Книга Не отступать и не сдаваться. Моя невероятная история - Дэвид Ренсин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но к чему эти воспоминания? Ответ дан в одном из моих любимых библейских изречений: что ни делается, все к лучшему.
Вскоре после того, как в 2003 году книга «Дьявол, наступающий мне на пятки» вышла в печать, мы с моим соавтором Дэвидом Ренсином начали работать над ее продолжением. Ведь моя жизнь не закончилась вместе с окончанием войны и обретением веры. На самом деле самая важная ее часть только-только начиналась: я стал помогать детям, рассказывать свою историю, учить людей быть благодарными за то, что они имеют. В результате я был завален потоком писем от слушателей, которые часто просили совета. Я хранил письма, переплетая их в толстенные тома. Но вместо того чтобы отвечать на каждое из них, однажды я решил проанализировать, есть ли какие-то универсальные уроки, которые я извлек из своей жизни до, во время и после Второй мировой войны.
В то же время я начал помогать Лоре с «Несломленным», и нам часто не хватало двадцати четырех часов в сутках. Нам с Дэвидом пришлось приостановить работу над книгой (той, которую вы читаете) до лучших времен.
В результате лишь через десять лет я все же нашел для нее время.
Есть три вопроса, которые мне неизменно задают везде и всюду, будь то автограф-сессия, дружеское застолье, публичное выступление, пресс-конференция или разговор со случайными людьми:
1. Чем вы занимались после войны?
2. В чем заключается ваш секрет счастливой жизни?
3. Какую роль ваша вера играет в вашей жизни?
«Не отступать и не сдаваться» и стала моим ответом на эти вопросы. Решения не всегда давались мне легко, но неоднократно выручали на протяжении жизни.
Я надеюсь, что, прочитав эту книгу, вы поймете, что я обычный человек, со своими слабостями и ошибками, который, столкнувшись с экстраординарными обстоятельствами – в спорте, на войне, в жизни и вопросах веры, – принял решение не отступать и не сдаваться и продолжил искать ответы и делать все возможное для того, чтобы прожить жизнь правильно и не зря. Мне удалось выжить в определенных ситуациях, и как человек благодарный и осознавший однажды, что должен поделиться своим опытом, я решил показать людям правильное отношение к жизни и попытаться вдохновить их своим примером.
Это было нелегко. Иногда мне просто везло. Но я всегда пытался. И вы тоже сможете, по-своему, какую бы цель вы ни преследовали.
Приятного чтения. И благодарю вас.
Луи Замперини
Луи бежит за Университет Южной Калифорнии, 1938 год, когда он установил рекорд Национальной студенческой спортивной ассоциации, пробежав милю за 4:08,3
У моего отца было правило: сначала нужно платить по счетам и лишь потом думать о хлебе насущном.
Все мы нуждаемся в некоем своде этических правил, которыми бы мы руководствовались, особенно в сложные времена, когда каждый должен выполнять свою часть обязательств ради светлого будущего, спасения семьи или группы людей.
Мы жили на Грэмерси-авеню в Торрансе, штат Калифорния. В 1920-е и 1930-е это был небольшой промышленный городок, расположенный к югу от Лос-Анджелеса. Там насчитывалось больше полей, чем домов, а ячмень достигал трех футов в высоту.
Незасеянные участки кишмя кишели кроликами, утками и курами, а океан изобиловал моллюсками – едой бедняков. Если у нас не было денег, я шел на охоту или ловил что-нибудь на ужин. Это стало для всех нас хорошим уроком: засучить рукава – и за дело. Все в семье знали: чтобы выжить, нужно чем-то пожертвовать.
Я брался за любую работу и получал где пять центов, а где и десять. Если я помогал весь день продавцу мороженого, то он платил мне пятьдесят центов за восемь часов. Сбивая масло на молочной ферме, я получал десять центов. Все заработанное я отдавал маме, чтобы она могла прокормить нас до конца недели, пока отцу не выдадут зарплату. Десяти центов хватало надолго. А когда мы могли себе что-нибудь позволить, то с огромной радостью покупали сладости у торговца шербетом, ходившего со своей тележкой по улицам нашего городка. Больше всего я любил шербет со вкусом винограда.
Мама была строгой, но справедливой. Она много работала и неустанно прививала нам, детям, основные ценности. Утром, перед тем как отправиться в школу, каждый из нас должен был выполнить свою часть обязанностей по дому – таким образом мы привыкали вносить свой вклад в общее дело и работать с детства.
А еще мама потрясающе готовила. Когда наша жизнь немного наладилась, мама стала подавать на ужин несколько блюд. Все с удовольствием ели и были в прекрасном настроении. После ужина мы частенько гуляли по нашему кварталу и разговаривали друг с другом или с соседями. Еще родители играли на музыкальных инструментах: мама на скрипке, папа – на гитаре и мандолине. Мамин брат, Луи, умел играть на чем угодно. Он был оркестрантом на Lurline – круизном лайнере, курсировавшем между Лос-Анджелесом и Гонолулу. Ни мой старший брат Пит, ни я не умели играть, зато хорошо пели.
Иногда, когда денег было в обрез, мы с Питом бегали на пляж – но не рыбачить. Я мастерил самодельное сито, и мы просеивали через него песок в поисках какой-нибудь мелочи. А еще мы подметали пол на спортплощадке начальной школы в надежде найти пару монет, выданных на обед и оброненных кем-то из детей, а потом еще рыскали в раздевалке для старшеклассников. Если удача нам сопутствовала, то улов мог составить и пятьдесят центов.
Конечно, себе мы не оставляли ничего. Это было бы против семейных правил: один за всех и все за одного.
Я был проблемным ребенком. Что скрывать. Да, я помогал дома, но это не мешало мне быть неугомонным и непослушным (если не сказать хуже). Мое поведение сильно огорчало родных и в конце концов стало причиной, по которой я принял одно из самых важных решений в жизни.
Я всегда доставлял кучу хлопот буквально всем: родителям, соседям, учителям в школе и даже полицейским – если, конечно, последним удавалось меня поймать. У меня были чудесные родители, хорошие сестры и потрясающий старший брат, который всегда наставлял меня на путь истинный. Но при всем при этом я постоянно искал неприятностей на свою голову, главным образом чтобы посмотреть, смогу ли я выпутаться. Меня обуревала жажда приключений. Мне хотелось перепробовать все.
Оглядываясь назад, я понимаю, что еще у меня были большие проблемы с самооценкой.
Будучи еще совсем мальчишкой, я не говорил по-английски, несмотря на то, что родился в Америке. Мои родители общались по-итальянски – и я тоже. Меня оставили на второй год в первом классе, потому что я не понимал учителя. Мой английский был таким ужасным, что учителю пришлось попросить родителей перейти на английский дома ради моего же блага. Забавно, что теперь, много лет спустя, я совершенно забыл итальянский.
