Книга Любовь без преград - Моника Маккарти

Эрик Максорли — вождь одного из кланов в западной Шотландии, бесстрашный мореплаватель, потомок викингов — бросил на Юэна укоризненный взгляд.

— Ламонт хотел сказать, — начал Максорли, пытаясь успокоить влиятельного прелата, — что, учитывая неослабное наблюдение англичан за местными церквями, девушка подвергается опасности.

Максорли умел не только плавать в опасных водах, но и сглаживать острые ситуации. А Юэн, казалось, попадал в них постоянно. Но это нисколько его не беспокоило. Он был воином и привык к трудностям.

Ламбертон сурово посмотрел на него и обратился к Максорли, игнорируя Юэна:

— Сестра Дженна вполне способна позаботиться о себе.

Она была женщиной и к тому же монахиней. Как Ламбертон мог полагать, что это невинное создание способно защитить себя от английских рыцарей, склонных видеть в каждом представителе монастыря тайного курьера?

Церковь обеспечивала связь между шотландцами, когда Брюс начал борьбу за трон. И когда вновь возникла угроза войны, англичане постарались прервать эту связь. Любой человек в монашеском облачении, будь то мужчина или женщина, пересекающий границу Шотландии, являлся объектом повышенного внимания со стороны английских патрулей. Даже паломники подпадали под подозрение.

Должно быть, угадав направление его мыслей, Лахлан Макруайри решил вмешаться, прежде чем Юэн успел открыть рот и окончательно испортить отношения с Ламбертоном.

— Полагаю, вы знали о нашем приезде?

Худощавый, ничем не примечательный на вид епископ выглядел слабым, особенно в сравнении с четырьмя внушительными воинами, которые заняли значительную часть пространства в маленькой ризнице монастыря, однако именно Ламбертон способствовал тому, чтобы Роберт Брюс занял место на троне. Епископ выпрямился во весь свой рост, который был на полфута меньше роста гвардейцев, и презрительно посмотрел на более пугающего среди воинов — Макруайри по прозвищу Змей.

— Я договаривался о встрече в новолуние. Это было неделю назад.

— Мы вынуждены были задержаться, — сказал Макруайри без дальнейших объяснений.

Епископ не стал интересоваться подробностями, вероятно, полагая, что речь идет о секретной миссии Хайлендской гвардии — элитной группы воинов, собранных Брюсом для особых целей, ведь каждый воин был лучшим из лучших в своем деле.

— Я не мог больше ждать. Необходимо было, чтобы король получил сообщение как можно быстрее.

Хотя они находились на территории Англии, речь шла не об английском короле Эдварде, а о шотландском короле Роберте Брюсе. За помощь Брюсу Ламбертона на два года заключили в тюрьму в Англии, затем освободили и отправили в епархию графства Дарем еще на два года. Хотя недавно епископу разрешили переехать в Шотландию, он остался в Англии под надзором английских властей. Так было нужно Брюсу. Епископ был главным источником информации, передаваемой в Шотландию через сеть церквей, мужских и женских монастырей.

— Куда она пошла? — спросил Маклин, впервые подав голос.

— В аббатство Мелроз, в направлении Келсо. Она направилась туда неделю назад, присоединившись к группе паломников, ищущих излечения в Визорнском аббатстве. Даже если англичане остановят паломников, они отпустят Дженну, услышав ее акцент. В чем можно заподозрить итальянскую монахиню? Вероятно, сейчас она уже на пути назад.

Четыре представителя Хайлендской гвардии обменялись взглядами. Если сообщение такое важное, как сказал епископ, необходимо убедиться, что оно передано адресату.

Максорли, командовавший группой в данной операции, посмотрел на Юэна.

— Найди ее.

Юэн кивнул, нисколько не удивившись, что такое задание поручено ему. Он был лучшим в поисках. Он не был искусным мореплавателем и не умел вести трудные переговоры, как Максорли, но зато он был отличным следопытом. Он мог найти почти все и выследить любого. Максорли любил говаривать, что Юэн способен отыскать даже призрак в снежную бурю. Поиски маленькой монахини не составят для него особого труда.

Сестра Дженна привыкла к появлению патрулей, поэтому не встревожилась, когда увидела четырех английских солдат, остановивших паломников на окраине города. Ее не впервые допрашивали англичане, объезжавшие с дозором эти места, и она была уверена, что переговоры пройдут успешно.

Однако Дженна опасалась за свою спутницу. Зачем только она позволила сестре Маргарите отправиться с ней? Дженна хорошо знала, что нельзя никого привлекать к своей миссии. Неужели урока, который она получила четыре года назад, было мало?

Но юная монахиня с болезненной внешностью и большими темными глазами, в которых читались одиночество и тоска по дому, сумела убедить Дженну взять ее с собой. В последние девять дней путешествия из Берик-апон-Твид Дженна особенно пристально наблюдала за девушкой, которая клятвенно уверяла ее, что не голодна и нисколько не устала. Однако с того момента, как они покинули Берик, у девушки, которой по оценке Дженны было около восемнадцати лет, уже однажды случился сильный приступ кашля. Сестра Маргарита страдала от болезни, которую греки называли астмой. Болезнь легких заставила ее покинуть дом в Кале и отправиться в дальнее странствие в надежде излечиться с помощью мощей Святого Ниниана в Визорнском аббатстве.

Путешествие Дженны подошло к концу в Мелрозе, и когда утром пришло время расстаться с Маргаритой, она неожиданно для себя почувствовала ком в горле. Маргарита смотрела на нее такими выразительными карими глазами, умоляя Дженну позволить ей пройти с ней еще хотя бы часть пути. И да простит ее Бог, Дженна уступила.

— Но только до Склона висельников, — сказала она, имея в виду подножье небольшого холма с крестом, на котором церковники обычно распинали преступников. Что может грозить девушке средь бела дня?

Как оказалось — многое.

Маргарита испуганно вскрикнула, когда солдаты окружили их, и Дженна бросила на нее успокаивающий взгляд. «Все будет хорошо, — говорил ее взор. — Позволь мне управиться с ними».

Дженна повернулась к коренастому солдату с рыжеватой бородой, которого она сочла главным. Он сидел на лошади, и за спиной его ярко светило солнце, так что Дженне пришлось сощуриться. Ей была видна только часть его грубого лица под стальным шлемом, и выражение его было далеко не дружественным.

Девушка заговорила сначала на итальянском, простонародном языке, который был явно непонятен солдату, затем перешла на французский с сильным акцентом, которым пользовалась в разговоре с сестрой Маргаритой и который был более распространен в этих местах. Глядя прямо в глаза солдату, она одарила его самой почтительной улыбкой.

— Мы не несем никаких сообщений, — сказала она. — Мы только гости в вашей стране. Так сказать… и… па… — Она притворилась, что подыскивает правильное слово.

Солдат молча смотрел на нее. Боже, этот человек ужасно глуп, даже для солдата! Последние несколько лет ей не раз приходилось играть подобную роль. Отступив на шаг назад, она указала на паломников и на медную брошь с изображением святого Иакова, которой был заколот ее плащ.