Книга Дело чести - Артуро Перес-Реверте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы благополучно миновали Фрехеналь-де-ла-Сьерра. Я все время высматривал в зеркале, не мелькнут ли где какие-нибудь подозрительные фары, но ничего такого вроде видно не было. Понемногу я начал расслабляться.
– Что ты теперь думаешь делать? – спросил я.
Она ответила не сразу, так что я повернул голову и в полумраке увидел ее неподвижный профиль, глаза, устремленные вперед, на дорогу.
– Ты же говорил, что едешь в Португалию. К морю. А я никогда не видела моря.
– Оно такое же, как в кино, – сказал я – просто чтобы сказать что-нибудь. – Там корабли. И волны.
Я обогнал знакомого коллегу-дальнобойщика; он узнал мою машину и приветствовал меня целым салютом вспышек фар. Потом я снова глянул в зеркало. Сзади по-прежнему никого. Тут я вспомнил о ремне португальца Алмейды и протянул руку, чтобы повернуть к себе лицо девочки, но она отстранилась.
– Тебе больно?
– Нет.
Я на секунду включил в кабине свет и убедился, что след на ее лице едва заметен. Вот ведь сукин сын.
Это я сказал вслух.
– Сколько тебе лет, девочка? – спросил я.
– В августе будет семнадцать. Так что не называй меня девочкой.
– У тебя есть паспорт? На границе могут потребовать.
– Да. Нати мне его выправила месяц назад. – Она мгновение помолчала. – Чтобы работать шлюхой, надо иметь паспорт.
В Хабуго мы остановились выпить кофе. Девочка попросила апельсиновую фанту. У самых дверей бара стояла жандармская машина, поэтому я рискнул девочку оставить ненадолго одну, а сам пошел в сортир и подставил голову под воду, чтобы разогнать адреналин. Когда я вернулся – футболка в мокрых пятнах, с волос капает вода, – девочка окинула меня долгим взглядом: сначала лицо, потом татуировки на руках. Я выпил кофе и заказал порцию коньяка «Магно».
– А Кусочек – это кто? – вдруг спросила девочка.
Я не торопясь вытянул коньяк.
– Она.
– Кто – она?
Я смотрел на стену бара: окорока, колбасы, брелки, фотографии тореадоров, бурдюки с вином «Трес Сетас».
– Не знаю. Я ищу ее.
– Ты носишь на руке имя девушки, которую даже еще не знаешь?
– Да.
Она помешала соломинкой в своем стакане с фантой.
– Ты ненормальный. А если ты никогда не найдешь девушку, которую так зовут?
– Найду, – рассмеялся я. – А вдруг это ты…
– Я? Еще чего… – Она искоса глянула на меня и увидела, что я все еще смеюсь. – Идиот.
Я погрозил ей пальцем:
– Не смей больше обзывать меня идиотом, а то не пущу в машину.
Она снова посмотрела на меня, на этот раз – пристальнее.
– Идиот. – И отпила глоток фанты.
– Красоточка.
Я увидел, как она покраснела – аж до кончика носа. Вот тут-то я и влюбился в Кусочек по самую макушку.
– Почему ты залезла ко мне в машину?
Она не ответила. Завязала узелком свою соломинку. Потом пожала плечами. Своими смуглыми плечиками, такими чудесными под легкой тканью темного в мелкий цветочек платья.
– Ты мне понравился. Ты вроде бы хороший человек.
Я обиженно поерзал на табурете.
– Никакой я не хороший человек. И чтобы ты знала, у меня на счету ходка.
– Ходка?
– Ну да. Я мотал срок. Сидел в каталажке. В тюрьме. Ну что, ты по-прежнему хочешь ехать со мной в Португалию?
Она посмотрела на татуировку, потом взглянула мне в лицо – так, словно видела меня впервые. Потом с презрительным видом развязала и снова завязала узелок на соломинке.
– А мне какое дело? – проговорила она.
Я заметил, что машина жандармов отъезжает от двери, и понял, что передышка кончилась. Я положил на стойку несколько монет.
– Надо ехать, – сказал я.
В дверях мы встретились с Трианой – коллегой-дальнобойщиком, который только что поставил свой трейлер на площадке у входа в бар.
И он мне сообщил: только что слышал по ОВЧ про португальца Алмейду и про нас. Похоже, мы стали знамениты. Все дальнобойщики на шоссе № 435 были в курсе событий и следили за их развитием.
В общем, оказывается, те двое парней, что подсобили мне в борделе у португальца, раззвонили об этой истории по ОВЧ, и к этому моменту уже все дальнобойщики на шоссе № 435 знали о случившемся. Как только мы уселись в кабину «вольво», я включил приемник. «Говорят, девчонка что надо, все при ней, – раздавались комментарии. – Просто цыпочка. Ну и повезло же этому Маноло».
Ага, повезло. Я всматривался в зеркало заднего вида, и по шее у меня стекали капли пота.
«Тощий Орел говорит, что Одиночка с Равнины там поставил весь этот чертов бардак вверх тормашками. Как и положено настоящему мужику».
«Одиночка с Равнины» – это я.
Двое-трое ребят, которые обогнали меня, тоже салютовали мне вспышками фар, а один даже гуднул в знак приветствия.
«Только что видел тебя, Одиночка. Удачи!» – раздалось из приемника.
Девочка, съежившись на сиденье, смотрела на меня.
– Это они про нас говорят?
Я хотел улыбнуться, но выдавил какую-то отчаянную гримасу.
– Нет. Про Росио Хурадо и Ортегу Кано[3].
– Остряк, да?
Ага, остряк, куда уж там. Я решил, что нужно сказать им что-нибудь.
– Одиночка с Равнины всем коллегам. Спасибо, что принимаете близко к сердцу. Но враг наверняка не дремлет, так что вы меня просто без ножа режете.
Полыхнул целый шквал приветствий и пожеланий удачи, потом наступила тишина. Дальнобойщики, конечно, народ грубоватый, непоседливый, да к тому же охочий до шлюх, но хороший. Душевный и надежный. Прежде чем замолчать, двое – Крутой Перец и Рэмбо-15 – сообщили кое-что о наших врагах.
Похоже, те бросились в погоню на катафалке – ведь я, уезжая, разнес им «опель-калибру» к чертовой матери, – и вот Крутой Перец только что видел, как они пропылили мимо порта Таблада: португалец Алмейда, Нати и Окорок за рулем.
Я решил немного запутать следы, поэтому, добравшись до Риотинто, повернул вправо, на региональное шоссе № 421, которое ведет к болотам Оранке и Одьеля, а возле Каланьяса свернул налево, чтобы вернуться через Вальверде-дель-Камино. Я все время прислушивался к радиопереговорам, но коллеги вели себя как надо. Теперь никто не говорил о нас: лишь иногда какой-нибудь намек или информация, так сказать, с двойным дном. Чокнутый Бродяга коротко сообщил, что пару минут назад катафалк обогнал его у бензоколонки в Саламеа. Любовь до Гроба и Крутой Перец повторили то же самое без каких-либо комментариев. Немного спустя Секс-машина из Риохи предупредил на шоферском условном жаргоне, что на перекрестке у Эль-Посуэло стоит жандармский контрольный пост, и пожелал счастливого пути Одиночке и тем, кто с ним.