Книга Сверхигра - Артур Шигапов

– Ты бы полегче, с п-политикой. У нас, сам знаешь, Контора Глубокого Бурения бурит исправно.

– А, плевать. Сейчас перестройка, гласность. Говорить можно, что хочешь.

– Ты говори, да не за-заговаривайся. Интересно было бы увидеть Депардье. Только нас теперь за границу не выпустят никогда, а тебя – в п-первую очередь.

– А никуда ехать и не надо. Весной в Москве международный кинофестиваль будет. Обещают, что Жерар будет в жюри.

– Ты что, серьезно? Откуда з-знаешь?!

– Журнал «Советский экран» читать надо, деревня! Так что оттрубишь к марту свою смену, денежки выплатят тебе, и – здравствуй, красивая жизнь! Ковровая дорожка, белоснежные теплоходы по Москве-реке, ресторан «Яр»…

Проскочили село Залесье. Скособоченные избы, разворованные подчистую, прятались за деревьями, словно скрываясь от чужого недоброго глаза.

– …симпатичные москвички симпатизируют твоему кошельку. Ты стоишь в толпе киноманов, в белом костюме и машешь рукой «звездам». Де Ниро, Мастроянни, Настасья Кински – все проходят мимо, улыбаются, раздают автографы. А на премьере, в курилке, сталкиваешься с Депардье, нос к носу, и он смеется, говорит, что вы очень похожи, и вас фотографируют для вечерних новостей.

– Ну и б-брехун же ты, Черный! Почему брешешь ты, а Лжедмитрием называют меня?

– Потому что ты брешешь неуклюже и по мелочам. Врать надо красиво и в главном, тогда вранье будет называться искусством убеждения. Доктор Геббельс этим искусством, кстати, поднялся до поста министра просвещения и пропаганды. Учись.

– П-приму к сведению. Кстати, пока рядом нет никого, а за что тебя арестовали?

– Советское государство очень не любит, когда кто-то меняет валюту и живет лучше, чем трудовой класс. Попомни мое слово, Дима, через несколько лет, когда перестройка порушит здесь все к чертовой матери, фарцовщики и валютчики станут самыми уважаемыми членами общества. Я в эту систему попал, когда хипповать уже надоело, в 82-м году. Приехали с таким же приятелем-хиппаном на Ярославский вокзал, не помню, кто подкинул идею, и начали по вторникам и пятницам встречать поезда из Пекина. На них едет много народа со всего мира, в основном путешествующая молодежь. Скупали у них шмотье, меняли деньги, вписывали на ночлег. У приятеля моего была здоровенная коммуналка на Страстном, туда их и таскали. Можно сказать, открыли первую частную подпольную гостиницу. «На пекинском транзите», как его звали, – просидел пару лет, приподнялся, машину купил, там же и первые аресты были. Курировал нашу братию спецотдел МУРа с проспекта Мира, 15. Там служит такой майор Аниани, абхазец, он меня в первый раз и «покрестил». Хороший мужик. По иронии судьбы, я с 82-го года работал в «Склифе» санитаром, готовясь к поступлению в медицинский, ну и совмещал все это дело с фарцой. А «спецура» была, считай, через дорогу от «Склифа». С операми сталкивались на улице регулярно. Зла друг на друга никто не держал, они ловят – мы сваливаем, все понятно. Когда поднялись серьезно, пару лет назад, то фарцой уже не занимались – строго скупка валюты и контрабанда. Постоянные клиенты были в основном итальянцы. Прилетали один-два раза в месяц, скупая у нас сотнями часы «Командирские» и «Ракету», они сейчас в Италии широко рекламируются. Бабло поднималось просто нереальное, редкий день меньше чем по одной-две штуки наживал, это в двадцать один год-то и при средних зарплатах по стране 200–500 рублей. Отвисали каждый день в «Праге», обслуживал нас сам метрдотель ресторана Вадим Кузнецов. А он по статусу в Москве сейчас, считай, второй после Ельцина, секретаря горкома!

…Навстречу, поднимая снежный прах, промчалась очередная кавалькада ликвидаторских автобусов. Вслед за ними на грузовиках к реактору везли длинные сачки на 5-метровой ручке. Ими на кровле 3-го блока собирали куски твэлов[5]и радиоактивного графита. Работа считалась самой «грязной», за один минутный выход можно было схватить до одного рентгена. Оба седока испытали это на себе, и не раз, поэтому при виде чертовых сачков поежились и на минуту притихли.

– …О чем это я… ну вот, заодно и валюту со всего кабака скупали, ее там на всю Москву хватит. Не только из «Праги», но и со всего «Контика», как хаммеровский торговый центр называют, и с седьмого и четырнадцатого таксопарков, чьи водилы пасутся на «точках» по всему центру. 2 мая прошлого года, когда уже плотно обосновались на Арбате, тот же Аниани меня повязал после покупки 500 баксов у группы итальянцев. А 88-я статья, скажу тебе, начинается от 25 инвалютных «золотых» рублей – около 40 долларов. Ну вот, я «алору» разгрузил, заныкал 500 «зеленых» в куче мусора, выхожу из подворотни – меня вяжут под белы рученьки и ведут в 5-е отделение, на самом Арбате. Там уже Аниани итальянцам страшными карами грозит, но я-то их предупредил о возможных проблемах и о том, что им хрен что будет, они тупо гривами машут и рассказывают майору о том, как я их склонял к вступлению в итальянскую компартию и учил петь «Интернационал». В общем, их отпустили, а опера стали перекапывать окрестности в поисках валюты, и, конечно, нашли. Дело привычное, они там каждый мусорный бак знают лучше своей жены. Аниани потом извинялся: мол, Георгий, не взыщи, но постанова нынче такая – или на всю катушку, за все старые грехи, считай, подрасстрельная, или три месяца на благо Родины закрыть грудью амбразуру 4-го реактора. Так, собственно, и оказался я в том самом 731-м батальоне, которого на бумаге никогда не было.

– Понятно. Но его же расформировали давно, еще когда с-саркофаг строили. А ты почему остался?

– Сам себе задаю этот вопрос. Поначалу думал, что просто пережидаю очередную кампанию по борьбе с фарцовщиками и валютчиками. Только нет ее на самом деле, никакой кампании. Держала меня Зона, а чем – не знал до сегодняшнего дня. Видимо, интуиция. Теперь, если мы наш груз вывезем и по уму распорядимся, совсем другая житуха будет, Лжедмитрий, я тебе обещаю!

– Депардье увидим? – Водитель прижмурился и довольно хохотнул. Мысль о том, что можно будет вот так запросто потолковать с голливудской «звездой», показалась ему яркой и заманчивой, само собой означавшей, что после этого разговора все станет по-другому. Легко и замечательно, как в кино. И серого унылого снега этого, приглушающего противный треск ДП-5, больше не будет, и КПП с досмотром, и ежедневных помывок транспорта на ПУСО, и постоянного жжения в горле.

– А Черным Сталкером тебя в 731-м п-прозвали или у нас? Что такое «сталкер»? Ты кого-то с-столкнул?

– Ага, в пропасть. Это из Стругацких, повесть «Пикник на обочине». Долго объяснять. Следи лучше за дорогой.

Машина выехала на просторное свежеуложенное шоссе до Зеленого Мыса. Снег тут чистили постоянно. Небо затянуло грязно-белыми тучами, от края до края, так что трудно было различить кромку горизонта; далекие полески рисовались ненастоящими, застрявшими между небом и землей. Новая жизнь была совсем близко.

РЕПОРТЕР. УРОВЕНЬ 1

Имя: Татьяна Рассказова