или выходят в широкий коридор…

Апартаменты каждой из жен имеют единственную дверь, открывающуюся в просторный проход, как двери келий – в галерею монастыря. В обоих концах коридора стоят на страже евнухи или бостанджи».

Гаремы снабжались продуктами, выращенными на особых охраняемых землях, в запретных садах. Рыбу разводили в специальных водоемах. Этим занимались целые подразделения рабов.

Торговые агенты двора привозили со всего света лучшее, что могли отыскать, включая драгоценности, ткани и украшения, изысканную парфюмерию и последние европейские новинки в сфере женских пристрастий.

В комментариях Б. Рифтина к историческому роману «Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй» описывается устройство гарема богатого китайца:

«Усадьба, подобная той, которой владел Симынь Цин в уездном городе Цинхэ, всегда имела одно центральное строение, перегораживающее весь замкнутый стенами прямоугольник как бы поперек. Оно строилось так, чтобы быть обращенным на юг, в сторону благих веяний. В нашем случае это покои старшей жены Симынь Цина – У Юэ-нян. По бокам двора перед этим строением расположены восточный флигель – покои второй жены хозяина, Ли Цзяо-эр, и западный, где живет третья жена – Мын Юй-лоу (восток, где восходит солнце, по старинным китайским представлениям, почетнее, чем запад, где оно заходит).

Так в расположении покоев жен Симынь Цина выражается традиционная иерархия семейных отношений. Жилые отсеки усадьбы разделены сложной системой стен с различными боковыми проходами и своеобразными «проходными залами», которые в таких домах, и у Симынь Цина тоже, обычно выполняли роль своеобразных гостиных. Именно такая «проходная» зала замыкала в усадьбе Симынь Цина с юга дворик, в котором жили первые три жены героя.

Позади покоев старшей из них, Юэ-нян, находился еще один небольшой дворик, в который выходили кухня и покои четвертой жены хозяина Сун Сюэ-э, ведавшей приготовлением всех изысканных блюд, которые подавались в доме Симынь Цина.

Перед «проходной» залой в больших резиденциях (а таковой и была усадьба Симынь Цина) располагался еще один дворик с флигелями, опять-таки с востока и с запада. В восточном флигеле здесь жила дочь его со своим мужем…

У наружной стены, выходящей непосредственно на улицу, находились в доме Симынь Цина две двухэтажные постройки, в которых жили две самые младшие по рангу жены Симынь Цина: пятая госпожа – Пань Цзинь-лянь и шестая – Ли Пин-эр. Они жили в наибольшем удалении от покоев старшей жены хозяина».

Убранства

«Любовь султана к его женам, а их было весьма большое число, была разорительна для страны, – писала Мелек-Ханум. – Они действовали так, что все их прихоти, какого бы рода они ни были, удовлетворялись. Они содействовали друг другу в вымогательстве у него себе самых ценных подарков. Залитые бриллиантами, в сопровождении многочисленных рабынь, почти так же богато одетых, как и госпожи их, жены султана выезжали в каретах, из которых каждая со всеми принадлежностями стоила около 900 000 пиастров». Убранство их покоев постоянно возобновлялось новыми украшениями. В течение двух лет сераль четыре раза возобновлялся сверху до низу».

Ж. Нерваль описал покои египетской принцессы (сестры султана) несколько иначе: «Ситт аль-Мульк (первая дама государства) полулежала на подушках в алькове одной из дальних комнат; убранство этой комнаты ослепляло своим великолепием. Свод, выполненный в виде небольших куполов, напоминал пчелиные соты или грот со сталактитами из-за вычурно-сложного орнамента, где перемежались ярко-красные, зеленые, голубые и золотистые тона. Стены на высоту человеческого роста были выложены изумительными мозаичными плитками из стекла; сердцевидные арки грациозно опирались на пышные капители в форме тюрбанов, а те, в свою очередь, покоились на мраморных колоннах. Вдоль карнизов дверей и окон шли надписи карматским шрифтом, изящные буквы которого перемежались с цветами, листьями и завитками арабесок. В центре комнаты бил фонтан, струи кристально чистой воды поднимались до самого свода и падали в круглый бассейн с серебряным звоном, рассыпаясь на тысячи брызг».

Описания гаремных покоев оставили и иностранные дамы, которым выпала удача посетить эти запретные для большинства палаты. Один из таких рассказов приводит Д. Дорис: «В апартаментах принцесс имеются разного рода салоны для собраний, и я имела возможность достаточно подробно осмотреть их обстановку во время моего посещения. Это было летом: белое полотно полностью закрывало начищенный дубовый паркет. Тут и там стояли софы, накрытые красным и желтым сатином, отороченным золотой бахромой; кресла и диванчики окружали полированный стол, инкрустированный слоновой костью. Восточная мебель соседствовала с тумбой эпохи Людовика XV. Стены были увешаны картинами (в основном пейзажами), обрамленными турецкими надписями, сделанными золотыми буквами по черному бархату. Расписной потолок изображал виды Босфора. Вход был замаскирован роскошной портьерой, на розовом фоне которой выделялась султанская тугра (монограмма Султана)».

Т. Готье посчастливилось увидеть апартаменты первой дамы двора – матери султана: «Покои султанши валиде – высокие комнаты с видом на Босфор, – замечательны своими потолками с фресковыми росписями несравненной свежести и изящества….То это бирюзовые небеса поразительной голубизны, покрытые легкими облаками, то огромные покрывала из кружев восхитительного рисунка, то большая перламутровая раковина, отливающая всеми оттенками спектра, или прекрасные цветы, оплетающие золотую решетку. Иногда мотивом служит шкатулка с драгоценностями, рассыпанными в блистающем беспорядке, иногда ожерелье, с которого, точно капли дождя, падают жемчужины, иногда россыпи бриллиантов, сапфиров и рубинов. Вот плафон, как бы затянутый голубоватым дымом, поднимающимся от золотых курильниц с благовониями, изображенных на карнизах….Рядом златотканый парчовый занавес, собранный подхватом из карбункулов, приоткрывает простор синевы, чуть дальше мерцает сапфирными отсветами лазурный грот. Нескончаемые переплетения арабесок, резные кессоны, золотые розетки, букеты цветов, фантастических и натуральных, голубые лилии Ирана и розы Шираза разнообразят темы, из которых я назвал лишь основные, не желая вдаваться в подробности, – их легко восполнит воображение читателя».